Настоящий мужик, патриот, бессребреник — все это о нем, о Глебе Георгиевиче Жеглове, одном из главных героев культового детективного романа братьев Вайнеров «Эра милосердия» и не менее, а то и еще более культового фильма-экранизации «Место встречи изменить нельзя».
Глядя на Глеба Георгиевича в исполнении Владимира Семеновича Высоцкого невозможно не очароваться этим человеком. Жеглов кажется надежным, сильным, суровым, но, при этом, добрым. Его преданность делу не знает границ, он готов биться с преступностью до последней капли крови. Вор должен сидеть в тюрьме!
Но почему же братья Вайнеры оказались не готовы взять начальника опербригады отдела по борьбе с бандитизмом Московского уголовного розыска Глеба Георгиевича Жеглова в ту самую «эру милосердия», наступление которой предрекли?
На то у них были свои причины.
Детская травма
Писатель Георгий Вайнер в разговоре с журналистом Петром Вайлем сказал, что прототипом неутомимого борца с бандитизмом стал реальный сыщик МУРа Станислав Жеглов. Жеглов работал в столичном угрозыске в 60-е годы.
Книжный Жеглов лишь немного старше Шарапова — Глебу 25-26 лет. Это широкоплечий, сильный, ловкий человек со смуглой кожей и иссиня-черными волосами.
В «Эре милосердия» Жеглову свойственны черты нарцисса: он тщательно следит за состоянием своих сапог, которые должны постоянно блестеть. Шарапова самолюбование Жеглова раздражает.
Жеглов смел до безрассудства, вынослив и трудоспособен. Однако, люди для Глеба Георгиевича являются не более чем расходным материалом. К оценке людей он подходит с точки зрения практической пользы. «Ближнему своему» Жеглов доверять не привык.
Подозрительное отношение к людям сформировалось у Глеба в результате детской травмы.
Один раз батя даже приехал — конфет и зубную пасту в гостинец привёз, а на третий день свёл со двора корову. И, чтобы следов не нашли, обул её в опорки. Может быть, с тех пор во мне страсть к сыскному делу?
При этом, Жеглов любит произвести впечатление и хочет нравиться людям. Он даже выработал шесть правил поведения, как завоевать симпатию со стороны человека. При этом, в душе, несмотря на всю приветливость, Глеб остается холодным и равнодушным.
Сталинский палач
Однако, все указанные Вайнерами огрехи личности Жеглова меркнут перед той ролью, которую писатели отводили Глебу. Георгий Вайнер рассказывал:
Вот и ответ. Вайнеры видели в Жеглове исполнительного, хладнокровного, умного, обаятельного … палача. Естественно, что такого человека, как Глеб Георгиевич в своей антиутопической «эре милосердия» Вайнеры видеть не могли. Из всего огромного пантеона персонажей романа в «эре милосердия» есть место только таким людям, как интеллигентный, сочувствующий Володя Шарапов, как добрая, порядочная Варя Синичкина.
А Глеб? А Глеб стреляет в спину убегающему Левченко, ветерану войны, не выдавшему Шарапова бандитам. Шарапов поверил в исправление Левченко, Жеглов — нет.
Но, возможно, Глеб оказался прав. Кто даст гарантию, что Левченко, крепко ступивший на криминальный путь, не продолжит его, когда «припрет»? Кто гарантирует, что однажды Левченко не ограбит кого-то в подворотне, не прирежет?
Шарапов гарантирует? Нет. Володя просто верит человеку. А вот Глеб, да, Глеб гарантирует, что Левченко больше никогда не встанет на преступный путь.
Таким образом, получается, что Глеб Жеглов является строителем той самой «эры милосердия», но вот ему самому в ней места нет. Убивая драконов, он сам стал драконом, и после победы над преступностью должен «удалиться в закат».
