«Какая у вас профессия?». «Писатель». «Хорошо пишите?». «Модно».
Приблизительно такой известный диалог можно встретить в рассказе Киры Булычева. «Модно» означает полную противоположность слова «хорошо».
В Советском Союзе был один очень известный и современный философ по имени Мераб Константинович Мамардашвили.
Путь к философу
Появился на свет мальчик в 1930-м году. Однако его детские годы прошли в Украине. В 1941-м году семью Мамардашвили эвакуировали в Тбилиси. Из военных перепутий учебное заведение Мераб окончил во взрослом возрасте, но смог получить золоту медаль.
После школы Мамардашвили отправляется покорять Москву и поступает на философский факультет МГУ. Получив диплом главного вуза страны в 1954 году, Мераб тут же поступает в аспирантуру.
В 1957 году молодой философ устраивается редактором-консультантом в журнал «Вопросы философии». В 1961 году Мераб Константинович вступает в КПСС, несмотря на ряд весьма принципиальных идеологических разногласий.
В том же 1961 году Мамардашвили впервые отправляется за границу. Направление в Прагу Мераб Константинович получил от Международного отдела ЦК КПСС. В Чехословакии философ работает в должности завотделом критики и библиографии журнала «Проблемы мира и социализма».
По протекции Международного отдела ЦК КПСС Мамардашвили много путешествует по Европе — он посетил ФРГ, Францию, Италию, Кипр, ГДР. Молодой философ увлеченно изучает мировую культуру, знакомится с искусством и архитектурой древних европейских городов.
Вернувшись в 1966 году в Москву, Мамардашвили устраивается заведующим отделом в Институт международного рабочего движения. Здесь он знакомится с известными советскими философами Ю. Давыдовым, Э. Соловьевым, П. Гайденко.
В 1968 году Мераб Константинович становится замредактора журнала «Вопросы философии» — главного философского издания СССР. Кроме того, Мамардашвили начинает читать в различных вузах страны лекции, посвященные Канту, Декарту, Прусту, проблемам анализа сознания. Лекции становятся весьма популярными, а сам Мамардашвили приобретает известность в роли своего рода «свободного мыслителя», который с помощью размышлений о вечном абстрагируется от «свинцовой» советской действительности.
В 1980 году Мамардашвили получает предложение из Института философии Грузинской академии наук. Мераб Константирович, прожив в Москве 31 год, возвращается на Родину. В Грузии философ не только читал лекции, но и активно занимался политикой, был кандидатом на выборах президента в 1990 году. Президентская гонка подорвала здоровье Мераба Константиновича: 25 ноября 1990 года в московском аэропорту «Внуково» у Мамардашвили случился сердечный приступ, и он скончался.
Мамардашвили о России
Популярность Мамардашвили в России до сих пор велика, особенно в либеральных кругах. Книги философа до сих пор издают, читают и обсуждают. В родной Грузии же Мераб Константинович и вовсе считается «грузинским Сократом» и одним из самых выдающихся мыслителей в мире.
Однако, в последние годы все громче звучат голоса о многочисленных заимствованиях в так называемых «беседах» Мераба Константиновича, о небольшом количестве оригинальных мыслей в философском наследии Мамардашвили.
Кроме того, ряд исследователей обвинили Мераба Константиновича в несвойственной большим умам болезни — в так называемом пещерном национализме. Поводом стали следующие высказывания Мамардашвили:
Согласитесь, довольно странно слышать подобные слова из уст философа. Ведь национализм давно считается одним из самых примитивных, первичных импульсов человека, возникшим еще во времена неандертальцев. Еще более странно и даже нелепо звучат слова о «квартирах, забитых вещами, высококачественной импортной аппаратурой».
По Мамардашвили выходит, что «высококачественная импортная аппаратура» и определяет «самоуважение грузин». Довольно странная получается философия.
И эта селедка на клочке газеты! Получается, чтобы быть уважающим себя человеком, непременно нужно сидеть за роскошным столом. А Диоген со своей бочкой — это так.
Но это высказывание — далеко не самое «философское» у Мераба Константиновича. Есть и еще более хлесткие.
Еще один пример недальновидности философа. Увы, жизнь показала, что отделение от России — это далеко не шаг к «сытой грузинской жизни». Скорее, это шаг к «нищей грузинской жизни», а грузинская нищета, возможно, еще более унизительная, чем русская.
Кстати сказать, возможно, «нищая русская жизнь» стала бы немного богаче, если бы СССР не тратил деньги на обучение, стажировки, поездки Мераба Константиновича за границу. Если бы не давал ему большую квартиру в центре Москвы, дачу в Переделкино.
Переоценка философского наследия Мамардашвили показала, что это философия не «гордого одинокого орла», как ее позиционировал Мераб Константинович, а скорее, банальная философия вещизма и нонконформизма. В позднем СССР, в котором многие буквально молились на «квартиры, забитые вещами, высококачественной импортной аппаратурой», такая философия падала на вполне себе благодарную почву.
Однако, в наше время подобные воззрения выглядят несколько странными и идущими вразрез с основной задачей философии — помочь человеку достигнуть комфорта наедине с самим собой в этом мире. И здесь уж скорее, больше поможет бочка Диогена и селедка на клочке бумаги, чем забитая импортной аппаратурой квартира Мамардашвили.
