Да и личные, житейские судьбы поэтов были очень разными. Один был подвергнут в СССР обструкции, обвинен в тунеядстве, выслан из страны. Другой — работал в одном из главных театров, активно снимался в кино, давал концерты за отличные гонорары.
Думаю, многие будут удивлены, когда узнают, что лауреат Нобелевской премии считал самого популярного барда СССР лучшим поэтом своего поколения, ставя его неизмеримо выше, чем общепризнанных, популярных, широко издающихся поэтов Евгения Евтушенко и Андрея Вознесенского.
Удивление вполне понятно: творчество Иосифа Бродского всегда считалось элитарным, интеллектуальным, книжным, тогда как песни Владимира Высоцкого находили отклик в сердцах представителей самых разных слоев общества, начиная от профессоров и заканчивая необразованными парнишками из подворотен.
Стихи Бродского в Союзе на протяжении долгого времени не знал практически никто, а песни Высоцкого звучали повсеместно.
Тем не менее, Высоцкий всегда отзывался об Иосифе Александровиче с большим уважением. Но вот как отзывался Бродский о Владимире Семёновиче? А вот так:
«Принято в общем относиться к поэтам-песенникам с некоторым, мягко говоря, отстранением, предубеждением, если угодно. И это в общем до Высоцкого, мое отношение ко всем этим бардам было примерно вот таким. Но именно начав не столько читать, сколько слушать более-менее внимательно, я просто понял, что мы имеем дело, прежде всего, с поэтом, более того, я бы даже сказал, что меня, в некотором роде, не устраивает, что это все сопровождается гитарой. Потому что это само по себе, как текст, совершенно замечательно. То есть, я говорю именно о его способностях, о том, что он делал с языком, о его рифмах. То есть, это гораздо лучше, чем Кирсанов, Маяковский, я уже не говорю о более молодых людях вроде Евтушенко и Вознесенского. Дело в том, что Высоцкий пользовался совершенно феноменальными составными рифмами. До известной степени гитара ему, конечно же, помогала скрадывать этот невероятный труд, который, на мой взгляд, он затрачивал именно на лингвистическую сторону своих песен. Потому что, в принципе, я думаю, они поражают публику, действуют на публику таким образом благодаря не только чисто музыке или содержанию, но бессознательному усвоению слушателем этой языковой фактуры. И в этом смысле потеря Высоцкого — это потеря для языка совершенно ничем невосполнимая».
Сказано это было Бродским в 1981 году, примерно через год после смерти Высоцкого. К сожалению, Владимир Семенович не услышал эти слова о себе от авторитетнейшего русского поэта.
А ведь для Высоцкого эта поддержка была невероятно важна. По воспоминаниям друзей Владимира Семеновича, больше всего он хотел признания не как певец, не как актер или музыкант, но как поэт.
При этом, стихи Высоцкого в официальной прессе публиковали крайне неохотно, а первая книга поэта — небольшой поэтический сборник «Нерв», вышел лишь после смерти Владимира Семеновича.
Давая творчеству Высоцкого столь высокую оценку, Бродский шел вразрез с укоренившимся в среде «настоящих поэтов» пренебрежительным отношением к Владимиру Семеновичу.
И время подтвердило правоту Иосифа Александровича: поэзия Высоцкого до сих пор жива, его искренние, пронзительные строки, точно нервная система, пронзают русскую культуру.
