Светлана сидела на кухне и рассматривала подборку квартир на сайте недвижимости. За окном моросил дождь, капли барабанили по стеклу, создавая уютный фон для мечтаний. Чашка с давно остывшим чаем стояла рядом, забытая в процессе изучения фотографий светлых комнат и просторных кухонь.
Каждый раз, когда на экране появлялось новое объявление, сердце замирало от предвкушения. Вот эта, с большим балконом и видом на парк. Или та, с высокими потолками и просторной гостиной.
Иван подошел сзади, положил руки на плечи жены и заглянул в экран.
— Нашла что-нибудь интересное? — спросил он, наклоняясь ближе.
— Смотри какая! — Светлана указала на двухкомнатную в новостройке. — Тихий район, метро рядом, и даже в нашем бюджете, если ещё годик поднажмём.
Иван задумчиво почесал подбородок.
— А что, мне нравится. Хорошая планировка. И никаких перегородок этих дурацких, как у Петровых. Всё свое, с нуля.
— Вот-вот! — Светлана развернулась к мужу. — Представляешь, как здорово будет? Никаких соседей за стенкой, никаких вещей твоей мамы, никаких советов, куда поставить диван и какие полотенца повесить в ванной.
Иван тихо рассмеялся, но в глазах мелькнула тень. Отношения Светланы со свекровью были напряжёнными с самого начала. Алевтина Григорьевна, женщина с железным характером и непоколебимой уверенностью в собственной правоте, никогда не упускала случая напомнить, что её сын «мог найти и получше».
Светлана старалась не обращать внимания, но каждый визит свекрови превращался в негласную проверку её способностей как хозяйки, жены и невестки.
— Давай не будем сейчас о маме, — Иван поцеловал жену в макушку. — Лучше расскажи, когда планируешь посмотреть эту квартиру?
Светлана уже открыла рот, чтобы ответить, когда раздался звонок в дверь. Резкий, требовательный, такой знакомый.
— Лёгка на помине, — пробормотала Светлана, закрывая ноутбук.
Иван пошёл открывать, и через минуту в кухню вошла Алевтина Григорьевна. Высокая, подтянутая для своих шестидесяти, с безупречно уложенными седыми волосами, в строгом тёмном платье и с массивной брошью на груди. Светлана невольно провела рукой по своим волосам, собранным в небрежный пучок, и одёрнула домашнюю футболку.
— Здравствуй, Света, — кивнула свекровь, оглядывая кухню цепким взглядом. — Как обычно по выходным в трусах да майке? Время-то к обеду.
Светлана молча улыбнулась. За семь лет брака она научилась не отвечать на подобные замечания. Иван сделал вид, что не заметил колкости.
— Мам, ты чего без предупреждения? Что-то случилось?
Алевтина Григорьевна прошла к столу, отодвинула стул и села, выпрямив спину.
— Случилось, сынок. Разве я могу просто так забежать к родному сыну? — укоризненно сказала свекровь. — Кстати, чайку бы…
Светлана поднялась и пошла ставить чайник. Хотелось сказать, что да, свекровь действительно забегает «просто так» регулярно, чаще всего в самый неподходящий момент. Но вместо этого она достала печенье и конфеты — Алевтина Григорьевна любила сладкое, хоть и всегда отказывалась, говоря о диете.
— Так что стряслось-то? — Иван присел напротив матери.
Алевтина Григорьевна выдержала драматическую паузу, оглядывая сына и невестку. На её лице появилось выражение, которое Светлана знала слишком хорошо — смесь самодовольства и напускной серьёзности.
— Бабуля совсем плоха стала, — наконец сообщила свекровь. — Вчера опять падала. Ходит еле-еле, сама уже не справляется. А дом у неё большой, запущенный, того и гляди на голову рухнет.
Бабуля — мать Алевтины Григорьевны, восьмидесятилетняя Клавдия Петровна — жила одна в своём доме на окраине города. Упрямая и независимая, она наотрез отказывалась переезжать к дочери, предпочитая свободу в обветшалом, но таком родном доме, где прожила большую часть жизни.
— Что врач говорит? — спросил Иван. — Может, в больницу положить, обследовать?
— Была она в больнице, выписали уже, — махнула рукой Алевтина Григорьевна. — Ничего серьёзного, возрастное. Но одной ей оставаться нельзя, это точно. Вот мы всей семьёй и решили…
Светлана, расставлявшая чашки, замерла. Что-то в тоне свекрови заставило её внутренне насторожиться. «Всей семьёй решили» — а её с Иваном об этом решении не спрашивали?
— Мы решили, — продолжала Алевтина Григорьевна с торжественным видом, будто объявляла о великом благе, — что бабушка переедет к вам. А её дом продадим. У вас тут места полно, вдвоём в трёхкомнатной живёте, чем не жизнь? А бабушка много места не займёт, койку поставим в гостиной или кабинет ей отдадите, всё равно он у вас пустует.
Светлана побледнела. Гостиная была их общей территорией, где они с Иваном смотрели фильмы, принимали друзей, а кабинет Иван оборудовал под свой домашний офис — он часто работал удалённо.
— А деньги от продажи дома пойдут на покупку новой квартиры для Юли, — закончила свекровь, глядя на сына.
Юля — младшая сестра Ивана — только что развелась с мужем и осталась с двумя детьми в однокомнатной квартире. Светлана сочувствовала золовке, но такой поворот событий…
— Мам, это серьёзное решение, мы должны с женой обсудить, — начал Иван, но свекровь перебила его.
— А что тут обсуждать? Бабка переезжает к вам, вы будете за ней ухаживать. А я продам её дом и куплю дочери квартиру! — ехидно сказала Алевтина Григорьевна, глядя прямо на Светлану. — Или невестка моя любимая против стариков что-то имеет? Или сестре твоей помогать не хочет?
Светлана поставила чайник на стол с такой силой, что вода выплеснулась через край.
— Почему бы бабушке не переехать к Юле? — спросила она прямо. — Раз уж деньги от продажи дома пойдут ей?
Алевтина Григорьевна прищурилась, словно кошка перед прыжком.
— Ты что же, предлагаешь больной старухе жить в тесноте с двумя маленькими детьми? У Юли детишки, им внимание нужно, забота. А у вас что? Кота даже завести не можете. Вот и займётесь наконец полезным делом. Ты, Свет, всё равно дома большую часть времени, вот и присмотришь за бабулей.
Светлана почувствовала, как щёки запылали. То, что она работает удалённо, не делает её домохозяйкой на полставки, готовой ухаживать за чужими родственниками!
— Алевтина Григорьевна, я работаю полный день, пусть и из дома.
— Да брось ты, работа у тебя! Картинки эти свои рисуешь на компьютере. Разве ж это работа? — свекровь отмахнулась. — Вот Юля — учительница, у неё ответственность, дети.
Иван наконец вмешался:
— Мам, давай без этого. Света — графический дизайнер, это серьёзная профессия. И она правда много работает.
— Ой, заступничек нашёлся, — фыркнула Алевтина Григорьевна. — Я тебя не осуждать сюда пришла, а поговорить о семейных делах. Помнишь, что я тебе всегда говорила? Семья должна держаться вместе. Родственникам нужно помогать.
Светлана внимательно смотрела на мужа. Иван сидел, опустив голову, и было непонятно, что он думает. Всю жизнь он привык слушаться мать, редко возражал ей прямо. Даже сейчас, когда они говорили о решении, способном перевернуть их жизнь, Иван не выказывал особого протеста.
— Вы могли бы хотя бы обсудить это с нами заранее, — сказала Светлана, стараясь говорить спокойно. — Мы планировали купить собственную квартиру через год-полтора. У нас свои планы.
— Какие ещё планы? — Алевтина Григорьевна всплеснула руками. — Квартиру они покупать собрались! А что с этой не так? Трёхкомнатная, в центре, мы вам её почти даром отдали. Другие молодые годами на ипотеки горбатятся, а вы тут с жиру беситесь!
— Мам, мы просто… — начал Иван, но снова был перебит.
— Вот что я тебе скажу, сынок, — Алевтина Григорьевна перешла на проникновенный тон. — Сколько я для вас сделала! Квартиру эту кто вам подарил? Я! На свадьбу кто денег дал? Я! А теперь, когда нужна помощь родной бабушке, вы носы воротите?
Светлана глубоко вздохнула. Эту песню она слышала уже не раз — при каждом удобном случае Алевтина Григорьевна напоминала, какая она щедрая благодетельница. Только вот квартира досталась им отнюдь не даром — они выплачивали «символическую сумму» уже пятый год, а свадебный подарок обернулся бесконечными напоминаниями о том, как много свекровь для них сделала.
Светлана поставила чашку и выпрямилась.
— Алевтина Григорьевна, давайте говорить прямо, — голос Светланы звучал спокойно, но решительно. — Я понимаю, что бабушке нужна помощь. Но почему мы должны полностью менять свою жизнь, а Юля получит квартиру просто так?
— Что значит «просто так»? — возмутилась свекровь. — У неё двое детей на руках! После развода копейки не осталось!
— А почему тогда бабушка не может жить с Юлей? — Светлана скрестила руки на груди. — Ведь все деньги от продажи дома достанутся именно ей. Разве не логично, что и заботу о бабушке должна взять на себя Юля?
Алевтина Григорьевна открыла рот, потом закрыла. Такого поворота свекровь явно не ожидала. В глазах промелькнуло замешательство, быстро сменившееся раздражением.
— Ты что же, детей хочешь стеснить? — наконец выдавила свекровь. — Они и так в однушке друг у друга на головах сидят!
— А мы? — Светлана развела руками. — Я весь день дома работаю. Как я должна совмещать заботу о пожилом человеке с работой? Вы хоть представляете, сколько времени занимает уход за лежачей бабушкой?
— Она не лежачая! — отрезала Алевтина Григорьевна. — Просто слабенькая. И потом, что за работа такая, которую нельзя отложить на час-другой? Нарисовать там что-то, кнопки понажимать…
Иван наконец вышел из ступора и вмешался:
— Мам, ты несправедлива. Светлана работает не меньше меня, просто по-другому.
— Вот и прекрасно! — подхватила свекровь. — Раз она дома, то и присмотрит за бабулей. А ты, Ванечка, на работе, тебе и так тяжело.
Светлана почувствовала, как внутри закипает раздражение. Это было уже слишком.
— Я не буду сидеть с вашей бабушкой, Алевтина Григорьевна, — твердо сказала Светлана. — Я не медсестра и не сиделка. У меня своя работа, свои планы. Если вы решили продать дом ради Юли, пусть Юля и берет на себя ответственность.
Алевтина Григорьевна застыла, не веря своим ушам. Её взгляд метнулся к сыну, ища поддержки.
— Ваня? Ты слышишь, что твоя жена говорит? Это же твоя родная бабушка!
Иван нервно потер затылок.
— Мам, может, действительно стоит подумать о других вариантах? Мы с Светой планировали переезд, хотели свою квартиру купить…
— Какой ещё переезд?! — всплеснула руками Алевтина Григорьевна. — О чем ты говоришь? Мать родную бросаешь на старости лет? Я думала, ты порядочный человек!
— Причем тут это, мам? — Иван замялся. — Мы не отказываемся помогать. Может, нанять сиделку? Или социального работника?
— На какие шиши? — свекровь повысила голос. — Деньги от продажи дома пойдут Юле на квартиру, там не останется!
Вот оно что, подумала Светлана. Весь «гениальный» план был в том, чтобы им навязать уход за бабушкой, а деньги от продажи дома целиком забрать для Юли. Бесплатная рабочая сила — вот кем их видели.
— Тогда, может, и не стоит продавать дом? — предложила Светлана. — Пусть бабушка живет там, где привыкла, а мы будем навещать, помогать по хозяйству.
— Это невозможно! — отрезала Алевтина Григорьевна. — Дом старый, того и гляди развалится. И потом, я уже договорилась с риэлтором. В следующем месяце показы начнутся.
Светлана и Иван переглянулись. Свекровь уже всё решила, даже не посоветовавшись с ними.
— Нет, — твердо сказала Светлана. — Я не согласна. Если вы хотите продать дом ради Юли, то бабушка будет жить с Юлей. Или с вами, Алевтина Григорьевна. В конце концов, это ваша мать.
Лицо свекрови исказилось от гнева.
— Да как ты смеешь?! Кто ты такая, чтобы указывать мне, что делать? Ванечка, неужели ты позволишь ей так разговаривать со мной?
Иван стоял, опустив голову, явно не зная, что сказать. Светлана видела, как муж мечется между привычкой подчиняться матери и пониманием, что жена права.
— Мама права, что бабушке нужна помощь, — наконец медленно произнес Иван. — Но и Света права, что нельзя просто навязать нам уход за ней, не спросив.
Алевтина Григорьевна резко встала.
— Я вижу, что невестка настроила тебя против родной матери. Что ж, не ожидала от тебя такого предательства, сынок.
Свекровь схватила сумку и направилась к выходу.
— Подождите, давайте спокойно обсудим… — начал Иван, но дверь уже хлопнула.
В квартире повисла тишина. Иван тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Что я наделал? Мама теперь неделями разговаривать со мной не будет.
Светлана присела рядом и положила руку на плечо мужа.
— Ты всё сделал правильно, Вань. Нельзя позволять так манипулировать нами. Это наша жизнь, не её.
Иван поднял голову.
— Знаешь, я только сейчас понял. Мама правда рассчитывала использовать нас как бесплатную сиделку для бабушки, а сестре просто вручить квартиру. Если бы ты не возразила, я бы, наверное, просто согласился.
— Я не против помогать твоей семье, — мягко сказала Светлана. — Но помогать — не значит жертвовать всем, что у нас есть. Мы можем навещать бабушку, покупать продукты, лекарства. Но превращать наш дом в дом престарелых — это уже слишком.
Ивану потребовалось время, чтобы переварить произошедшее. Весь вечер он был задумчив, почти не разговаривал. Светлана не давила, понимая, что мужу нужно самому прийти к определенным выводам.
— Знаешь, — сказал Иван перед сном, — я впервые увидел, как мама манипулирует людьми. Раньше я просто делал то, что она говорила, не задумываясь.
— Это нормально, — ответила Светлана. — Ты любишь маму и доверяешь ей. Но я хочу, чтобы ты понимал: это был первый и последний раз, когда твоя семья пыталась использовать нас. Я не позволю превратить нашу жизнь в вечные уступки чужим желаниям.
Иван кивнул.
— Ты права. Если мы сейчас не поставим границы, то скоро вообще перестанем принадлежать себе.
Через неделю Иван позвонил сестре. Юлия, как выяснилось, тоже была не в восторге от идеи матери.
— Я люблю бабушку, но у меня просто нет возможности за ней ухаживать, — призналась Юля. — Дети маленькие, работа… А нанять сиделку я не потяну.
— А как ты относишься к идее с продажей дома? — осторожно спросил Иван.
— Честно? — вздохнула сестра. — Мне неловко. Бабушка всю жизнь в этом доме прожила, а тут вдруг взять и продать… Но мама говорит, что так будет лучше для всех.
После разговора с сестрой Иван понял, что мать действовала по собственной инициативе, даже не посоветовавшись толком с Юлей. Вся эта затея с продажей дома и переселением бабушки была исключительно идеей Алевтины Григорьевны.
Через две недели после злополучного визита свекрови, Иван получил сообщение от Юлии: «Мама в ярости. Я сказала, что не могу взять бабушку, даже с новой квартирой. Она обвинила меня во всех грехах».
А еще через неделю стало известно, что Алевтина Григорьевна отказалась от идеи продажи дома. Вместо этого она сама переехала к матери, чтобы ухаживать за ней. Её планы на быстрый обмен недвижимости рухнули.
— Теперь твоя мама нас возненавидит, — вздохнула Светлана, узнав новости.
Иван покачал головой.
— Знаешь, я думаю, она просто не привыкла, что ей говорят «нет». Всю жизнь командовала всеми, а тут вдруг не вышло.
Этот конфликт многому научил их обоих. Светлана поняла, что ей больше не стоит ждать благодарности или признания от семьи мужа.
