— Ты должен забрать бабушку к себе, Игорь, одной ей жить нельзя, — настаивала Марина Степановна после похорон, глядя на худенькую и совсем потерянную Зинаиду Петровну.
Та явно пребывала в какой-то параллельной реальности.
— Не ваше дело! — огрызнулся парень. — Вы кто? Просто соседка. Вот и займитесь своими делами, а к нам не лезьте!
Марина Степановна застыла у двери, прислушиваясь. Тишина. Она постучала еще раз, сильнее.
— Зина-а-а! Зинаида Петровна! Открывайте!
Ничего, за дверью ни звука. Пакет с творогом и пирожками оттягивал руку. Марина Степановна вздохнула и прислонилась к стене, тишина третий день подряд.
«Может, на кладбище ушла?» — подумала она. — «Хотя какое кладбище, она ж из дома не выходит с похорон».
Что-то внутри Марины Степановны дрогнуло. Она постучала еще раз, уже костяшками пальцев, так что даже больно стало.
— Зинаида Петровна! Вы там?
Тишина казалась зловещей, Марина Степановна посмотрела на дверь соседней квартиры и решительно позвонила.
— А, Степановна! — Нина Васильевна, всегда с яркой помадой на губах, приветливо улыбнулась. — Чего тебе?
— Слушай, Нина, Зинка третий день дверь не открывает. Я волнуюсь, если честно.
— Да ладно? — Нина нахмурилась. — А я ей вчера суп приносила, но… Это… Думала, может, прилегла.
— Да какое прилегла! — Марина Степановна нервно переступила с ноги на ногу. — Я вчера два раза приходила, утром и вечером… И сегодня вот. Как в воду канула!
— После Михаила она совсем плохая стала, — покачала головой Нина. — Все твердит: «Сын в магазин пошел, сейчас придет». А он, бедный, уж три дня как на кладбище…
Телефон в кармане фартука Марины Степановны резко зазвонил, от неожиданности она вздрогнула.
— Але? — Марина закивала. — Да-да, Тань, я еще у Зинки, не открывает. Уже с Ниной стоим думаем…
Нина вопросительно подняла брови.
— Танька наша, говорит, что у Зинки внук в соседнем районе живет. Надо бы его телефон найти… — Марина прикрыла трубку рукой.
— Дня два назад какая-то машина у подъезда стояла, — вспомнила Нина, морща лоб. — Может, внучок и приезжал?
— Танька, ты не знаешь, как внука Зинкиного зовут? — спросила в трубку Марина Степановна и после паузы кивнула. — Точно! Игорь, я тоже вспомнила, на похоронах с ним говорила. Ладно, будем искать концы.
Опустив телефон в карман, Марина Степановна уставилась на дверь. Внутри нарастала тревога, что-то было не так.
— Ну, чего делать будем? — Нина переступила с ноги на ногу, шаркнув тапками по бетону лестницы.
— А вот чего… — твердо сказала Марина и достала телефон. — Сейчас этого Игоря найдем.
Тихая жизнь пятиэтажки на окраине Старицы текла своим чередом. Марина Степановна всегда заботилась о своих соседях, такая уж у нее была натура. Особенно после того, как овдовела пять лет назад. Одна в двушке, телевизор да кот Васька — вот и все общество.
За Зинаидой Петровной она приглядывала давно. Сначала, когда старушка похоронила мужа лет десять назад, потом — когда сын ее Михаил стал болеть. А уж после его смерти меньше недели назад бабка Зина совсем сдала.
Марина Степановна помнила, как они с Ниной и Татьяной ходили на похороны. Дождь лил как из ведра, а Зинаида Петровна стояла, не шелохнувшись, и смотрела куда-то сквозь гроб сына. Даже не плакала, просто застыла как статуя.
— Плохо дело, — шепнула тогда Татьяна. — Не плачет, значит, внутрь ушло. Так и с ума сойти недолго.
С тех пор соседки по очереди носили бабке Зине еду, стучались, проверяли. А она все твердила одно и то же:
– Не надо мне вашего, Миша в магазин вышел, сейчас придет, супчик сварит.
Будто и не было никаких похорон.
Найти номер Игоря оказалось неожиданно просто. Марина Степановна вспомнила, что у нее осталась записная книжка соседа Михаила, он заходил и ее забыл. Недавно совсем, недели две назад. А потом он умер, отдавать было некому.
Порывшись в ящике стола, она нашла потрепанную записную книжку, наткнулась на контакт «сын».
— Алло, это Игорь? — Марина Степановна прижала телефон к уху.
— Да, слушаю, — голос был раздраженным, будто звонок оторвал его от чего-то важного.
— Здравствуйте! Это Марина Степановна, соседка вашей бабушки Зинаиды Петровны.
— А, здрасьте, — в голосе не было ни грамма беспокойства. — Что-то случилось?
Марина переглянулась с Ниной, которая сидела рядом на диване и нервно теребила край блузки.
— Ты бабушку к себе забрал, как я сказала? — поинтересовалась она.
— Нет, а зачем? — недоумевал Игорь. — Говорите яснее, я спешу.
— Понимаешь, бабушка… Она несколько дней не открывает дверь. Мы беспокоимся.
На том конце провода повисла пауза, потом раздался тяжелый вздох.
— А чего беспокоиться-то? — небрежно бросил внук. — Мы с женой были у нее три дня назад. Она там… Ну, не в себе совсем. Отца моего все ждет, представляете?
— Да, знаем, — Марина почувствовала, как внутри нарастает неприятное чувство. — Но как она там одна?
— А что будет-то? Газ перекрыт, вода тоже, — вдруг усмехнулся Игорь. — Мы ее закрыли в квартире, ключи забрали. Она же сумасшедшая! Так ей будет лучше, пока мы врача ищем.
Марина Степановна почувствовала, как у нее отвисла челюсть. Нина, увидев выражение ее лица, придвинулась ближе.
— Вы… Что? — только и смогла выдавить Марина. — Закрыли? А как же… Как же она ест, пьет?
— У нее там все есть, — отмахнулся Игорь. — В холодильнике еда, вода в бутылках. За неделю никто еще с голоду не умирал. В выходные приедем, проверим.
— В выходные? — Марина почувствовала, как кровь приливает к лицу. — Это же… Вы человека голодом решили заморить?
— Слушайте, — перебил ее Игорь, — я на работе, вообще-то. У меня своих проблем по горло. Я же не могу бросить все и сидеть с ней. Бабке там нормально, поверьте.
— А что если… — Марина с трудом подбирала слова. — Что если она… От голода… Ну…
— От голода? — хохотнул Игорь. — За неделю никто еще не загибался. Ну все, мне пора.
Короткие гудки послышались в трубке, Марина медленно опустила телефон.
— Ну? Чего он сказал? — нетерпеливо спросила Нина.
— Он… — Марина глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. — Они ее закрыли в квартире. Забрали ключи. Говорит, она сумасшедшая, а они ищут врача.
— Чего-о-о? — Нина подскочила как ошпаренная. — Они что, совсем… Того?
— Вот-вот, — кивнула Марина, чувствуя, как внутри закипает ярость. — Говорит, в выходные приедут. А сейчас, мол, работы много.
— Так сегодня только вторник! — всплеснула руками Нина. — Это что же, старушка там еще пять дней будет сидеть одна? У тебя ключей запасных нет?
— Если доживет, — мрачно добавила Марина. — Нет, Мишка же, сама знаешь, был параноик по этому поводу. Ключи никому не оставлял.
Они замолчали, переваривая услышанное. Потом Нина вдруг стукнула кулаком по столу так, что подпрыгнула сахарница.
— Ну нет, — решительно заявила она. — Этого так не оставим. Звони Татьяне, пусть тоже приходит. Будем думать, что делать.
Часть 2
— Участковый? Алло, это Марина Степановна из пятиэтажки на Лесной, — она говорила громко, словно боялась, что ее не услышат. — У нас тут пожилая женщина в квартире заперта!
Татьяна и Нина сидели рядом, напряженно вслушиваясь. Марина включила громкую связь.
— Так, — протянул усталый мужской голос. — Заперта кем, захлопнула дверь, что ли? Пусть в МЧС звонит.
— Внуком своим! Представляете? — Марина всплеснула руками, хотя участковый этого видеть не мог. — Забрал ключи и уехал! А она там одна сидит, ей восемьдесят пять лет! Два дня взаперти, даже звуков не слышно.
Участковый помолчал, потом вздохнул:
— А дверь она не открывает? Стучали?
— Да мы уже… Это… Третий день стучим! — Марина перешла почти на крик. — Мы еду приносим, а она не открывает!
— А может, она просто не хочет открывать? Это ее право, — в голосе участкового слышалась привычная усталость от чужих проблем. — Призывов о помощи нет, я не могу утверждать, что человек в опасности.
— Какое право? — вмешалась Татьяна, наклонившись к телефону. — Ее внук сам сказал, что запер ее! Она там с ума сходит одна!
— Слушайте, — терпеливо начал участковый, — если бабушка не кричит, не стучит в дверь, не зовет на помощь, значит, у нее все в порядке с точки зрения закона. Вскрывать дверь просто так я не имею права. Это частная собственность.
— Но она же старая совсем! — не сдавалась Марина. — Она может не понимать, что происходит! Сын у нее недавно умер, Зинаида Петровна в себя не пришла еще.
— Сочувствую, но без оснований…
— Каких вам еще оснований надо?! — взорвалась Нина. — Чтоб она там концы отдала?
— Успокойтесь, пожалуйста, — холодно сказал участковый. — Позвоните родственникам, это их забота.
Связь прервалась.
— Вот солдафон! По закону! — Нина в сердцах швырнула кухонное полотенце на стол. — Ему все равно!
— Давайте в МЧС попробуем? — предложила Татьяна, забирая у Марины телефон.
С МЧС разговор оказался еще короче.
— Без полиции дверь не вскрываем. Это не наши полномочия, — отрезал дежурный.
День медленно клонился к вечеру, Марина поставила на плиту чайник.
— Это… Ну и что теперь? — Нина растерянно смотрела на подруг. — Так и будем сидеть?
— Еще день пройдет, — тихо сказала Татьяна. — Если она там без еды, без воды… Это же… Верная смерть. Дойдет ли еще до холодильника? На похоронах еле стояла.
Все трое замолчали. Марина разлила чай по чашкам, с грохотом поставила сахарницу на стол.
— Не бывать этому, — вдруг решительно сказала она. — Завтра с утра объявляем общий сбор соседей. Всех поднимем, но вытащим бабку.
К обеду следующего дня они выработали план, Татьяна, самая бойкая на язык, обзванивала службы.
— Алло, «Скорая»? — голос ее звучал драматично, с надрывом. — У нас тут бабушка при смерти! В квартире заперта, стонет страшно… Да, задыхается… Да, срочно!
Положив трубку, она тут же набрала следующий номер:
— МЧС? У нас тут ситуация чрезвычайная! Старушка в квартире заперта, «Скорая» уже едет, полиция будет… Да, критическое состояние! Может в любой момент… Да! Срочно приезжайте, как они попадут, когда дверь заперта, а там человек умирает!
Марина нервно кусала губы, слушая этот спектакль. Последним номером была полиция.
— Полиция? — Татьяна говорила громко и четко. — У нас тут человек умирает. МЧС, «Скорая» и телевидение уже выехали. Если не приедете, будем жаловаться министру напрямую!
В трубке что-то возмущенно затрещало.
— Что вы говорите, родственников найти? — Татьяна закатила глаза. — Записывайте телефон внука. И поторопитесь! Журналисты будут здесь с минуты на минуту.
Нина, стоявшая у окна, вдруг вскрикнула:
— Едут! «Скорая» подъехала!
Следом подкатила машина МЧС, а через десять минут, когда женщины уже стояли у двери Зинаиды Петровны, появились и полицейские.
— Где тут критичная ситуация? — хмуро спросил молодой сержант.
— Вот, — Марина указала на дверь. — Старушка, восемьдесят пять лет, заперта в квартире внуком. Четвертый день сидит одна, без еды, без помощи.
МЧСники переглянулись с полицейскими.
— Родственники? — спросил один из них.
— Да вон он, — Татьяна кивнула на лестницу, где показался запыхавшийся Игорь.
— Что тут происходит? — крикнул он, увидев толпу. — Вы чего устроили, в своем уме вообще?
Марина Степановна скрестила руки на груди и оглядела его с ног до головы. Джинсы в грязи, небритый подбородок, глаза бегают, и от Игоря несло перегаром.
— А ты, значит, в своем? — она ткнула в его сторону пальцем. — Бабку запер и умчался! Вот так вот просто! Занят он, работает, а кем? Дегустатором в винном?
Лицо Игоря пошло красными пятнами.
— А вы кто такие, чтобы лезть? Это моя бабка! — он стукнул себя кулаком в грудь. — Мы с женой решаем, как за ней ухаживать!
— Ухаживать? — Татьяна подалась вперед. — Это ты так называешь, когда человека в четырех стенах запираешь? А не хочешь статью за умышленное оставление в опасности?
МЧСник, крепкий мужчина с усами, шагнул между ними.
— Так, все успокоились. У кого ключи от квартиры?
— У меня, — буркнул Игорь, но не двинулся с места.
— Давайте сюда, — протянул руку спасатель.
— А вот хрен вам! — вдруг вспыхнул Игорь. — Какое право вы имеете? Это частная собственность! Я сам разберусь!
Полицейский протянул руку к ключам и потребовал:
— Сами открывайте или передавайте ключи.
— Да вы что, сдурели? — Игорь нервно дернул щекой. — Это моя бабка! Она с ума сошла! Она весь день несет какую-то хрень про сына, который умер! Что я, должен бросить все и сидеть с ней?
— Где ключи? — спокойно повторил полицейский.
— Пошли вы все! Устроили балаган! — заорал Игорь, срываясь на визг.
— Все, начинаем вскрытие, — решительно сказал МЧСник, и его коллега вытащил инструменты.
— Стойте! — Игорь лихорадочно зашарил по карманам. — Вот… Ваши ключи! Только телевидение не надо! Я же… Ей добра хотел!
Ключ наконец повернулся в замке. Дверь со скрипом открылась, в нос ударил тяжелый запах, в полумраке квартиры ничего не было видно.
— Зинаида Петровна? — позвала Марина, делая шаг вперед.
В углу комнаты на старом кресле сидела бабушка Зина. Она казалась меньше, чем Марина ее помнила, будто съежилась, высохла за эти дни. Бледное лицо с заострившимися чертами, руки бессильно лежат на коленях. Взгляд пустой, направленный в одну точку на стене.
— Зиночка… — Марина бросилась к ней, опустилась рядом на колени. — Милая, ты как?
Старушка медленно повернула голову, но казалось, что она смотрит сквозь Марину.
— Миша скоро придет, — прошелестела она. — Он за хлебом пошел.
Врач быстро подошел к ней, достал тонометр, стетоскоп.
— Сколько она так? — спросил он, измеряя давление. — Кто такой Миша?
— Дня четыре, — виновато сказал Игорь, топчась у двери. — Я же думал… А Миша, мой отец, умер он.
— Семьдесят на пятьдесят, — сообщил врач коллеге. — Пульс слабый. Сахар…
Он проверил показания глюкометра.
— Тоже крайне низкий.
— Обезвоживание, истощение, — кивнул второй врач. — Нужно в больницу. Она контактная, но дееспособности же не лишена? Бабуля, в больницу поедем? Миша туда за вами подойдет.
Старушка безучастно кивнула, Игорь вдруг подскочил и начал размахивать руками:
— А я о чем говорил? С ума сошла! У меня работа, жена, дети! Что я могу?
Один из полицейских положил руку ему на плечо:
— Гражданин, пройдемте. Нужно кое-какие бумаги подписать.
— Какие еще бумаги? — Игорь дернулся. — Я же ничего… А эти…
Он ткнул пальцем в их сторону.
— Они же все придумали, за ложный вызов не хотите их оштрафовать? Я бы приехал на выходных!
— На выходных? — эхом отозвалась Татьяна. — Да она бы до выходных не дожила!
Марина все еще сидела рядом с Зинаидой Петровной, держа ее за руку и тихо плача. От старушки едва заметно пахло мочой и какой-то затхлостью. Марина Степановна сжимала ее холодную руку и боялась представить, что было бы, приди они на день позже.
— Собираемся, Зинаида Петровна, — говорил фельдшер, помогая бабушке лечь на носилки. — Сейчас мы вас в больничку отвезем, там помогут.
— А Миша? — старушка цеплялась за подлокотник кресла. — Миша придет, а меня нет. Он испугается…
Марина отвернулась, смахивая слезу. Игорь топтался у двери, нервно постукивая ключами о ладонь, но врач был человек опытный.
— А мы ему записку оставим, — предложил он. — Миша следом и приедет, чего его ждать, может, очередь в булочной.
— И правда, — прошелестела Зинаида Петровна.
— Чего стоим?! — рявкнул врач на Игоря. — Документы, одежду, ложку, кружку бабушке с собой собирайте. Как за наследством, первый бы прискакал, а тут растерялся?
Игорь начал рыться в ящиках и на полках, доставая необходимое.
— Слушайте, — он понизил голос, обращаясь к полицейскому, — давайте как-то… Ну, по-человечески решим? Я же не со зла! Она реально того… Крышей поехала. Мы с женой боялись, что она газ включит или еще чего.
— Поэтому заперли и бросили? — холодно спросила Нина, вставая между ним и полицейским. — Боялись, значит?
— Да хватит уже! — Игорь повысил голос. — Вы такие умные все, да? А кто платить будет? За лечение, за уход? Вы или государство наше распрекрасное?
Врачи тем временем усадили Зинаиду Петровну на носилки. Она не сопротивлялась, казалось, ей было все равно. Только тихо бормотала что-то про сына и магазин.
— Да пожалуйста! Берите ее! — Игорь обвел всех взглядом. — Только за ней же ухаживать надо, понимаете? А у меня работа, семья. Я в другом районе живу!
— Господи, да заткнись ты уже! — неожиданно резко сказала Татьяна. — Тебе человеческого вообще ничего не дано?
— А вам-то что? — вдруг спросил Игорь и прищурился. — Вы ей кто? Зачем вам это все?
Марина Степановна выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Потому что мы люди. А ты… — она покачала головой. — Ты просто какая-то… Дрянь, прости господи.
Когда Зинаиду Петровну вынесли, Татьяна схватила Марину за руку:
— Мы же ее проведывать будем, да?
— Конечно, — кивнула Марина. — Я уже узнала, куда ее повезут. Завтра же поедем.
Игорь стоял, прислонившись к стене, и смотрел куда-то в пол.
— Вы это… Выходите побыстрее, — буркнул он. — А то я на работу опаздываю.
— О, теперь ты о работе вспомнил? — Нина покачала головой. — А бабушку ради квартиры собирался уморить? Что, не хватает на веселую жизнь?
Что-то в лице Игоря дрогнуло.
— Да пошли вы все! — он махнул рукой и зашагал к выходу. — Сами разбирайтесь! Если из квартиры что пропадет, напишу заявление.
— Ну надо же, — покачала головой Марина Степановна, когда он ушел. — Такая гадина вырастает иногда. И ведь Миша-то, сын Зинкин, нормальный был мужик. Царствие небесное. Сгорел за две недели — рак желудка.
— Да-а, — протянула Нина. — А Игорек-то, я слышала, уже давно бабкину квартиру присматривал. Все спрашивал, не хочет ли она к ним переехать.
Прошло полгода. Каждое утро Марина Степановна просыпалась с мыслью о Зинаиде Петровне и понимала, что они все сделали правильно. Сначала она была в больнице, потом соседки выхлопотали женщине дом престарелых, правда, он находился на другом конце города.
Домой Зинаида Петровна больше не возвращалась, соседки ездили ее навещать. Старушка окрепла, но все так же ждала своего Мишу. Игоря они видели один раз, мужчина приехал, сменил замки и запер квартиру. Стать официальным опекуном бабушки ему не позволили, а без этого статуса старушка Игоря не интересовала.
