Многие воспринимают барона Мюнхгаузена как вымышленный персонаж. А зря. Человек этот существовал на самом деле.
Будущий барон Карл Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 года в Боденвердере, в маленьком городе, находящемся на территории Нижней Саксонии. Он был пятым из восьми детей в семье полковника Георга Отто фон Мюнхгаузена (1682—1724). Отец умер, когда мальчику было 4 года, и воспитывала его мать Сибилла Вильгельмина. Жила семья небогато. Когда Карлу исполнилось 14 лет, он поступил на службу пажом к герцогу Брауншвейг-Вольфенбюттельскому Фердинанду Альбрехту II.
В 1738 году он сопровождал сына герцога в его поездке в Россию в качестве жениха принцессы Анны Леопольдовны. После свержения в 1740 году регента Российской империи Эрнста Иоганна Бирона и назначения Анны Леопольдовны правительницей, а герцога Антона Ульриха — генералиссимусом, Мюнхгаузен получил чин поручика и командование лейб-компанией (первой, элитной ротой полка), комплектовавшейся из лучших офицеров и солдат. Рота располагалась в непосредственной близости от ставки главнокомандующего в городе Риге.
Именно здесь, в Риге, в 1744 году он женится на немецкой дворянке Якобине фон Дуттен. Этот брак был счастливым, но бездетным. Супруги прожили душа в душу целых 45 лет! Не было никакого бракоразводного процесса, не было сына, этого «ребенка-офицера», Мюнхгаузен не уходил от жены. Якобина скончалась в 1790-м году. Пять лет спустя престарелый барон — ему было уже 75 — вздумал жениться второй раз. И женился. На 17-летней Бернардине фон Брун. Девица оказалась легкомысленной, шла она за титулом и с большой инициативой начала тратить не особо большие деньги мужа. А некоторое время спустя она оказалась беременной. Барон родившуюся девочку наотрез отказался признавать. Он считал, что отцом ребенка является писарь Хюден. И подал на развод. Процесс был долгим и весьма затратным. Барон фактически разорился на этом деле, но развод с Бернардиной так и не получил. Она сбежала за границу с этим самым писарем, а у барона случился инсульт, от которого 76-летний старец уже не оправился. Но мы сейчас не об этом.
Легко заметить, что в фильме барона зовут как и в реальной жизни — Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен, его первую жену зовут как и в реальной жизни — Якобина фон Дуттен, а вот Бернардина фон Брун почему-то превратилась в дочку аптекаря Марту. Конечно, можно сослаться на волю создателей — в самом деле, а кто им запретит? Назвали и назвали. Имя красивое, древнее — Марфа, Марфушенька-душенька. Но лично мне видится здесь куда более глубокий намек и символизм.
Начну издалека.
Фильм «Тот самый Мюнхгаузен» в принципе весьма иносказателен и насыщен отсылками, намеками и глубинными смыслами. Для начала прошу вас припомнить облик Мюнхгаузена.
Никого он вам не напоминает? Этот высокий лоб, это вытянутое лицо, эти характерные усы? Конечно, да. Янковский в этом образе очень похож на другого великого сочинителя — Уильяма нашего Шекспира. Да что там, можете сами сравнить:
Не копия, конечно, но облик вполне узнаваем. А теперь вспомните самую первую цену, в которой барон рассказывает свои байки. Он находится в компании охотников, из которых выделяется тучный господин в коричневом пальто. Он удивительным образом похож на шекспировского персонажа Фальстафа на портрете кисти Эдуарда фон Грютцнера. Фальстаф лжец и хвастун. В отличие от барона, который честен даже тогда, когда малость приукрашивает события.
И это сходство не случайно. Оно запланировано Захаровым. Неспроста же Мюнхгаузен любил с Шекспиром кружечку-другую раздавить. Да, они оба выдумщики и сочинители, но в рамках своих выдумок они потрясающе правдоподобны. И в разговоре, когда Мюнхгаузен говорит, что встретил оленя с вишневым деревом на голове, этот охотник произносит:
— Дерево? На голове оленя? Скажите лучше «Вишневый сад»!
Думаю, что этот момент даже не надо пояснять. Театр — вот во что превратил свою серую скучную жизнь барон. Он создал свой персональный театр, в котором он единственный режиссер, актер и автор сценариев. Ведь все, что мы видим в театре (а сейчас еще и в кино), тоже обман. Но обман правдоподобный, почему мы так и переживаем за Гамлета, почему так сочувствуем Офелии и так желаем счастья Екатерина Тихомировой.
А вы помните как зовут слугу барона? Томас.
Томас это европейское произношение имени Фома. Какая ассоциация возникает первой, когда вы слышите это имя? Фома неверующий. Апостол из числа 12-ти учеников Христа. Фома неверующий, который стал Фомой верующим. Вот и Томас верит в то, что рассказывает барон — искренне, как ребенок — «будьте как дети, ибо им принадлежит Царство Небесное». И подобно тому, как евангельский Фома признает воскресшего Христа, так и Томас признает в садовнике Мюллере «воскресшего» барона (воскресшего Христа, кстати, Мария Магдалина приняла за садовника). Ничто в кадре не появляется просто так, все наполнено смыслом.
И вот теперь мы возвращаемся к Марте. Имя Марта тоже евангельское, еврейского происхождения и имеет значение «хозяйка, госпожа». Однако оно очень созвучно латинскому слову «мortuus» — мертвый. Рассмотрим другие символы, связанные с этим персонажем в фильме: Марта роняет бокал с красным вином — красное вино символ крови и смерти, пролить красное вино — к смерти (в другой сцене барон обливается красным вином). Она подает барону ружье. Наконец, ей барон вручает факел, чтобы она подожгла порох. Каждое ключевое взаимодействие барона с Мартой так или иначе связано с чем-то смертельно опасным. Потому что, фигурально выражаясь, смерть — дочь аптекаря. В те времена аптекари часто совмещали свою профессию с профессией лекаря, а методы и средства лечения были таковы, что у больных было гораздо больше шансов умереть, чем поправиться.
Почему барон так хотел (и не хотел одновременно) обвенчаться с Мартой? Потому что только смерть возводит гения в статус Гения — «у нас любить умеют только мертвых» (с). И поэтому Марта уходит, когда Мюнхгаузен превращается в садовника Мюллера — произошла духовная смерть барона, смерть его души. Марта, образно выражаясь, забрала ее — она ведь просила его стать таким, как все. И даже в финале Мюнхгаузен возвращается, чтобы умереть — залезть в пушку затея без вариантов, а у него нет выбора, он не сможет жить по тем правилам, которые ему навязывают. И поэтому он поднимается по лесенке вверх бесконечно долго — он поднимается в небеса.
