Его так и звали, Бирюк.
За глаза конечно, в глаза поди ты, скажи, кто его знает, что там у него на уме? Ещё хлобыстнет чем ни то, да хоть и кулаком.
Валентину бабы в деревне жалели, да и мужики тоже, ну как это? С бирюком жить?
Валя со смешинкой во рту, всё у неё легко было, всё в руках горело, а как шила, а как вязала?
С молодости такая была, в школе первая, танцорка, певунья, а какие сценки они ставили.
К седьмому ноября про кулака, попа и работницу, как покажут, взрослые за животы хватались, так смеялись.
Она, Валюшка и на мордашку такая была, миленькая, в помощи никогда и никому не отказала, всеобщая любимица была.
Да многие свекрови за пятку себя укусили бы, лишь бы такую сноху иметь, ан нет…
Не спешили парни приводить в свой дом Валюшку, потому что матери, кто с закавыками, а кто и в лоб, предупреждали сыновей, что не надобно им такой родни…
И то мать -то одна пёхталась, воспитывала девчонку, да потом ещё пацана родила от заезжего шабашника, бегал черноглазенький по двору, Валюшка -то с матерью белые, а этот что уголёк, тоже весёлый такой парнишка, Федькой звали.
Три года было тому Федьке, как приехали, на машине, все горластые говорливые, отец значит мальчишки, дед, дяди какие -то, ой, плясали, пели мать Валюшкину и Федькину восхваляли.
Фруктов навезли, овощей, воду какую-то в специальных кувшинах для желудка, мол, полезно.
Откроешь, тот кувшин, а оттуда пар, нальёшь воды, а она белая от пузырьков, ох и необычная, но желудку да помогает.
К Валюшкиной мамке, бабки с бутылками из тёмного стекла только и шныряли, сказали, что только из тёмного стекла годится, всем наливала, желающим, пока у самой не кончилось.
Так бабки, слышь, водичкой простой колодезной, удосужились разводить, ту воду, с газами-то, а кто посмышлённее, те бегали за поле, там монастырь был раньше, родничок там бьёт, знамо дело святая вода, вот ей и разводили.
Гости побыли, поплясали, попели, шашлыков поели и укатили к себе, а у Валюшки с Федькой, сестра, Танюшка появилась черноглазенькая, волосы кольцо в кольцо…
Отец Федин и Танюшкин, не бросил их, нет каждую весну приезжал, жил до поздней осени, чинил всё, латал, строил, на работу подряжался. то коровник отремонтировать, то крышу перекрыть.
Как только падали на землю первые снежинки, кололи кабанчиков, взятых весной, забивал мясом всё, чтобы мать Валина с детьми не голодала, сам свинину не ел, нет, не положено вроде, а может просто не ел…
Готовил дрова, уголь и распрощавшись, уезжал до весны.
Присылал к новому году подарки, слал в зиму какие -то свитера для детей, длинные, вязаные носки, шапки и шарфы, вроде жена первая вяжут с его матерью и сёстрами.
Ездила туда и мать Валюшкина, с младшими, ой говорят так приняли, подарками одарили, отпускать не хотели…Бабка в Федюшку вцепилась, плачет, отдай мол, мальчишку, как ты его одна, без джигита вырастишь?
Но, правда отец детей сказал, что не одна растит он каждый год приезжает, даёт отцовское воспитание.
Валюшке подарков наложили добрые люди, весёлые, письмо Валюшке написали приезжай мол, подберём тебе жениха…
Вооот…
Оттого видно, не горели местные мамушки в родне видеть такую сватью.
Какую такую?
Да вот…такую.
А, Валюшка — то что, пляшет, да поёт.
Только заметила вроде и на танцах уже стыдно ей появляться, девки -то подружки, замуж повыскакивали, детей нянчат…молодые девчонки на неё смотрят с высока, мол, что это за пыль со шкафа…
Подружки, опять же не горят желанием незамужнюю подругу привечать у себя, пригорюнилась даже Валя…
А тут, приехали в деревню парни, по назначению, кто тракторист, кто шофёр.
Девки -то тоже заходили, мол, женихи завидные новые.
Валя и не суётся, понимает, двадцать пять уже куда ей. супротив молодёжи.
Только вдруг заметила, что на всех концертах, после работы в магазине, везде ей один и тот же парень встречается молчит и улыбается.
Увидит Валю и краснеет.
А тут смотрит, он и на репетиции, в уголочке сидит, вот те раз…
Она же такая шебутная, взяла да подошла к нему и смехом спрашивает, уж не её ли караулит парень?
А он смотрит молча и краснеет, потом улыбнулся так несмело и кивнул.
Стали замечать Валентину в паре с этим парнем, ему тоже по ту пору уже двадцать семь было.
Ребята, что с ним приехали, Бирюком прозвали, мало разговаривал, участия в их кутежах не принимал…
А вскоре узнали все, что Валюшка замуж выходит.
За кого?
Да за Бирюка конечно.
Свадебку небольшую сделали, у него, Бори -то, так мужа Валюшкиного звали, только тётка из родни, приезжала на свадьбу, шикарный подарок сделала радиолу.
Это такое радио на ножках, а сверху пластинки можно слушать.
Так и зажили молодые.
Валя одного за другим пацанов родила, всё так же работала, всё так же занималась самодеятельностью, а Борис, взяв пацанов, когда был концерт или спектакль какой. приходил и садился в уголке, смотрел на свою жену.
-Как есть бирюк, как Валентина с ним живёт?- судачили бабы.
-Ну как-то живёт, жалко конечно её, по — бабски жалко, от него ни слова хорошего, ничего не услышишь, молчит и всё ты тут. Мой-то вон, соловьём разливается, как послушаешь, бабы, иной раз, аж сердце щемит.
-Ну-ну, а потом в глаз тебе соловей твой даёт, видно, чтобы ты на тени не тратилась.
-Ой, да идите вы, вы бы смогли вот с бирюком таким жить? Вот то-то же, Валентине памятник надо ставить.
Слышала эти разговоры Валя, слышала и переживала их внутри себя.
Вот и сорок пять, не успела оглянуться.
К ним ветврача прислали, такой красивый мужчина Валя таких и не видела.
Ух, девки заходили, да бабы молодые.
Валя что? Она и не смотрит на него, а как увидит, испариной покрывается.
Да только краситься стала поярче, и глазки подведёт, и губки намажет помадой, юбку себе новую сшила, блузку.
Вроде и плечи расправились и походка стала другая, люди стали замечать румянец у Валентины…
А Боря…
Что Боря? Тоже, чай не каменный, видит перемены в жене, смотрит с тоской, да курит, всё он понимает…
Была на репетиции, там они с ветврачом тем, романс разучивали на два голоса, нет одни не были, куда там бабы не дадут одним остаться, да только искры такие между Валей и этим ветврачом-то летали, что в зале сидеть было жарко, пришёл и Боря посидел тихонечко в уголке и ушёл.
Раньше она его искала всегда глазами, он бы и не ходил да она просила, мол, спокойнее мне, когда ты рядом, а тут…
Даже не посмотрела ни разу, не проверила, на месте ли муж, лёгкая весёлая словно та девчонка, которую двадцать лет назад увидел Борис…
Пришел домой, тихонечко сел у окна и смотрит в никуда, а потом голову положил на руки, что на столе лежали и замер…
Таким его парни и нашли, сыны.
Прибежал младший на репетицию, уже всё закончилось мамка с этим звериным врачом, сидят голова к голове, что -то пишут, пересмеиваются тихонечко.
-Мама, мамка…там…папка…не дышит…
-Что такое,- ещё улыбаясь, спрашивает Валя, а потом срывается и бежит, как есть раздетая домой. по снегу.
-Валя, Валентина Петровна пальто…
Но, бежит по снегу Валя, ловко перепрыгивая перемёты, слёзы душат, глаза застилают.
-Андрейка, — крикнула сыну, — беги за врачом, Витя где?
-Там, с папкой…
На носилках Борю вынесли, еле дышит…
Как ночь прошла, Валя и не помнит.
Лежит Боря в палате, свет слепит, снег слепит, что лежит? Врач велел не вставать, дверь едва скрипнула медсестричка молоденькая, улыбчивая, как Валюшка его в молодости, вот бы Андрюшке такую жену, а следом кто это? Валя, Валечка, родная и любимая…
Выходила, дневала и ночевала в больнице, полы там мыла, лишь бы рядом с мужем быть, выходила.
-Прости ты меня Боречка…
-За что же, Валюша, — спрашивает удивлённо…
А ведь видела, тогда видела, что пришёл муж на место своё, законное, да наказать хотела, что ли или показать бирюку этому вот, мол, смотри…намеренно не смотрела в его сторону глупая, глупая баба…
А он, Боря, будто и не помнит ничего, будто и не было… Помнит, как скотину накормил, зашёл сел, а потом уже больница…
***
Блещет на сцене Валентина, поют новый романс на два голоса, с ветврачом, он с неё глаз не сводит, а она…только на Бирюка своего и смотрит глаза в глаза смотрят и улыбаются, знает Боря для него поёт Валя…
Эх, Бирюк такую бабу отхватил, — топчутся за клубом мужики, курят, разговоры разговаривают каждый пытается своё слово вставить мол, срослось бы с Валей, да бирюк вот…захапал девку, сочиняют, знамо дело, каждый в своих глазах возвыситься хочет…А Валя больше никого не замечает кроме своего мужа, такого родного и любимого…
И одурь та прошла, что навалилась, хорошо, что глупостей не натворила, Валя.
Не только в ребро мужчин толкает, думает Валентина, но и женщинам перепадает…
Парнишки -то в отца пошли, слова не вытянешь выросли, выучились, Андрейка тоже на веселушке и хохотушке женился, как и отец.
А младший, тот нет. по себе выбрал.
Молчунью, да всё у них так складно да ладно происходит, вроде и не говорят много улыбаются только.
Бирюки , одним словом.
