Сегодня мне хотелось бы поговорить вовсе не о любви, но о дружбе.
В кадре мы наблюдаем трёх подруг: красивую, интеллигентную Олю — работницу НИИ; могучую бухгалтершу с автобазы – Ларису и – хорошенькую, модную, экспансивную воспитательницу Валечку.
Что связывает этих приятных женщин? Что является основой их крепчайшей дружбы?
Жалость! Взаимная жалость! Помимо того, что эти «три грации» привыкли жалеть сами себя, и это очень заметно, они жалеют ещё и друг друга.
Они сплочены в этакое дамское трио, обиженное «этими мужиками». Оля мучается в странных, тупиковых, бессмысленных отношениях с рыхлым Вадиком.
Брутальная разведёнка-Лариса делает вид, что ей никто не нужен, а сама втайне хочет замуж. Валю просто бьют. Но вроде как любят. Но бьют. Но…
Три провальных варианта женской судьбы. Если бы хоть одна из них вырвалась из своего персонального «круга ада», как это попыталась сделать Оля, она бы тотчас выпала бы из компании.
Даже, если бы не уехала, и осталась в своём питерском «дворе-колодце». Это лишь кажется, что всем хочется быть счастливыми. Нынче многие шутят о пресловутой «зоне комфорта», не совсем понимая, что это такое.
Для многих людей этой зоной комфорта может быть именно зона привычного и нормального дискомфорта. Это не лишь привычка, это ещё и ощущение «вторичных выгод», которые сам человек не сразу осознаёт.
Олю, как ни странно это звучит, вполне устраивает положение «редкой любoвницы», и если бы Вадим бросил всё о пришёл к ней с чемоданчиком, она бы возненавидела и Вадима, и его чемоданчик гораздо быстрее, чем сама того ожидала.
Если бы Ларису пригласили замуж, она бы сначала расцвела, аки роза, а потом бы …отказалась, дабы продолжать быть одинокой, тянущей воз, гордой и несгибаемой.
Если бы хоккеист Сашка перестал закатывать бурные сцены, сопровождаемые физической расправой, Валентина решила бы, что жизнь стала пресной.
Нам показали сразу нескольких людей (ибо и почти все мужчины здесь ровно такие же), которым проще мучиться, нежели что-то поменять.
Помните тот сломанный выключатель в квартире Оли? Он в гораздо большей степени символизирует фабулу, чем замороженная вишня, появляющаяся в монологе Ларисы лишь единожды.
Так вот, Оля привыкла к сломанной детали, и Вадим, наверняка умеющий починять всяко-разное (советские мальчики-технари его поколения умели почти всё), так и не притронулся к этой ненужной ему штуке.
И жуткий Вениамин не заморочился. А зачем? Пришёл Герберт и тут же всё заработало.
А Оле не нужен тот, с которым всё работает – она не сможет страдать по привычке. Вы наверняка увидели, как бабоньки обрадовались, что Оля вернулась.
Триумвират не распался! Можно по-прежнему собраться и пожаловаться на то, что Олю опять слили до лучших времён, которых никогда не наступят, Валю – поколотили, а Ларисе – ой, как трудно!
