В Советском Союзе транслировалась идея, что любого пoдoнка можно исправить, а бытие определяет сознание. Всегда, во всём, а исключений вообще нет. Ведущая мысль: труд, он даже из обезьяны сделал человека.
Поэтому, если создать гаду-пропащему некие условия, он со временем станет активным строителем коммунизма и умелым пролетарием. Хомо-сапиенсом с естественной тягой к созиданию!
Приводился опыт великого педагога Антона Макаренко, ставившего труд на первое место в деле трансформации беспризорника да воришки в человека-разумного.
Больше того, считалось, что преступник или аморальный тип, глядя на положительные образцы и честную жизнь, сам захочет встроиться в общий поток.
Хотя бы потому, что быть изгоем и жить в тени – противно. А тут – любовь, дружба, заводская самодеятельность и добрые, открытые лица. И — светлое будущее.
Кинокомедия «Семь нянек» (1962), снятая молодым Роланом Быковым по сценарию Валерия Фрида и Юлия Дунского повествует о том, как молодёжная бригада часового завода решила взять на воспитание пацана из колонии.
Мотив часового завода уже звучал в мелодраме «Сверстницы» (1959), где разболтанную стиляжку и тунеядку Светочку превращали в индустриальную «принцессу», влюблённую в правильного парня.
Вообще, в эру Оттепели часы (как вещь и как время) были неким важным символом, а потому Дунский и Фрид поместили своих героев именно сюда – в цех, работающий над производством золотых часиков.
Достаётся этой «золотой бригаде», как их называют, трудный мальчишка по имени Афанасий Полосухин. Блондин, красавчик, милашка. И — поганка, коих мало.
Его сыграл невероятно талантливый Семён Морозов, который со временем блеснёт в ряде фильмов начала 1970-х – в частности в роли ефрейтора Збруева с его семью невестами, а тут у его юного персонажа – семь нянек.
Вот тут я отвлекусь. Когда я училась на юриста (уголовное право!), нам честно говорили, что есть люди, вообще не подлежащие никакому положительному исправлению.
У них так устроено сознание, так повёрнуты мозги, что совершение противоправных деяний для них – единственно-возможная стезя. Да, их небольшой процент, но он есть.
Отличительная черта этого типажа вовсе не жестокость, а …патологическое, изворотливое, бесконечное враньё и — низкий уровень эмпатии. То есть без разницы все и вся.
И …ведущий семинара привёл в пример именно того белокурого Афанасия с его умением предать, украсть, выдумать схему, а потом – обвинить мир в несовершенстве.
Ещё один штрих – социопатия «неисправимых». Афанасий живёт так, будто все кругом – звери, и надо выжить. Замечу, что он и в колонии был «не как все», о чём говорит начальник этого заведения.
Но это так, лирическое отступление. В кинокартине – всё иначе. Бригада, промучившись с симпатичным пацаном, всё же не отдаёт его обратно, а он сам – горько плачет, то есть что-то такое осознал.
Быть может, именно у комсомольцев всё получится. Фильм Ролана Быкова, несмотря на строгость выбранной темы, невероятно смешной – за счёт проделок Афанасия.
В реале это, конечно, было бы не так весело, как на экране, где мальчишка берёт напрокат пылесос, потом сдаёт его в скупку и проигрывает деньги на бегах.
А ещё здесь – московская панорама. Тогда было много лент, где фоном показывали столичную красоту – высотки, проспекты, заводы, машины. А главное — радостные толпы.
Делалось это не только в качестве рекламы достижений социализма, а как иллюстрация к концепции, что рядом с такими людьми и домами быть скотиной как-то даже …не получается.
В «Семи няньках» Москва играет такую же роль, как и румяные, привлекательные комсомольцы. Дескать, вот это и есть – норма жизни. То, к чему всем надо стремиться.
Быть может, именно у этой дружной и спортивной бригады и получится исправить природу жёсткого социопата. Всем хочется в это верить! А, если не верить, то и …зачем всё?!
