Один из самых неоднозначных моментов в романе Дюма «Три мушкетера» это расправа Атоса над его юной супругой. Читатели, узнав о вероломстве Анны де Бейль, дружно встают на сторону графа де Ла Фер. Ну еще бы: несчастный в своем опьянении страстью к белокурой прелестнице граф внезапно обнаружил, что жена его не так уж и чиста, как он думал. Ради неё он преступил через собственную гордость, родовую честь, взял её, девицу без роду без племени, без состояния в жены, а она ему отплатила таким жестоким обманом. К тому же Дюма преподносит Атоса как положительного персонажа. Такой роковой мужчина с тайной в глазах. Но это, на мой взгляд, немного нечестно, потому что читатели, а тем паче зрители, в курсе злодеяний миледи, совершенных ею уже потом. В отличии от графа — все преступления его жены на момент расправы с нею еще не состоялись, они в будущем. Поэтому огромное количество читателей и зрителей, во-первых, убеждены в правильности его поступка, во-вторых, в том, что он убил свою жену в состоянии сильного эмоционального потрясения. В состоянии аффекта, говоря научным языком.
И мало кто придает значение словам Атоса, сказанным, когда граф в пьяном угаре повествовал Д’Артаньяну печальную историю своей жизни:
— Бедная девушка была воровкой.
А теперь давайте прочитаем концовку рассказа Атоса:
— Так она умерла? — пробормотал д′Артаньян.
— Еще бы! — сказал Атос. — Давайте же ваш стакан… Ветчины, бездельник! — крикнул он. — Мы не в состоянии больше пить!
— А ее брат? — робко спросил д′Артаньян.
— Брат? — повторил Атос.
— Да, священник.
— Ах, священник! Я хотел распорядиться, чтобы и его повесили, но он предупредил меня и успел покинуть свой приход.
— И вы так и не узнали, кто был этот негодяй?
— Очевидно, первый возлюбленный красотки и ее соучастник, достойный человек, который и священником прикинулся, должно быть, только для того, чтобы выдать замуж свою любовницу и обеспечить ее судьбу. Надеюсь, что его четвертовали.
Что обращает на себя внимание: на момент этого разговора Атос ничего не знал ни о судьбе мнимого брата Анны, ни о том, что они были любовниками. Он только предполагал, что «священник» был её любовником: …»Очевидно, первый возлюбленный красотки и ее соучастник, достойный человек, который и священником прикинулся, должно быть, только для того, чтобы выдать замуж свою любовницу». И граф почему-то решил, что его жена была заклеймена за воровство. Не как государственная преступница, не как еретичка, а именно воровка. Каким образом Атос пришел к этому выводу? Кто ему об этом сказал? Ведь сообщник миледи, тот самый священник, успел бежать, и Атос не успел с ним переговорить. Ни Анну, ни её любовника в этих краях никто не знал. О том, что произошло на самом деле и как миледи получила клеймо, Атос узнает только несколько месяцев спустя, когда лилльский палач вываливает почтенной публике историю своего брата. Так кто же сказал ему, что Анна де Бейль, графиня де ла Фер была когда-то воровкой?
Сделать это могла только сама Анна. Таким образом, картина вырисовывается следующая: через пару месяцев после свадьбы граф де Ла Фер устраивает охоту, в которой участвует юная графиня. Во время погони за зверем графиня падает с лошади и теряет сознание. Граф разрывает на ней платье и видит клеймо. Дюма описывает Атоса как крайне хладнокровного человека, не склонного к искрящемуся фонтану чувств. Атос, увидев клеймо, со свойственной ему хладнокровностью решает разобраться и приводит жену в чувство, либо дожидается, пока она сама очнется, и устраивает ей допрос. А теперь представьте себе ситуацию глазами миледи. Она приходит в себя и понимает, что находится на волоске от смерти. Естественно, она хочет спастись. И она говорит, что что-то там когда-то украла. Почему она не сказала правду? Да очень просто — в то время быть воровкой было куда менее предосудительно, чем быть совратительницей монаха. Скажи она правду, Атос вменил бы ей целый ряд преступлений: совращение священника, ограбление церкви, сокрытие от правосудия. А тут — ну да, была воровкой, что-то украла, но так и наказание уже понесла. То есть, шанс выжить у нее был. Однако Атос был настолько оскорблен, что эта уловка не помогла, и он сделал то, что сделал.
Это значит, что Атос совершал самосуд над женой, полностью отдавая себе отчет в том, что делает. Этим поступком он восстанавливал поруганную родовую честь, с его точки зрения он поступил совершенно справедливо. Однако это было неправомерно с точки зрения закона, и ему пришлось скрываться под чужим именем в Париже.
