Да-да. Речь о Кате Котовой. Почему лживое? Там есть объяснение, и оно на поверхности – девица беспрестанно врёт. Например, «своему» Юрочке, что он дал ей адрес. Или боссам турбюро, что «два любящих сердца не могут соединиться», и потому — надо помочь.
Ну, это же не голливудское кино, где положительный — по сценарию — герой обязан быть идеальным. В СССР показывали живых людей с их плюсами и минусами.
Я хочу поговорить не о провинциальной воспитательнице Котовой, но о том, что …любовь – иррациональное чувство, и мы видим, как девушка, нравящаяся буквально всем, включая венгров и французов, бесит одного-единственного, ради кого и были устроены все эти «шоу» — от поездки с чемоданом в Москву до выбивания нужной путёвки и победы в местно-венгерском конкурсе красоты.
Далее нам заявляют, что очень красивый, успешный (международник и сотрудничает с советскими фирмами, что было круто для любого спеца из Восточной Европы, да и Западной тоже), добрый венгр Ласло, обожающий Катю… ей вовсе не нужен.
Так, приятен, очень нравится. Но и только. Помните, вскрик девушки, когда она увидела в окно парня в меховой шапке и приняла его за Юрочку? Ах! Она думала, что он всё-таки приехал!
Хэппи-энда не случилось и, даже если Котова всё-таки согласится стать женой Ласло, она будет всего лишь благодарной и верной супругой, как …Татьяна Ларина, что всю жизнь любила только Онегина.
Логика тут бессильна. Вспомните, как девица (я имею в виду Котову) бегала за Юриком и не замечала ни холодности, ни тихого бешенства. Она даже не заметила другую женщину рядом с Юриком!
И лишь когда оно (бешенство) сделалось «громким», Катя что-то такое почувствовала. Но! Поддалась на уговоры и поучаствовала в конкурсе девушек, «…чтобы ОН увидел и понял».
Интересно, что когда все зааплодировали Кате, одетой в платье Галантного века, Юрочка слабо зашевелился, а уже по приезде в Москву начал игру в стиле «Начнём всё сначала».
Наконец-то Катя вроде как отталкивает кавалера, но по факту …ждёт его приезда. Юрочка же бежит за машиной и обещает, что непременно «пробьёт командировку». Минутная вспышка на фоне триумфа самой красивой участницы конкурса.
Этот бонвиван её забудет через полчаса – таков типаж. А она будет всю жизнь цепляться за воспоминания о первой и единственной страсти.
Наша память так устроена, что выбирает лишь удобное – и «мемуарные» ощущения зачастую вычищены от негатива. Всё такое солнечно-радостное!
А Катя относится к тому же несгибаемому варианту, что и другая Катя – медсестра Снегирёва из «Афони» (1975) или полубeзумная Лида из мелодрамы «Не могу сказать ‘прощай’» (1982). Однолюбка с навязчивой идеей единственного и неповторимого чувства.
P.S. Два интересный момента. Первый! Старинный костюм для конкурса – это платье Якобины фон Мюнхгаузен, только без фижм. Второй! В венгерской версии этого фильма, который демонстрировали во всех странах СЭВ, есть роль Михаила Боярского, а у нас её вырезали.
Пишут, что телевизионное начальство решило, что этого красавчика с усами и так слишком много на экранах, а его тема утяжеляет и без того накрученный сюжет.
