— Я решила уйти, Антонина Петровна. Квартира ваша, живите в ней сами. Или сдавайте. Мне все равно.
— Ты посмотри на неё! Мы ей всё на блюдечке, а она…
Игорек, ты чего молчишь? Скажи ей, что если она сейчас выйдет за эту дверь, обратно пути не будет.
Пакет с подгузниками, брошенный у порога, раздражал своей ярко-желтой упаковкой.
Катя несколько раз порывалась его убрать, но заставить себя встать сил не было.
В соседней комнате наконец-то затих Костик — месяц бессонных ночей молодую мать вымотал до предела.
Муж участия в воспитании маленького сына не принимал — у него были куда более важные дела.
Игорь последние полгода буквально жил у своих родителей в деревне, все свободное время он проводил там.
Вот и сейчас он опять задерживался…
Явился супруг Кати в одиннадцатом часу ночи. Аккуратно разулся в прихожей, заглянул на кухню.
— Спит? — шепотом спросил он, кивнув в сторону спальни.
Катя даже не повернулась.
— Спит. Ты время видел?
— Кать, ну чего началось-то… Забор доделывали. Отец один не справляется, у него спину после вчерашнего прихватило.
— У отца спина, у матери мигрень, а у тебя — обязательства, — Катя медленно повернулась, прислонившись спиной к кухонному гарнитуру. — А у меня что, Игорь?
У меня сын, которому месяц, и муж, которого я вижу только во сне, и то если повезет!
Игорь вздохнул, стягивая куртку.
— Ты здесь не муж и не отец. Игорь, ты ведь сюда и правда только переночевать приезжаешь.
Твоя настоящая жизнь — там, в деревне, с папой, мамой и их бесконечными «купи», «привези», «почини»!
— Да ты хоть понимаешь, что они для нас сделали? — Игорь заорал. — Когда брата не стало, они могли деньги, страховой выплаченные, в банк положить под хорошие проценты! А они квартиру купили! Нам!
— Не нам, Игорь! Себе! И сделали они это, чтобы ты всю жизнь чувствовал себя обязанным. Чтобы ты отрабатывал каждый квадратный метр!
Ты даже за машину брата, которую тебе отдали, платишь им «аренду»!
— Ты знала, что лето будет тяжелым. Стройка сама себя не закончит.
Родители столько для нас сделали…
— Что именно, напомни? — перебила она. — Дали пожить в квартире, которую купили на страховку твоего брата?
Так мы коммуналку платим полностью. Дали машину, на которой ты сейчас в деревню гоняешь?
Так ты за неё им деньги платишь каждый месяц. В чем благодетель, Игорь?
В том, что они нас в долги вогнали и теперь за это используют тебя как бесплатного разнорабочего?
— Не начинай, — Игорь прошел к холодильнику, достал кефир. — Это моя семья, нравится тебе это или нет. Понимаешь?
Близкие люди всегда помогают друг другу.
— Твоя семья — это мы с Костиком! — Катя не выдержала и повысила голос.
В спальне тут же послышалось кряхтение, а через секунду — тонкий, надрывный плач. Она разозлилась еще больше.
— Вот, молодец. Разбудил! Иди, качай теперь, помощник!
Игорь скривился:
— Я с восьми утра на ногах. Таскал брус, месил бетон.
Я пришел домой просто поесть и лечь. Можно без этих концертов?
— Нельзя, Игорь. Нельзя. Потому что я тоже на ногах с восьми утра. И ночью я тоже на ногах.
Только я таскаю не брус, а твоего сына, который весит уже пять килограммов и постоянно хочет на ручки.
И у меня выходных нет!
Игорь поставил кефир на стол, так и не отхлебнув.
— Ты просто неблагодарная. Другие девчонки в общагах маются, а у тебя трешка в центре, пятую точку на личном авто катаешь! И все недовольна.
— Игорь, это ты свою пятую точку катаешь на этой машине! — Катя сделала шаг к нему. — Ты на ней уезжаешь в семь утра и возвращаешься в одиннадцать ночи каждую субботу и воскресение.
А я до рынка с коляской пешком по сугробам тащусь, потому что «папе срочно надо на пилораму».
Телефон Игоря на столе завибрировал — трезвонила свекровь.
— О, вспомнишь лучик — вот и солнышко. Ответь, вдруг маменька твоя не все указания раздала!
Игорь схватил трубку, отошел к окну.
— Да, мам… Да, зашел только что… Катя? Катя кормит… Нет, всё нормально… Мам, ну поздно уже…
Хорошо, завтра заскочу перед сменой, заберу инструмент.
Он сбросил вызов и посмотрел на жену.
— Завтра снова нужно съездить к родителям. Отец болгарку сломал, надо в ремонт отвезти.
— Завтра у Костика плановый осмотр у врача. Утром. Ты обещал отвезти нас, — тихо сказала Катя.
Игорь отвел взгляд.
— Мать сказала, это срочно. Без болгарки работа встанет.
Кать, ну на такси съездишь, делов-то. Я тебе деньги на такси оставлю…
Катя молча подошла к столу, взяла ключи от машины, лежавшие рядом с его телефоном, и разжала пальцы. Ключи со звоном упали на кафель.
— Знаешь, что я решила?
— Сейчас начнется… — Игорь поморщился.
— Да, начнется. Я подаю на развод. Завтра же…
— Ты из-за болгарки разводиться собралась? Совсем крыша поехала после роддома?
— Нет, Игорь. Не из-за болгарки. А из-за того, что тебя в этой квартире держит только право собственности твоих родителей. Мы с сыном тебе не нужны!
Телефон Кати, лежавший в кармане, пиликнул — пришло сообщение в мессенджере. Катя открыла диалог.
Ну конечно, кто ж, кроме свекрови, мог ей в такое время писать?
«Катенька, вы там что, опять ссоритесь? Голосок у Игоречка расстроенный какой-то. Ты бы потише бы себя вела.
Мы вам крышу над головой дали, транспортом личным обеспечили.
Другая бы в ноги кланялась, а ты всё пилишь парня.
Смотри, допрыгаешься — останешься с ребенком на улице. Квартира-то наша!».
Катя хмыкнула и с выражением зачитала это сообщение мужу.
— Слышал? «Останешься на улице». Твоя мать только что подтвердила всё, что я сказала.
Игорь выхватил у неё телефон, еще раз перечитал и вроде как смутился.
— Кать, она просто на взводе. Переживает за стройку…
Катя хмыкнула:
— Да, конечно. Она просто знает, что держит тебя за горло. И меня пытается к стенке прижать. Но у неё не получится.
Высказавшись, Катя прошла в спальню, взяла Костика на руки и прижала к себе. Малыш тут же успокоился и мгновенно уснул. Муж пришел следом.
— Кать, ну чего ты? Куда ты пойдешь? К своей матери в однушку? Там места нет. Да не дам я тебе развода.
— А я не спрашиваю. Завтра я забираю вещи и уезжаю. Машину оставь себе, вози на ней болгарки, доски, маму, папу… кого хочешь.
Я больше в этом спектакле не участвую.
— Ты просто истеричка! Тебе всё мало. Квартира — мало, машина — мало. Ты хоть копейку заработала на это всё?
Катя неожиданно для самой себя почувствовала к мужу отвращение. Впервые за три года их совместной жизни. Даже ссориться с ним больше не хотелось.
Игорь демонстративно лег на диване в гостиной, а Катя не сомкнула глаз до рассвета, пакуя сумки.
Раз самой себе дала слово, то нужно его сдержать. И пусть живет, как хочет!
Утром заявилась свекровь. Антонина Петровна никогда своей привычке не изменяла — приехала без предупреждения.
— Проснулись? — свекровь бесцеремонно вошла в прихожую, оглядывая выставленные сумки. — Это что еще за демонстрация протеста?
Игорь выскочил из гостиной, потирая заспанные глаза.
— Мам? Ты чего так рано?
— А того! — Антонина Петровна повернулась к сыну. — Ты мне вчера по телефону толком ничего не сказал, но я по голосу поняла — опять эта твоя мамзель концерты устраивает.
И что я вижу? Сумки? Катерина, ты решила нас напугать?
— Я решила уйти, Антонина Петровна, — Катя спокойно застегнула молнию на сумке с детскими вещами. — Квартира ваша, живите в ней сами. Или сдавайте. Мне все равно.
— Ты посмотри на неё! — Антонина Петровна всплеснула руками, обращаясь к сыну. — Мы ей всё на блюдечке, а она хвост задрала.
Игорек, ты чего молчишь? Скажи ей, что если она сейчас выйдет за эту дверь, обратно пути не будет.
Игорь переминался с ноги на ногу.
— Кать, ну правда… Мама права. Давай успокоимся. Мам, ты тоже не нагнетай…
— Я не нагнетаю! — взвыла Антонина Петровна. — Мы сына потеряли, мы всю душу в эту квартиру вложили, чтобы у вас старт был!
А она? Ни слова благодарности. Только «дай» и «мало».
Бессовестная!
— Вы на деньги эти купили не квартиру, а право собственности на жизнь своего младшего сына, — тихо сказала Катя. — Посмотрите на него!
Ему тридцать лет, а он у вас до сих пор на побегушках. Вы жить нам не даете…
— Да как ты смеешь! — Антонина Петровна замахнулась, но Игорь перехватил её руку.
— Мам, хватит…
— Нет, не хватит! — старуха вырвалась. — Значит так. Раз ты такая гордая — уходи. Но ребенка ты не заберешь.
Мы его в этой квартире прописали, здесь условия хорошие, он с отцом останется!
Катя хмыкнула.
— Да и чего? Я мать, и по закону мой ребенок должен жить со мной. Мечтайте дальше!
Катя подхватила переноску с Костиком и перед тем, как выйти из квартиры, бросила:
— Игорь, ключи на тумбочке. Прощай.
Она вышла на лестничную клетку, а за спиной раздался голос свекрови:
— Иди-иди! Приползешь через неделю, когда деньги закончатся! Кому ты нужна с грудным ребенком!
Катя даже не обиделась. Пусть болтает. Что ей еще остается?
Игорь сидел на крыльце строящегося дома в деревне. После ухода супруги он даже работать не мог — все валилось из рук.
Отец после ссоры с ним заперся в гараже, а мать то и дело выходила и спрашивала, когда он поедет в город за новой партией плитки.
— Игорь, ты слышишь? Надо сегодня успеть до закрытия магазина, — родительница стояла над душой и нудела.
— Не поеду, — глухо отозвался он.
— В смысле — не поедешь? Нам завтра мастера плитку класть придут!
— Машина сломалась, — соврал он, не глядя на мать.
— Так почини! Ты же мужик, должен уметь все делать!
Это, наверное, стало последней каплей. Игорь медленно поднялся, повернулся к матери лицом и тихо спросил:
— Мам, а не много ли я вам должен? По твоей логике, я не имею права ни на личную жизнь, ни на общение с сыном?
Ты ведь даже проведать Костика не позволила… Я его два месяца не видел, только по фотографиям, которые иногда Катя присылает.
Мам, отпусти меня. Я устал…
Антонина Петровна уперла руки в боки и прищурилась:
— О как заговорил… Слушай, сыночек, а совесть у тебя вообще есть? Мы с отцом жизнь на алтарь твоего благополучия положили!
Тебя жильем, машиной обеспечили, женили, жить на всем готовом позволили, а ты еще и нос воротишь?
Да ты всем нам обязан, сыночек! От тебя ведь многого не просят, просто помогай!
Ты прекрасно знаешь, что отец сам дом достроить не в состоянии, у него здоровья нет!
И вообще, зачем мы тебя тогда рожали? Чтобы ты стакан воды нам в старости подал!
Игорь молча достал из кармана ключи от квартиры и машины. Взял маму за руку, раскрыл ее ладонь и вложил туда две связки.
— Держи, мам. Это все твое.
Игорь побрел к калитке, не обращая внимание на злобные крики матушки.
А Катя все-таки права была. Для своих родителей он просто рабочая сила…
Катя семью сохранить не пожелала — на развод она все-таки подала.
Игорь много раз пытался поговорить с ней, извиниться, но Катя трубку так и не взяла.
Игорь сыну материально помогает, с родителями больше не общается.
Он сменил работу, ездит на вахту и мечтает когда-нибудь воссоединиться с любимой женщиной и с сыном.
