Киноработа Марлена Хуциева «Мне двадцать лет» / «Застава Ильича» (1964) до сих пор вызывает споры, как профессиональные, так и обывательские. Доводилось читать и слышать, что это – гениальное творение / унылая тягомотина / дивное откровение, /оттепельная конъюнктура, etc.
Признаться, такого разброса впечатлений добиться трудно. У Хуциева получилось. Так, одним кажется, что встреча главного героя …со своим погибшим отцом – грандиозная находка, а другие видят в этом претенциозный жест.
Попробую сформулировать своё мнение и буду рада ознакомиться с вашим. Откровенно говоря, я этот фильм …не могу воспринимать полностью. Он мне кажется некоей грандиозной заготовкой для двух-трёх и более самостоятельных киносюжетов.
Из «Заставы…» можно скроить несколько фильмов, в том числе – документальных. Напоминает эклектичные сооружения, где архитектор, желая поразить воображение современников, нагромоздил всё, что нашёл в закромах сознания и подсознания.
Скажу примитивное – «Застава…» слишком большая, и эти длинноты лишь портят. Я – не киновед, я – зритель. И мне постоянно хотелось сократить многие сцены. Слишком долгая демонстрация, чересчур «много» поэтов в Политехническом.
Этот фрагмент вообще давным-давно живёт отдельной жизнью. Он сам по себе – потрясающий. В виде документальной зарисовки. Но в контексте фабулы хочется, чтобы он побыстрее кончился.
Вместе с тем, для меня эта вещь – родная и близкая. Мои предки родом из Лефортово, а Застава Ильича – точка сборки, равно как Новые Дома (которые Дангауэровка).
Мой дедушка с 1934 по 2000 год проработал на той самой ТЭЦ-11, что упоминается в сценарии. По сюжету главгерой и его отец – работники этой теплоэлектроцентрали. Больше того, показывают реальные цеха ТЭЦ-11. Бабушка была начальником телеграфного отделения именно на Заставе Ильича.
Мама – из того же поколения, что и персонажи. Чуть моложе, но это несущественно – тогда все, рождённые до, во время и после войны двигались в едином солнечном потоке. Вот! Состояние потока, свойственное эпохе. Но, увы.
В «Заставе…» тот поток превращается в какую-то лавину, а иногда – в фонтан. Идеальный поток был создан всё тем же Марленом Хуциевым в «Июльском дожде» (1966) и Георгием Данелией в «Я шагаю по Москве» (1963).
«Застава…» — отличное подспорье для тех, кто хочет узнать о шестидесятниках всё и сразу. Типично всё – от лиц до мнений. От вкусов до тканевых узоров девичьих платьиц. От радости до грусти. Итак, перед нами – три товарища, и это – тоже веяние эпохи.
Тогда в невероятной моде был роман Эриха-Марии Ремарка «Три товарища». Отсюда бесконечные «троицы», как сложившиеся, так и спонтанные — «До свидания, мальчики» (1964), «Я шагаю…» (1963), «Мой младший брат» (1962).
Упоминание о том, что им – двадцать лет – манифест юности. Десятилетие молодых, которые мечтали преобразовать вселенную. Никогда – ни до, ни после, мир двадцатилетних не был таким удивительным и – удивляющим.
Всё казалось красивым, лёгким и праздничным, даже трудовые будни. Они – особенно. Примета времени – открытость. Те двадцатилетние постоянно общались, говорили, спорили.
Компании формировались как-то стихийно – вот кто-то привёл сокурсника, а кто-то просто шёл мимо ребят и девчонок, поющих под гитару. Могли привести друзей на свадьбу соседа или завалиться к кому-нибудь из приятелей на дачу.
Без предупреждения. Но – с гитарой, да. Беседы завязывались в электричках, в очередях за билетами на «модные» спектакли, а уж в молодёжных кафе-стекляшках – тем паче.
Отсюда – бесконечный флирт и знакомства, а зачастую ребята оказывались в чуждой им компании, как получилось у главного героя повествования, но об этом – в следующий раз.
