Начнем с Брагина
Подающий надежды атлет не смирившись с подлостью федерации, бросает спорт и начинает строить карьеру циничного выпивохи и обормота.
В промежутках между возлияниями он колымит заточником на заводе, где троллит местечковую бюрократию едкими тирадами и похмельным амбре.
Ну не желает бывший спортсмен давать 102 процента плана, чем портит картину заводскому начальству и тянет «бумажные» показатели вниз.
В свободное от работы время Брагин валяется хмельным в метро, заедается на проезжающие машины и спекулирует собственными трофеями по бросовым ценам.
Обида застит ему глаза. Он нежно лелеет собственное падение и с гордо поднятой головой топит собственную жизнь в стакане крепленой бормотухи.
Под сладковатую горечь портвейна эволюционирует обратно в макаку.
Вера Силкова странная девица неопределенного возраста стараниями гримеров «Ленфильма» превращенная в многомудрую замухрышку. Явный «перестарок» не знавший мужских объятий. «Безгрешная дева» сильная в теории, но слабая в практике. Знает, что далеко не огонь, но считает, что третий сорт не брак.
От невостребованности в брачных играх сверстников, крепко увлекается псевдопсихологическими практиками и теориями.
Всю свою неуемную энергию, нерастраченную «на любовь», направляет на альтруизм и готова помогать всем сирым и убогим, что попадаются у неё на пути.
Встреча в метро сводит ранимого эгоиста и праведную дурнушку лицом к лицу и вечер перестает быть томным.
Вера, сообразно своим альтруистическим наклонностям, с жаром впрягается в спасение «утопающего» Брагина и пытается применить к «пациенту» всю ту теорию, что вычитала в «умных» трактатах.
Очень быстро становится понятно, что мудрые мысли и цитаты хороши лишь в книгах, а в жизни, сборник лучших афоризмов навечно прописан в туалете, рядом с неразгаданными судоку и освежителем воздуха.
Брагин откровенно насмехается над Верой и зубоскалит над её серьезной мордочкой. В ответ на её «проповеди», он предлагает Силковой внушить друг другу любовь. Сказано-сделано.
Начинается строительство любви.
Она затирает ему о пользе аутотренинга и силе самовнушения, он пытается подтянуть ее «look» и «физу» до уровня Бурды.
Оба терпят крах.
Он едет в колхоз, где в пышных стогах предается блуду с хорошенькой пейзанкой. Вера отчаянно истерит и проклинает нефотогеничных родителей подарившей ей жизнь.
Есть такая замечательная пословица: «Горбатого могила исправит». Тут она, как нельзя кстати. Они оба давно и глубоко «горбаты» и не поддаются перековке.
Но несмотря на всё вышесказанное, они доводят эту драму до конца и делят узкую койку, наплевав на несвежесть белья и расшторенное окно.
-Теперь можно и умереть! — говорит Вера и если она имеет ввиду, что всё лучшее с ними уже случилось, то она права.
Дальше их подхватит обычная круговерть. Брагин вновь примется лелеять свою обиду. С тренерской работой он пролетел, а труд на заводе он презирает всей душой. Вновь в его жизнь вернется алкоголь и «свойские» бабёнки не обремененные лишней моралью.
Ведь он так и не полюбил Веру, а максимализм и болезненное самолюбие никуда не делись.
Скажу больше, Вера его тоже не любит, а уцепилась за Брагина, как за последние проходящие штаны, потому как никакой аутотренинг не спасёт от одиночества и женской нереализованности, и никакая психология не согреет постель.
Чем это кончится? Трудно сказать. Вера может пободаться за Игоря, но проиграет более «комфортным» и безотказным подругам, которые не будут грузить непролазной белибердой буйну головушку Брагина. Недолгий роман обречен на провал.
Два одиноких корабля случайно сошлись в жизненном море и очень скоро, каждый пойдет своим курсом к айсбергам, поджидающим жертву в темной воде.
