Взгляд Людмилы Сергеевны скользнул по кухонному гарнитуру с едва заметным недовольством. Она поправила идеально уложенную прическу и продолжила рассказ, словно между делом:
— Представляешь, Карина недавно вернулась из командировки в Париж. Такая молодец, в двадцать шесть уже заместитель директора. И квартиру себе купила в центре. Сама. Без всякой помощи родителей.
Вита стиснула зубы, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Опять. Опять эта Карина. За последний месяц имя дочери подруги свекрови звучало в их доме чаще, чем прогноз погоды.
— Очень интересно, — Вита сделала глоток остывшего чая. — А что, у неё совсем нет недостатков?
Людмила Сергеевна изящно изогнула бровь:
— Недостатки? Ну, разве что слишком требовательна к себе. Перфекционистка. Знаешь, такие люди часто становятся руководителями.
— Как мой муж? — Вита посмотрела прямо на свекровь.
— Именно, — улыбка Людмилы Сергеевны стала шире. — Они с Антоном так похожи по характеру. Оба целеустремленные, амбициозные. Я всегда говорила, что…
— Что брак должен быть выгодным союзом двух перспективных карьер? — Вита отставила чашку. — Поэтому вы так настойчиво говорите о Карине в присутствии моего мужа?
Улыбка Людмилы Сергеевны дрогнула, но тут же восстановилась:
— Вита, милая, о чем ты? Я просто восхищаюсь успехами дочери близкой подруги. Это естественно.
— Как и то, что за последний месяц вы четыре раза «случайно» приглашали нас в гости одновременно с Кариной и её матерью?
— Совпадение, — отрезала свекровь. — Не более.
Вита почувствовала, как ногти впиваются в ладони. Два года замужества, а она до сих пор чувствовала себя чужой в глазах матери Антона. Будто временное явление, которое нужно перетерпеть.
— Вы никогда не одобряли наш брак, — тихо сказала она.
Людмила Сергеевна поджала губы:
— Антон слишком поспешно принял решение. Восемь месяцев знакомства — это несерьезно для такого шага.
— Мы два года женаты.
— И что изменилось? — свекровь окинула Виту оценивающим взглядом. — Ни детей, ни карьерного роста. Антон застрял на той же должности, что и до свадьбы.
Вита почувствовала, как к горлу подступает комок. Эта женщина умела бить по больному.
— Вы ведь не оставите нас в покое? — спросила она напрямик. — Будете при каждом удобном случае пытаться свести его с вашей идеальной Кариной?
Людмила Сергеевна поднялась из-за стола, одернув безупречный костюм:
— Я просто хочу лучшего для своего сына. А ты, похоже, становишься невыносимо ревнивой и мнительной. Это тревожный признак, дорогая.
— Она этого не говорила, — Антон покачал головой, скидывая ботинки в прихожей. — Ты преувеличиваешь.
Вита стояла, прислонившись к дверному косяку, наблюдая за мужем. Высокий, с широкими плечами и упрямым подбородком — вылитая Людмила Сергеевна, только в мужском варианте. Та же решительность в осанке, та же складка между бровей, когда он сердится.
— Слово в слово, Антон. «Я просто хочу лучшего для своего сына».
— И что в этом плохого? — он прошел мимо неё на кухню и открыл холодильник. — Все родители хотят лучшего для детей.
Вита последовала за ним:
— Лучшего — это Карины?
Антон захлопнул дверцу холодильника и повернулся к жене:
— Опять начинается. Карина то, Карина сё. Ты помешалась на этой девушке. Я её видел всего пару раз в жизни, и то мельком.
— А твоя мать рассказывает о ней так, будто вы лучшие друзья. И каждый раз намекает, какая она замечательная партия.
— Партия? — Антон фыркнул. — Ты говоришь как из девятнадцатого века. Мама просто гордится успехами дочки подруги.
— Тогда почему она постоянно сравнивает её со мной? «Карина уже заместитель директора», «Карина купила квартиру в центре», «Карина самостоятельная».
— Я этого не слышал.
— Потому что она говорит это, когда тебя нет рядом. Или так завуалированно, что ты не замечаешь. Но я-то всё вижу, Антон. И чувствую.
Антон устало потер переносицу:
— Вита, ты накручиваешь себя. Мама иногда бывает… навязчивой, но она не желает нам зла.
— Она желает нам развода, — отрезала Вита. — Точнее, мне. Чтобы освободить тебя для «более выгодной партии».
— Чушь какая-то, — он отвернулся, явно не желая продолжать этот разговор.
Вита подошла ближе, заставляя его посмотреть ей в глаза:
— Давай проверим. Я приглашу твою мать к нам на чай. Потом якобы уйду в магазин, а телефон оставлю на кухне с включенной камерой. Посмотрим, что она будет делать и говорить, когда останется одна.
Антон отшатнулся, словно его ударили:
— Ты предлагаешь шпионить за моей матерью? Это… это подло, Вита.
— А то, что она делает — не подло? Знаешь, я думала, что мы семья. Что ты на моей стороне.
— Здесь нет сторон! — повысил голос Антон. — Это всё в твоей голове. Мнительность, паранойя.
— Отлично, — Вита скрестила руки на груди. — Тогда давай раз и навсегда выясним, кто из нас прав. Если я ошибаюсь — признаю это и больше никогда не подниму эту тему. Если нет — ты признаешь, что твоя мать ведет нечестную игру.
В кухне повисла тяжелая тишина. Антон смотрел на жену долгим, нечитаемым взглядом.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Делай, как знаешь. Но когда окажется, что ты ошибалась, я хочу, чтобы ты извинилась перед мамой.
— Договорились, — кивнула Вита. — А если права я?
Антон отвел взгляд:
— Тогда я поговорю с ней.
Людмила Сергеевна приехала точно к назначенному времени — ни минутой раньше, ни минутой позже. В светло-сером костюме и с ниткой жемчуга на шее она выглядела так, словно направлялась на деловую встречу, а не на чай к сыну и невестке.
— Антон задерживается на работе, — сообщила Вита, пропуская свекровь в квартиру. — Просил передать, что заедет вечером.
— Жаль, — в голосе Людмилы Сергеевны промелькнуло разочарование. — Я надеялась его застать.
«Еще бы», — подумала Вита, но вслух сказала:
— Людмила Сергеевна, мне нужно ненадолго отлучиться в магазин. Вы не против побыть одна? Я быстро.
— Конечно, милая, — свекровь элегантно опустилась в кресло. — Не торопись. Я найду, чем себя занять.
Вита незаметно оставила телефон на кухонном столе за солонкой, предварительно включив запись видео. Сердце колотилось как сумасшедшее.
— Тогда я побежала, — она накинула куртку. — Чувствуйте себя как дома.
Выйдя из квартиры, Вита позвонила соседке с верхнего этажа, с которой иногда перебрасывалась парой слов на лестнице.
— Анна Павловна, вы дома? Можно к вам зайти на полчасика? Срочное дело…
Время тянулось невыносимо. Вита поддерживала вялый разговор о ценах на коммуналку и новом ремонте в подъезде, то и дело поглядывая на часы. Наконец, спустя час с лишним, она распрощалась с соседкой и вернулась домой.
— Простите, что так долго, — Вита вошла в квартиру, стараясь, чтобы голос звучал естественно. — Огромные очереди.
— Ничего страшного, — Людмила Сергеевна сидела всё в том же кресле с журналом в руках. — Я прекрасно провела время.
Они поговорили еще минут двадцать о погоде, о новом торговом центре, который построили недалеко от дома Людмилы Сергеевны, о приближающихся праздниках. Свекровь была подчеркнуто вежлива и ни разу не упомянула Карину, что показалось Вите странным и даже тревожным.
— Что ж, мне пора, — наконец сказала свекровь, поднимаясь. — Передавай привет Антону. Скажи, что я звонила ему, но он не ответил.
— Обязательно передам, — Вита проводила гостью до двери.
Едва за свекровью закрылась дверь, Вита бросилась на кухню. Дрожащими руками она взяла телефон и остановила запись. С бешено колотящимся сердцем она начала просматривать видео.
Первые минуты ничего интересного не происходило. Людмила Сергеевна допила чай, прошлась по квартире, рассматривая фотографии на стенах. Затем она достала телефон и набрала номер.
— Нина, привет, — раздался её голос на записи. — Да, я сейчас у них… Нет, невестки дома нет, ушла в магазин. Слушай, у меня идея. Антон завтра будет у меня — проблема с кухонным краном. Почему бы тебе не заглянуть с Кариной? Скажешь, мимо проезжали… Да, именно… Нет, эта его… благоверная не знает. Пора заканчивать этот фарс, Нина. Два года прошло, а толку никакого — ни детей, ни карьерного роста. Антон с этой… деревенщиной совсем потерял хватку. Карина — вот кто мог бы вдохновить его на настоящие свершения. Человек её круга, её уровня…
Вита остановила видео, не в силах смотреть дальше. Руки тряслись так, что она чуть не уронила телефон. То, чего она боялась, оказалось правдой, и даже хуже, чем она предполагала.
Когда Антон вернулся с работы, Вита молча протянула ему телефон с открытым видео.
— Что это? — он нахмурился.
— Посмотри, — только и сказала она.
Антон недоуменно взял телефон и включил воспроизведение. Вита наблюдала, как меняется выражение его лица — от легкого недоумения до шока и гнева.
— Не может быть, — пробормотал он, когда запись закончилась. — Я не верю…
— Поверь, — тихо сказала Вита. — Это происходило сегодня, в нашей квартире, пока меня не было дома.
Антон сидел, глядя в погасший экран телефона, словно надеясь, что изображение изменится, что всё это окажется ошибкой или розыгрышем.
— И что теперь? — спросил он после долгого молчания.
— Теперь ты должен решить, — Вита села напротив него. — Решить раз и навсегда, кто для тебя важнее — твоя мать с её интригами или наша семья.
Телефон Антона зазвонил на следующий день ровно в 11 утра.
— Антон, дорогой, ты не забыл? — голос Людмилы Сергеевны звучал мелодично. — Я жду тебя к обеду. С краном на кухне совсем беда.
— Да, мама, я помню, — ответил он, глядя на Виту. — Буду у тебя через час.
— Чудесно, сынок, — в голосе свекрови слышалось плохо скрываемое предвкушение. — Я приготовила обед.
Антон положил трубку и повернулся к Вите:
— Ты едешь со мной.
— Уверен? — она внимательно посмотрела на него. — Это будет… непростой разговор.
— Абсолютно, — в его голосе звучала решимость, которой Вита раньше не слышала. — Пора расставить все точки над i.
Час спустя они стояли у двери квартиры Людмилы Сергеевны. Антон нажал на звонок, и через несколько секунд дверь распахнулась.
— Антон! — Людмила Сергеевна расплылась в улыбке, которая мгновенно померкла, когда она увидела Виту. — А ты… ты зачем приехала?
— Я его жена, — просто ответила Вита. — Где еще мне быть?
— Но… но ведь Антону нужно кран чинить, — свекровь растерянно переводила взгляд с сына на невестку. — Ты бы только мешалась под ногами. Может, в торговый центр сходишь, пока мы тут…
— Никаких кранов, мама, — твердо сказал Антон. — Мы приехали поговорить.
Они прошли в квартиру, и Вита сразу заметила накрытый на три персоны стол в гостиной. Рядом с чайным сервизом стояла бутылка дорогого вина и ваза с цветами. Явно не сервировка для ремонтных работ.
— Кого-то ждешь, мама? — спросил Антон, кивнув на стол.
— Я… просто подумала… Нина обещала заглянуть, — Людмила Сергеевна явно нервничала, теребя жемчужные бусы. — Мы давно не виделись.
— С Кариной? — уточнила Вита, и в этот момент в дверь позвонили.
Людмила Сергеевна вздрогнула:
— Я… я открою.
— Не стоит, — Антон преградил ей дорогу. — Я сам.
Он подошел к двери и распахнул ее. На пороге стояли две женщины — одна в возрасте Людмилы Сергеевны, вторая — молодая, стройная брюнетка с идеальной укладкой и легким загаром.
— Здравствуйте, — Антон холодно кивнул. — Проходите, будьте нашими гостями.
Женщины растерянно переглянулись, но всё же вошли в квартиру.
— Люда, милая, — начала старшая, увидев хозяйку дома, но осеклась, заметив напряженную атмосферу.
— Мама, — Антон повернулся к Людмиле Сергеевне, — может, ты представишь всех присутствующих?
— Антон, это Нина, моя старая подруга, — свекровь нервно сцепила руки. — И ее дочь Карина. Я просто пригласила их на чай, пока ты…
— Пока я что, мама? — в голосе Антона зазвучала сталь. — Пока я буду чинить несуществующий кран? Или пока ты будешь пытаться свести меня с Кариной за спиной моей жены?
Повисла оглушительная тишина. Карина побледнела и растерянно посмотрела на свою мать, которая выглядела не менее шокированной.
— Антон, что за глупости, — Людмила Сергеевна попыталась взять себя в руки. — Я просто…
— Я всё знаю, мама, — перебил он. — Знаю о твоих планах, о твоих разговорах с Ниной, о том, как ты называешь мою жену «деревенщиной». Знаю, что ты считаешь наш брак ошибкой и пытаешься его разрушить.
— Но как… — пробормотала Людмила Сергеевна, опускаясь на стул.
Вита сделала шаг вперед.
— А я оставила телефон на кухне и включила камеру и теперь я знаю, все, что вы замышляли, — она посмотрела прямо в глаза свекрови. — Все ваши планы, все разговоры. Каждое слово.
Лицо Людмилы Сергеевны исказилось, словно от удара.
— Ты… ты не имела права, — прошептала она. — Это… это подло.
— А разрушать чужой брак — это не подло? — спросил Антон. — Мама, мне тридцать лет. Я сам выбрал себе жену. Я люблю Виту, и никакие твои интриги этого не изменят.
— Простите, — вдруг подала голос Карина. — Я… я не знала, что всё так. Мама сказала, что мы идем в гости к твоей маме, что ты будешь один и…
— Карина! — воскликнула Нина, но было поздно.
— И что? — Антон пристально посмотрел на девушку.
— И что было бы неплохо… познакомиться поближе, — Карина опустила глаза. — Я не знала, что у вас серьезные отношения. Твоя мама сказала, что вы с Витой на грани развода и…
— Хватит, — Антон поднял руку, останавливая её. — Мама, я никогда не думал, что ты способна на такое. Виновата не Карина и даже не Нина. Виновата ты — в том, что лгала, интриговала, пыталась манипулировать нами всеми.
— Я хотела как лучше, — Людмила Сергеевна посмотрела на сына с мольбой. — Для тебя, Антон. Только для тебя.
— Нет, мама, — Антон покачал головой. — Ты хотела как лучше для себя. Для своих амбиций, для своего представления о том, какой должна быть моя жизнь. Но это моя жизнь, не твоя.
Он взял Виту за руку.
— Мы уходим. И я прошу тебя больше не вмешиваться в нашу жизнь. Когда ты будешь готова принять мой выбор и уважать мою жену — тогда и поговорим.
— Антон, — Людмила Сергеевна вскочила, — ты не можешь просто взять и вычеркнуть меня из своей жизни! Я твоя мать!
— Именно поэтому я ожидал от тебя поддержки, а не предательства, — Антон повернулся к двери. — Пойдем, Вита.
Они вышли из квартиры, оставив за спиной растерянную Людмилу Сергеевну и её гостей. В лифте Вита крепко сжала руку мужа:
— Ты в порядке?
Антон молча кивнул, глядя перед собой.
— Знаешь, — сказал он, когда они вышли на улицу, — я никогда не думал, что придется выбирать между матерью и женой.
— Я не просила тебя выбирать, — тихо ответила Вита.
— Я знаю, — он остановился и повернулся к ней. — И именно поэтому выбрал тебя. Потому что ты никогда не ставила условий, никогда не пыталась контролировать. Ты просто была рядом.
Вита обняла его, чувствуя, как напряжение последних недель наконец отпускает.
— Что теперь? — спросила она.
— Теперь мы будем жить своей жизнью, — Антон поцеловал ее. — Без чужого вмешательства. Без оглядки на чужие ожидания.
Они пошли по осенней улице, держась за руки, и впервые за долгое время Вита чувствовала себя по-настоящему свободной. Впереди их ждало много испытаний — отношения с Людмилой Сергеевной дали трещину, которую будет непросто залечить. Но теперь Вита знала точно: они с Антоном — настоящая семья. И это было важнее всего.
