— У вас такая замечательная квартира, — в очередной раз похвалила Тамара Ивановна, проводя пальцем по подоконнику в поисках пыли. — Просто загляденье! Я всегда говорила Павлику, что ему повезло с женой.
Алена стояла у плиты, помешивая борщ и стараясь не реагировать на очередной «комплимент» свекрови. За пять лет брака она привыкла к подобным замечаниям, но каждый раз внутри что-то неприятно екало.
— Кстати, я тут подумала… — Тамара Ивановна присела за кухонный стол, разглаживая скатерть. — Раз уж у вас такая большая квартира…
Алена напряглась. Эта интонация была ей хорошо знакома – именно так свекровь начинала разговор, когда собиралась что-то выпросить для Павла или его сестры.
— Лерочка же выходит замуж, — продолжила Тамара Ивановна. — А моя двушка… Ну, сами понимаете, молодым нужно где-то жить.
— Мы уже дали деньги на свадьбу, — напомнила Алена, не оборачиваясь. Она до сих пор помнила, как неохотно согласилась на то, чтобы их семейные накопления пошли на организацию торжества для младшей сестры мужа.
— Ой, да разве ж я о деньгах? — всплеснула руками свекровь. — Я о том, что скоро мне станет полегче. Перееду к вам, а моя квартира Лерочке достанется.
Алена едва не выронила половник. Она медленно повернулась к свекрови:
— Простите, что?
— Ну, а что тут такого? — пожала плечами Тамара Ивановна. — Места у вас много, комнат хватает. Вы молодые, целый день на работе. А я и порядок наведу, и обед приготовлю…
Краски прилила к лицу. Эта квартира досталась ей нелегко – пять лет она работала на двух работах, экономила на всем, выплачивала ипотеку. И теперь какая-то…
— Тамара Ивановна, — начала Алена, стараясь говорить спокойно, — мы с Павлом не обсуждали…
— А что тут обсуждать? — раздался голос мужа. Павел стоял в дверях кухни, явно слышав часть разговора. — Мама права. Квартира большая, места всем хватит.
Алена уставилась на мужа, не веря своим ушам. Впрочем, чему удивляться? За пять лет брака Павел ни разу не встал на ее сторону в спорах с матерью. Всегда находил оправдания, всегда соглашался, всегда уступал.
— Паша, это серьезное решение, — произнесла Алена. — Мы должны обсудить это вдвоем.
— А что тут думать? — пожал плечами Павел. — Эта квартира большая, пусть мама к нам перебирается. А ее квартира Лере останется.
Тамара Ивановна просияла:
— Вот и славно! Я так и знала, что ты все правильно поймешь, сынок.
Алена выключила плиту и вышла из кухни. В висках стучало. Пять лет… Пять лет она закрывала глаза на то, как муж во всем полагается на мнение матери. Как советуется с ней по каждому вопросу. Как позволяет ей вмешиваться в их жизнь.
Но сейчас речь шла о ее квартире. О ее личном пространстве. О месте, которое она создавала для себя, вкладывая не только деньги, но и душу.
— Аленушка, — донесся из кухни голос свекрови, — а борщ-то у тебя не красный!
Алена сжала кулаки. Ей вспомнилось, как пять лет назад она влюбилась в Павла – спокойного, рассудительного, неконфликтного. Как думала, что его близкие отношения с матерью – это признак хорошего воспитания. Как верила, что со временем он повзрослеет и научится принимать самостоятельные решения.
Как же она ошибалась.
— Лерочка будет так рада! — продолжала щебетать на кухне Тамара Ивановна. — Они с Димой уже планируют, как будут делать ремонт в моей квартире. Конечно, она немного меньше вашей, но для молодой семьи в самый раз…
Алена подошла к окну. За пять лет она ни разу не пожалела о своем решении выйти замуж за Павла. Даже когда он настоял на том, чтобы отдать их сбережения на свадьбу сестры. Даже когда он без обсуждения согласился взять кредит, чтобы помочь матери с ремонтом.
Но сейчас… Сейчас что-то надломилось.
— Знаешь, мам, — донесся с кухни голос Павла, — может, нам тогда и мебель твою перевезти? А Лере что-то новое купим…
— Ой, сынок, какой ты заботливый! — восхитилась Тамара Ивановна. — Вот что значит – настоящий мужчина в доме!
К горлу подступил ком. Настоящий мужчина? Тот, кто даже не спросил мнения жены, прежде чем распорядиться ее квартирой?
За стеной продолжался разговор. Свекровь и сын уже обсуждали, какую комнату лучше выделить для Тамары Ивановны, где поставить ее любимое кресло, куда перевесить ее коллекцию фарфоровых статуэток…
Алена тихо прикрыла дверь спальни. В ушах звенело от возмущения и обиды. Как они могут вот так просто, даже не спросив ее мнения, распоряжаться ее квартирой? Алена опустилась на край кровати, перебирая в памяти события последних лет.
Вот Павел без обсуждения отдает их общие сбережения на свадьбу сестры. Вот соглашается взять кредит на ремонт маминой квартиры. Вот позволяет Тамаре Ивановне менять шторы в гостиной, потому что прежние «слишком мрачные». И каждый раз Алена уступала, считая, что ради мира в семье можно потерпеть.
— Аленушка! — раздался голос свекрови. — Иди к нам, мы тут планируем, как мебель переставить!
Алена стиснула зубы. Нет уж. Хватит молчать.
Когда стемнело, и Тамара Ивановна наконец уехала, Алена решительно повернулась к мужу:
— Павел, нам нужно поговорить.
— О чем? — Павел удивленно поднял глаза от телефона. — А, ты про мамин переезд? Не переживай, мы все организуем.
Алена на мгновение замерла, не веря своим ушам.
— Паша, это моя квартира.
— Наша, — поправил Павел. — Мы же семья.
— Нет, — Алена покачала головой. — Эту квартиру я купила до нашей свадьбы. Я пять лет работала на двух работах, выплачивала ипотеку, обустраивала каждый уголок.
— И что? — Павел нахмурился. — Ты что, не хочешь помочь маме? Она же одна, ей тяжело…
— При чем тут это? — у Алены дрожал голос. — Речь о том, что ты даже не спросил моего мнения! Вы с мамой уже все решили, все распланировали…
— А что тут планировать? — Павел пожал плечами. — Квартира большая, места всем хватит. Лере нужно где-то жить после свадьбы…
— А мое мнение тебя не интересует? Мои чувства? То, что я хочу жить в своей квартире без посторонних?
— Мама – не посторонняя! — Павел повысил голос. — И вообще, ты слишком привязана к материальному. Это всего лишь квартира!
— Всего лишь квартира? — Алена задохнулась от возмущения. — Это мой дом! Место, где я в безопасности! Где я могу быть собой!
— Ты эгоистка, — отрезал Павел. — Только о себе думаешь. А как же семья? Как же взаимопомощь?
Алена молча смотрела на мужа, и внутри что-то окончательно надломилось. Все эти годы она верила, что их брак построен на любви и уважении. Но теперь… Теперь она видела правду.
— Знаешь, — тихо сказала Алена, — я наконец поняла. Ты никогда не уважал меня. Мои желания, мои чувства – для тебя это пустой звук.
— Прекрати драматизировать, — поморщился Павел. — Просто мама переедет к нам, только и всего.
Алена встала и направилась к шкафу. Достала чемодан мужа и начала складывать в него вещи.
— Что ты делаешь? — опешил Павел.
— Собираю твои вещи, — спокойно ответила Алена. — Раз уж ты без мамы не можешь, тебе лучше переехать к ней. Прямо сейчас.
— Ты что, с ума сошла? — Павел вскочил. — Это мой дом!
— Нет, — твердо сказала Алена. — Это моя квартира. И я больше не позволю никому распоряжаться ею без моего согласия.
Уже через час на пороге появилась Тамара Ивановна. Свекровь буквально влетела в квартиру. Даже не сняла уличную обувь.
— Что ты себе позволяешь?! Как можешь выгонять мужа из дома?
Тамара Ивановна возмущенно уперла руки в бока.
Алена спокойно складывала вещи Павла в чемодан, не реагируя на крики свекрови.
— Я всегда говорила сыну – не связывайся с карьеристкой! — продолжала Тамара Ивановна. — Нормальная женщина никогда не будет так себя вести! Мы хотели как лучше, думали о семье…
— О семье? — Алена наконец повернулась к свекрови. — Вы думали только о себе. О своих желаниях, о своем комфорте. Мое мнение вас никогда не интересовало.
— Да как ты смеешь! — задохнулась от возмущения Тамара Ивановна. — После всего, что мы для тебя сделали!
— А что именно вы для меня сделали? — спокойно спросила Алена. — Может, помогли с ипотекой? Или с ремонтом? Нет, это я помогала вам. Деньги на свадьбу Леры, кредит на ваш ремонт… И теперь вы хотите забрать мою квартиру?
Павел стоял в стороне, переводя растерянный взгляд с матери на жену.
— Алена, давай все обсудим, — попытался вмешаться он. — Ты просто устала…
— Нет, Паша. Я не устала. Я прозрела, — Алена застегнула чемодан. — Забирай свои вещи и уходи.
На следующий день Алена взяла отпуск на работе. Нужно было многое переосмыслить и изменить. Первым делом она сняла со стен все фотографии, где были Павел и его родственники. Переставила мебель, купила новые шторы – те самые, «мрачные», которые так не нравились свекрови.
Каждый день приносил ощущение свободы. Алена снова начала рисовать – хобби, которое забросила после свадьбы. Теперь никто не говорил, что это пустая трата времени.
Павел звонил каждый день. Сначала требовал вернуться, потом умолял, обещал измениться. Алена молча слушала и клала трубку. Что тут говорить? Все уже было сказано.
— Может, ты все-таки погорячилась? — спросила как-то подруга за чашкой кофе. — Пять лет брака…
— Пять лет я жила с человеком, который не уважал мое мнение, — покачала головой Алена. — Который позволял своей матери командовать в моем доме. Который считал меня эгоисткой за то, что я хочу сохранить то, что заработала своим трудом.
Квартира постепенно преображалась. На месте старого дивана появился уютный уголок для рисования. В спальне – новая кровать. Алена купила несколько картин, о которых давно мечтала, но не решалась повесить из-за неодобрения свекрови.
Тамара Ивановна еще несколько раз пыталась «достучаться до совести» невестки. Приходила с пирогами, звонила общим знакомым, даже пыталась через работу влиять. Но Алена была непреклонна.
— Знаешь, что самое интересное? — сказала Алена подруге через месяц. — Я наконец-то могу быть собой. В своем доме, где никто не указывает, как жить и что делать.
В один из вечеров, сидя на подоконнике с чашкой чая, Алена разглядывала свою обновленную квартиру. Теплый свет настольной лампы, картины на стенах, мольберт у окна… Все дышало спокойствием и уютом.
Внезапно зазвонил телефон. Павел.
— Алена, прости меня, — голос мужа дрожал. — Я все понял. Давай начнем сначала? Без мамы, без ее советов…
— Нет, Паша, — мягко ответила Алена. — Уже поздно. Я наконец-то научилась уважать себя. И больше никогда не позволю никому относиться ко мне как к пустому месту.
Алена положила трубку и улыбнулась. За окном начинался закат, и его теплые лучи окрашивали комнату в розовые тона. В этот момент она четко осознала – ее дом снова стал ее крепостью. Местом, где она счастлива.
Мольберт у окна ждал новую картину. Алена уже знала, что нарисует – восход солнца над городом. Символ нового начала, новой жизни. Жизни, в которой она сама решает свою судьбу.
