— Эй, ты! — раздался резкий голос за спиной. — Это мой грим!
Виктор медленно повернулся, не выпуская из рук кисточки. Его узкие глаза с хитринкой скользнули по разгневанной женщине.
— А теперь и мой, дорогая, — растянул он слова, нанося последние штрихи. — Разве не видишь — готовлюсь к роли человека, который всегда берёт то, что хочет.
Так начинался обычный день Виктора Проскурина — с вызова, с бравады, с того самого дерзкого выкрутаса, который сводил с ума режиссёров и женщин.
Нелюбимый сын: как боль детства сформировала бунтаря
Казахстанская глубинка, 1952 год. В маленьком домике с глиняными стенами беременная женщина в отчаянии колотила себя кулаками по животу. «Не сейчас, только не сейчас!» — шептала она, прыгая с печи.
Семья собиралась в долгожданный переезд в Алма-Ату, а тут — незапланированная беременность. Она пила горькие отвары, таскала неподъемные вёдра с водой, даже пробовала спать на холодном полу — всё напрасно. 27 октября на свет появился крикливый, неугомонный мальчишка.
Детство Вити Проскурина прошло под аккомпанемент фраз: «Если бы не ты…» и «Из-за тебя мы…». Мать, измученная бытом и бедностью, часто срывалась: «Весь в отца — такой же непутевый!»
Отец, Алексей Проскурин, действительно был лихим парнем — то пропадал на недели, то появлялся с подарками и песнями. Но именно он однажды привёз сыну первую книгу — потрёпанный томик Дюма.
— Мам, — спросит десятилетний Витя, заставая мать за шитьём, — правда не хотела меня рожать?
Женщина замерла, потом резко дёрнула нитку:
— Да брось, Витенька… Кто тебе такое наговорил?
Но правда читалась в её глазах. Эта боль навсегда поселилась в душе мальчика.
Уже в 12 лет он начал курить «Беломор», в 14 — распивал с дворовой шпаной дешёвый портвейн. «Ты совсем пропадёшь!» — кричала мать, вытаскивая его из очередной драки. Отчаявшись, она притащила сына в драмкружок местного ДК — последняя надежда уберечь от тюрьмы. И случилось чудо. На сцене этот «непутевый» мальчик вдруг преображался.
«Витя, может, правда в артисты?» — осторожно спрашивала мать после удачного спектакля. Но стоило вернуться домой, как снова звучало: «Ты должен держаться за фабрику! Двести рублей — хорошие деньги!»
Эта внутренняя борьба — между желанием доказать свою значимость и ощущением ненужности — станет главным драйвером его жизни.
Уже став знаменитым актёром, Проскурин будет срываться в запои именно после звонков матери. А в последнем интервью признается: «Я всю жизнь играл для одного зрителя — для той девочки из казахстанского села, которая не хотела меня рожать…»
С такими глазами — не актёр!
1973 год. Москва. Очередь у дверей Щукинского училища. Строгие педагоги за столом переглядываются, когда к ним подходит щуплый паренёк с невзрачной внешностью.
— Ну-ка, покажите, что умеете, — бросает один из экзаменаторов, даже не глядя в его анкету.
Виктор выдыхает и начинает читать. Его голос — низкий, хрипловатый — заполняет аудиторию. Но едва он заканчивает, раздаётся смех:
— Молодой человек, вы что, серьёзно? С такими-то глазами? Да вас даже на массовку не возьмут!
Виктор застывает. Его узкие, как щёлочки, глаза — наследство от деда-казаха — вдруг наполняются такой яростью, что смех стихает.
— Вот и посмотрим, — сквозь зубы бросает он, хлопая дверью.
Год спустя он снова стоит перед той же приёмной комиссией. Те же лица, те же скептические взгляды. Но на этот раз Виктор пришёл не один — за его спиной целый год изнурительной работы.
— Ну что, — усмехается он, — опять будете смеяться?
На этот раз педагоги слушают, не перебивая.
— Ладно, — вздыхает тот самый экзаменатор, — посмотрим, что из тебя выйдет.
Но Виктор уже знает ответ. Он выходит на улицу, закуривает и смотрит на здание театрального. Его глаза — те самые, «неактёрские» — теперь горят не яростью, а решимостью.
— Ничего, — говорит он сам себе, — я им ещё покажу.
И показал. Уже на втором курсе его замечают педагоги. Его Чехов — не утончённый интеллигент, а живой, нервный, настоящий. Его Шекспир — не пафосный монолог, а крик души. Да, он не похож на классического красавца-актёра. Но в этом и есть его сила.
Любовь как спектакль
— Будем рожать! — ворвался Виктор в больничный коридор, перехватывая каталку с беременной Ольгой. Его молодая жена, бледная от страха, сжала его руку. Так на свет появилась Сашенька — единственная дочь Проскурина, которую он, увы, почти не знал.
Их студенческий брак трещал по швам, когда Виктора приняли в легендарную Таганку.
— Витёк, сбегаешь за пивом? — подкалывали «старожилы». Он взрывался: — Бегайте сами! — и вскоре Любимов показал ему на выход. Но Виктор уже нашёл новую сцену — и новую любовь.
В «Ленкоме» его партнёршей стала Татьяна Дербенёва. — Он ходил за мной хвостом, — вспоминала она. — Я убеждала себя: его первый брак был ошибкой. Наш — навсегда.
Виктор оставил Ольге новую квартиру и ушёл с чемоданом в общежитие. Но «навсегда» продлилось три года — ровно до ленинградских съёмок, где он заказал кофе сценаристке Светлане…
Со Светланой Колгановой он прожил дольше всех — целых 20 лет. Это был брак-марафон, где страсть чередовалась с бурями. Но даже её терпению приходил конец, когда Виктор пропадал в загулах или устраивал сцены ревности.
— Мы как два актёра в одной пьесе, — говорила Светлана, — только роли у нас разные: я пытаюсь сохранить семью, он — доказать, что свободен. В конце концов, пьеса закончилась — как и все предыдущие.
Скандалы на съёмках: как Проскурин доводил до Глаголеву и Рязанова
«Наверняка у них с Глаголевой был роман!» — шептались зрители после просмотра «Выйти замуж за капитана».
Но правда оказалась прозаичнее: Виктор Проскурин выводил коллег из себя своими бесконечными советами и самодеятельностью.
Терпеливая Вера Глаголева долго сдерживалась, пока в сцене у реки актёр не перешёл все границы — с такой силой вытащил её из воды, что едва не обнажил актрису перед всей съёмочной группой.
— Ты совсем с о.ренел?! — впервые за все съёмки крикнула обычно сдержанная Глаголева. — Я с этим недоумком сниматься не буду!
Режиссёр Виктор Мельников метался между ними, пытаясь спасти ситуацию:
— Вера, прошу тебя, это же искусство! Получилось не пошло, а трогательно…
Фильм стал хитом, но измученный режиссёр дал себе слово: «Больше этого г… я снимать не буду!» — фразу, которую год спустя дословно повторит Эльдар Рязанов.
На съёмках «Жестокого романса» Проскурин вновь проявил характер — явился на площадку со стрижкой «под машинку».
— Вы что, забыли, в каком веке происходит действие?! — взорвался Рязанов.
После бурных препирательств актёру пришлось вернуться к первоначальному образу, но осадок остался. «Талант — да, — позже признавался Рязанов, — но работать с ним — как тушить пожар бензином».
Пять жён и вечное одиночество: драма жизни Виктора Проскурина
Когда врачи заподозрили у Виктора онкологию, он сделал то, что умел лучше всего — убежал. От Светланы, с которой прожил двадцать лет. «Не хочу быть обузой», — бросал он, собирая вещи, хотя истинный диагноз ещё не был подтверждён.
После развода Виктор нашёл утешение в объятиях скромной костюмерши. Этот брак казался спасением — пока в больничном бреду актёр не подмахнул бумаги о передаче жилья. Очнувшись, он обнаружил себя в роли постояльца собственной квартиры, которую бывшая супруга ловко переоформила на родню.
Следующая глава началась с ошеломительной страсти к художнице. Их знакомство длилось всего четыре часа, когда 60-летний Проскурин заявил: «Будем жить вместе». Через 3 года он женился на Ирине Хонда.
Финал наступил в день, когда мастер перевоплощений впервые не сыграл, а действительно ударил жену. Ирина собрала вещи и ушла…
Последние годы он доживал в одиночестве, куря вопреки разрушенным лёгким. повторяя: «Я прожил пять жизней с пятью женщинами… и во всех был одинок».
Его последние слова были обращены к дочери Саше, которую он почти не знал: «Прости, что не стал тем отцом, которого ты заслуживала». В конце июня 2020 года Виктора Проскурина не стало…
Так ушёл великий актёр, так и не научившийся любить по-настоящему — только играть в любовь.
