И так рассуждали бы все другие мужчины. Хотя теоретически мог найтись вдовец, который бы женился на Марье, чтобы взвалить на неё заботу о своих детях. Это кажется ужасно несправедливым. Ведь княжна Марья заслуживает любви, уважения, счастья. Она ценна сама по себе, без богатства.
Однако мужчине нужна женщина. А не набор добродетелей в неженственной оболочке. Да и как добродетели рассмотреть? Для этого нужно общаться! Узнать девушку ближе, понять, какая она. А как можно было узнать княжну Марью, если с ней было невозможно общаться?
На её руку были два претендента – Анатоль Курагин и Борис Друбецкой. Помните сцену, когда Марью одевали перед встречей с Курагиным в имении? Это ужас какой-то.
«Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m-lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво»…
Кто же сделал таким лицо княжны Марьи?
Да её отец. Этот самодур с тоталитарным мышлением лишил дочь уверенности в себе, обаяния, способности нравиться. Держал её в глуши, где она не могла общаться с людьми своего круга. Не всем дана от природы красота. Но женственность, щеголеватость движений приобрести можно. Научиться одеваться к лицу, поддерживать приятную беседу.
А ведь княжна Марья была умной, доброй, порядочной, способной сопереживать, прощать, тонко чувствовать. Не привей ей отец комплекс неполноценности, отбоя от женихов не было бы. К ней могли тянуться серьёзные, умные мужчины. Из тех, кто не гонится за вертихвостками, а ищет глубины и надежности.
Борис Друбецкой был весьма неглуп. Он интуитивно почувствовал, что в княжне Марье ценно не только приданое. Как он рассуждал о Жюли? «Я всегда могу так устроиться, чтобы редко видеть её»…
Возможно, княжна Марья не вызвала бы у него таких мыслей. Ведь даже расчётливым карьеристам хочется душевного тепла. Да и с умной женой таким интересней, чем с глупой. Но ухаживать за княжной Марьей было невозможно. К этому времени (1811 год, Марье – 27 лет) отец её совсем затиранил и подавил.
Интересно, как бы старый князь Болконский отнёсся к такому зятю, как Николай Ростов?
Да вот кто знает. Может, и не вышла бы Марья за Николая.
