Самый трогательный фильм Данелии вышел 47 лет назад.
Без фильмов культового советского режиссера Георгия Данелии «Не горюй», «Афоня», «Кин-дза-дза», «Осенний Марафон» и конечно, «Мимино» трудно представить не только историю отечественного кино, но и жизнь самих зрителей, живших в 70-80-е годы в большом Советском Союзе.
Говорят, фильмы Данелии опасно пересматривать, – они провоцируют острые приступы ностальгии по старым, добрым временам, когда деревья были выше, кино – добрее, а люди – более открытыми и отзывчивыми. Но и не пересматривать не получается, – смешные и одновременно грустные о поиске себя и своего места в мире затягивают с первых же кадров.
1977 год. После суперуспешного (фильм стал лидером проката), но неоднозначного «Афони» Георгий Данелия хотел снять «что-нибудь простенькое». У него был сценарий о девушке, живущей в маленькой деревне. Она влюблена в местного летчика, а он мотается черте-куда на своем «кукурузнике», пишет стихи и играет на трубе. Это должна была быть легкая и трогательная картина с незамысловатым названием «Ничего особенного». Сценарий уже был одобрен на «Мосфильме», – фильм вписали в план и выделили деньги.
Но чем ближе подходило начало съемок, тем меньше режиссеру хотелось этим заниматься. Оставалось два месяца, пора было набирать актеров, определяться с локациями, а он все тянул. В разговоре с другом Рустамом Ибрагимбековым Данелия поделился своими переживаниями. Тот неожиданно вспомнил другую историю, – тоже о летчике, из Грузии. Когда он не летал, то привязывал свой вертолет железной цепью и закрывал на амбарный замок. С этой детали все и началось.
Режиссер спешно решил переделывать сценарий. Вместе со своими прежними соавторами Викторией Токаревой и Резо Габриадзе он поехал в дом творчества и засел за работу. Сам Данелия взял на себя грузинскую часть повествования, а Виктория и Резо должны были написать, что происходило в Москве и за границей. Роль летчика с самого начала предназначалась Вахтангу Кикабидзе, еще одного персонажа должен был воплотить Евгений Леонов, – оба были любимыми актерами Данелии.
Сохранилась история, что Фрунзик Мкртчян, сыгравший в «Мимино» свою лучшую роль, попал в фильм благодаря слепому случаю. Его просто-напросто разыграли в «орел и решку», когда встал вопрос, с кем Валико будет жить в гостинице, – с русским врачом (он ведь заселился под видом эндокринолога) или армянским шофером. Выпал шофер, благодаря чему фильм сильно выиграл. Известно, что Мкртчян любил импровизировать и многие фразы, за которые мы любим это кино, придумал сам. А для Леонова создали новую роль – героя-фронтовика Волохова, с которым Мимино познакомился в аэропорту.
К началу съемок был готов лишь первоначальный сценарий, в котором по ходу дела что-то меняли, дописывали, переписывали. Поэтому даже исполнитель главной роли не мог понять, о чем кино и что вообще в нем происходит. Кикабидзе отыгрывал сцену за сценой, – ему казалось, что все это какая-то несуразица.
Тогда же стало ясно, что название «Ничего особенного» уже не подходит. Когда Данелия пришел его поменять, чиновники отказали. Сказали, что «сокол», как переводится «мимино», звучит по-дурацки. Но тут вмешался Филипп Ермаш, возглавлявший тогда Комитет по кинематографии. Он уже предвидел, что фильм можно будет показывать на фестивалях, поэтому «Ничего особенного» его тоже не сильно устраивало. А вот «Мимино» звучало, – так и договорились.
Грузинские сцены снимали в небольшом селе Шинако, в Кахетии. Когда местные жители узнали, что в горах сейчас работает любимый артист, началось настоящее паломничество. Каждый день на площадку приезжали грузины со своими гостинцами, – многие обижались, если Кикабидзе отказывался распить с ними домашнего вина или чачи. С каждым днем желающих уважить актера становилось все больше, – съемки оказались на грани срыва. Но, как позднее рассказывал Данелия, в один момент грузинскому артисту перестали наливать, – тот за компанию выпивал лишь стакан лимонада. По секрету Вахтанг признался режиссеру, что обхитрил сородичей, – сказал, что у него триппер. К такой причине отказа от спиртного горцы отнеслись с большим пониманием.
Фрунзику Мкртчяну было сложнее отказаться от алкоголя. Мало кто знает, что сцена, где главные герои гуляют в ресторане гостиницы «Россия», была очень близка к правде. Самого знаменитого армянина СССР напоили свои же, – они щедро угощали всю съемочную группу. Когда дело дошло до танцев, актеры с трудом стояли на ногах. Мкртчян на полном серьезе хотел переплясать Кикабидзе, – он несколько раз пытался сесть на шпагат и подхватить зубами платок на полу. Но ему никак не удавалось, – около десятка дублей было испорчено. Тогда Данелия втихаря попросил Вахтанга вытащить этот платок из-под носа Фрунзика. Те, кто участвовал тогда в массовке, вспоминали, что армянин, поняв, что его обманули, посмотрел на зал такими глазами, что сидящие за столами буквально покатились со смеха.
На «Мосфильме», где худсовет принимал новый фильм Данелии, люди тоже буквально падали со стульев от смеха. У съемочной группы, ожидавшей вердикта, был шок, – такой реакции никто не ожидал. Особенно веселило зрителей то, как Валико говорит по телефону: «Ларису Ивановну хочу», – звучало непривычно и откровенно. Но на самом деле, это был прямой перевод с грузинского. Исполнитель главной роли потом не раз объяснял, что в Грузии бы сказали так: «Ларису Ивановну минде». Минде, то есть хочу, там бы поняли как «попросите ее к телефону». Но по-русски звучало с иным подтекстом, – это забавляло и смущало одновременно.
В 1977 году в Израиле социалистическая партия была отстранена от власти. СССР больше не влиял на процессы внутри страны. Фильм «Мимино» к тому времени был закончен, одобрен и подготовлен к премьере на десятом Московском международном фестивале. Накануне режиссеру позвонили и потребовали вырезать сцену, где главный герой, желая позвонить в грузинский Телави, попадает в Тель-Авив. Данелия уперся, – он и так вырезал из фильма много чего, а без этого «звонка» фильм вообще терял весь смысл. Он даже был готов к тому, что «Мимино» запретили, положили на полку до лучших времен, о чем прямо сказал руководству.
Но потом, подумав, предложил компромисс, – вырезать сцену для фестивального показа и оставить для проката в кинотеатрах. Так и сделали. На признание фильма это мало повлияло, – на киносмотре картина получила Золотой Приз. А еще через год Данелия, Кикабидзе и Мкртчян за работу над «Мимино» были удостоены Государственной премии.
Однако наилучшей наградой для всей съемочной группы стало признание зрителей. Фильм не повторил судьбу предыдущего шедевра режиссера, – он стал только 17-м в прокате за год. Возможно, потому, что по-настоящему его оценили и поняли гораздо позже. Когда уже не стало Советского Союза, грузин и армян больше не селили в одном номере, а помощь другим людям стала синонимом нарушения личных границ. И только фильмы Данелии напоминают, что так было не всегда, а значит и то, что есть, тоже не останется навечно.
