Фильм «Белое солнце пустыни», таким, как его знают и любят миллионы зрителей, появился на свет благодаря Григорию Чухраю, тогда руководителю Экспериментального творческого объединения киностудии «Мосфильм». Именно он предложил режиссеру Владимиру Мотылю снять картину в жанре истерн по сценарию «Пустыня», от которого на тот момент отказались уже несколько постановщиков.
После съемок ленты «Женя, Женечка и «Катюша» Мотыль получил негласный запрет на профессию, в его багаже было уже 5 отказов на реализацию новых проектов. Своим предложением Чухрай спас карьеру талантливого режиссера, которому в итоге удалось снять, без преувеличения, киношедевр на все времена. Друзья, предлагаем заглянуть «за кулисы» съемочного процесса знаменитой картины.
Владимир Мотыль: «…Этот сценарий посвящен такому явлению человеческой души, как способность к самоотверженности. Сухов – мой герой. Я заострил эту тему в приключенческом фильме».
Владимир Мотыль, режиссер: «Юматов был бы более «суперменистым» Суховым, а Сухов Анатолия Кузнецова ближе к герою русской сказки…»
Владимир Мотыль, режиссер: «Однажды на рассвете, на грани пробуждения, я увидел во сне будущую Катерину Матвеевну: в воде стояла красивая дородная баба с коромыслом – и я понял, что вот же она, любовь Сухова! Когда в моем воображении появилась Катерина Матвеевна, Сухов перестал быть плакатным солдатом революции, насаждающим новую власть. И объяснение его поведению появилось».
Владимир Мотыль, режиссер: «Все наши объекты были построены на берегу Каспия, где к нему подступали барханы. Мой художник Валерий Кострин построил огромные… баки, дом Верещагина, дома поселка. Всё это декорации, которые, едва начинался большой ветер, заваливались, потом надо было их восстанавливать. Кроме Каспийска, снимали мы и в Каракумах, в разгар лета».
Владимир Мотыль, режиссер: «Мы с Булатом сдружились при совместной работе над сценарием «Жени…». Здесь я заказал ему песню таможенника Верещагина, который по сценарию был совершенно не похож на того, которого зрители увидели в картине. У Ежова и Ибрагимбекова это был вовсе не таможенник, а просто мужичок, соскучившийся по конкретному делу, легкомысленный выпивоха, подкаблучник. Где-то чуть дальше середины сценария он погибал от всаженного в спину бандитского ножа.
Не было, разумеется, никакого баркаса, ни крылатых фраз «Таможня дает добро» и «За державу обидно». Все диалоги Верещагина я писал непосредственно перед съемками. Луспекаев тут же наполнял их своим гением».
Александр Массарский, каскадер: «В фильме «Белое солнце пустыни» я дублировал Павла Луспекаева. Он серьезно болел, к тому моменту ему ампутировали обе ступни, и мы боялись, что в сцене на корабле, когда на него нападают басмачи, он не сможет удержать равновесие. Решили, что на корабле сниматься буду загримированный я, а Павла Борисовича будем выставлять на крупные планы. Так я стал не просто дублером, а партнером великого артиста».
Спартак Мишулин, исполнитель роли Саида: «Белое солнце» фильм, который режиссерски прекрасно выстроен во всех отношениях. А какие актеры… Кахи Кавсадзе, Анатолий Кузнецов… Что касается моей роли, то Саида могли сыграть очень многие. Но когда я подстригся наголо, надел тюбетейку, туркмены принимали меня за своего (часть сцен снимали в Туркменской ССР. – Прим. ред.).
