Их раздражала невозможность открывать свои фирмы, покупать дорогую недвижимость, мотаться в бизнес-классе за границу — на «приличные» курорты. Допустим, Дима Семицветов из «Берегись автомобиля» (1966) даже выдаёт, стеная: «Когда всё это кончится?»
И его тесть чеканит: «Никогда», в чём оказался исторически неправ. Но вот другой персонаж Андрея Миронова — как раз из фильма, где поётся про ямайский ром — живёт не «вопреки», а так, будто советской власти вообще нет в природе.
Геша Козодоев её (советскую власть) не замечает, и это даже не двойная жизнь Шефа — тот вынужден играть роль скромного труженика-середнячка, которому просто повезло найти клад. При всех.
При хорошо знакомых людях, и они — эти люди — с удовольствием аплодировали Шефу на банкете в честь находки. «На полагающуюся мне по закону премию я, по совету друзей, решил приобрести автомашину «Москвич», — гордо и честно произносит Шеф. Привычка жить в двух ипостасях. Геша особо не заморачивается.
Он не стал бы сажать деревья на субботнике, как это вынужден делать бедняга-Шеф.
Он вальяжно «работает» манекенщиком (одна из самых презираемых в СССР профессий, особенно для мужчины), любит хорошо одеться и красиво выступить (конечно, не на свою смешную зарплату, составлявшую в те годы 65-80 рублей в зависимости от статуса дома моделей).
У него — своя реальность, где он — этакий бонвиван и аристократ (по сценарию у него кличка Граф). Это — социальная шизофрения! У ещё одного мироновского героя в «Достоянии республики» (1971) кличка Маркиз.
Поведение — примерно такое же, как у Геши. Да, Козодоев живёт так, будто он — герой ещё ненаписанного романа «Остров Крым» Василия Аксёнова. Напомню, что по сюжету есть некая альтернативная реальность с «белогвардейским» Крымом, ставшим впоследствии капиталистической державой.
Советский мир для него — заграница, а у них — сочетание псевдорусской лепоты и модернового буржуйского стайла — с автобанами, барами и девками, резвящимися в голубых бассейнах. Аксёнов — пижон с неразвитым вкусом, а потому вышла претенциозная пошлятина.
Ровно такая же, в какой обретается наш Геша. «Отель ‘Атлантик’», — с французским прононсом, а в квартире — милое созвучие западного минимализма с той самой лепотой (часть стены «под бревенчатый сруб», иконы, прялка).
Странная — точнее, карнавальная — религиозность. А ещё — шикарный барский халат, в котором приятно выпить чашечку кофе после того, как принял ванну (слово «ванна» тоже выдаётся с прононсом).
Шёлковая повязка — на подраненный глаз (как у полководцев галантных столетий). Да, Геше, в отличие от Шефа, не особо интересно быть жуликом.
Он — плохой жулик. Без особого энтузиазма. Лёлик — тот хотя бы упёртый профессионал. Геша — нет. Для него жульничество — даже не драйв, как могло бы показаться с первого взгляда. Контрабанда предоставляет ему возможность пить шампанское, когда хочется, но при этом — не вкалывать с 9 до 17.
Жульничает он с ленцой. И поёт об острове Невезения, где по ошибке очутился — ему бы на аксёновский «остров Крым», а он — тут, в странной реальности, где ему даже не прислуживают. Но он наловчился жить так, будто всего этого нет. Потому и снятся кошмары про «одну зарплату».
