Безусловно, одна из самых запоминающихся сцен в фильме Георгия Юнгвальд-Хилькевича «Д’Артаньян и три мушкетёра» – это застолье в таверне «Красная Голубятня», последовавшее за неудавшейся попыткой убийства Д’Артаньяна, организованной Миледи. Именно здесь Атос приоткрывает ужасную и постыдную тайну, касающуюся этой коварной особы.
«Ангел оказался демоном»
Как и принято в музыкальных фильмах, трагизм ситуации передаётся через пронзительную балладу, настолько запоминающуюся, что судьба графа де Ла Фер и его возлюбленной неразрывно связана в нашем сознании с текстом Юрия Ряшенцева и музыкой Максима Дунаевского: «И платье с плеч ползёт само…
А на плече горит клеймо! Палач-то был мастак, и вот — там лилия цветёт. Что ж граф? Не муж и не вдовец. Обоих в омут — и конец».
В тексте песни присутствует неточность: в романе «Три мушкетёра», послужившем основой для фильма, граф де Ла Фер, обнаружив клеймо на плече невесты, немедленно казнит её, повесив на дереве. В остальном баллада точно передаёт содержание произведения.
Особенно запоминается клеймо миледи – лилия, которую часто показывают в кадре, соблазнительно обнажая плечо Маргариты Тереховой, признанной красавицы советского кинематографа.
Однако изображение этого клейма вызывает вопросы. Это несоответствие относится не к создателям фильма, а к автору романа, Александру Дюма, который неоднократно упоминает о клейме, описывая его как цветок лилии, небольшой, рыжеватый и частично стёртый.
Более того, Дюма вводит читателя в заблуждение, утверждая, что Атос сразу понял причину позорного знака: «Ангел оказался демоном. Несчастная девица была воровкой».
“Бледная белокурая женщина»
Парадокс заключается в том, что, увидев граф де Ла Фер на плече супруги лишь изображение лилии, он испытал бы не ярость, толкнувшую его на убийство, а крайнее недоумение, состояние, близкое к шоку. Ведь лилией клеймили темнокожих рабов во французских колониях согласно королевскому указу, известному как «Code Noir» — «Чёрный кодекс».
Так французские монархи обозначали свою собственность: лилия, геральдический символ, издавна украшала французские знамёна.
Вспомним слова кардинала Ришелье, узнавшего о завтраке Д’Артаньяна и трёх мушкетёров на бастионе Сен-Жерве, где они два часа сражались против врага под импровизированным знаменем из салфетки: «Пришлите мне эту салфетку. Я прикажу вышить на ней три золотые лилии и вручу её вашим мушкетёрам как штандарт».
Если бы Миледи была африканкой, вопросов бы не возникло: рабыня, по законам того времени, несла клеймо в виде лилии как собственность короны.
Но Миледи отличалась белоснежной кожей: «Это была бледная белокурая женщина с длинными локонами до плеч, с голубыми, полными истомы глазами, розовыми губами и алебастровыми руками». Хотя, конечно, существовали и белые рабы. Крайне редко, но такое случалось.
«Клеймо Миледи»
Тем не менее по знаку на плече Атос распознал в ней не беглую рабыню, а преступницу, совершившую кражу. Но каким образом он пришёл к такому выводу? Ведь клеймение применялось в качестве наказания за широкий спектр преступлений.
Миледи могли заклеймить за фальшивомонетничество или подделку документов, за обман, за совершение аборта (тогда это называлось «убийством ребёнка во чреве»). Наконец, за нетрадиционные сексуальные предпочтения – вспомним, как недруг Жана Кальвина, Жером Больсек, распускал слухи о том, что тот был заклеймён за содомию.
Стоит помнить, что основная цель клейма – выявление и задержание рецидивистов. По сути, это краткая история совершённых преступлений, позволяющая идентифицировать преступника. Клеймо должно нести информацию о том, что именно совершил человек.
Но что может сказать о человеке абстрактная лилия? Лишь то, что он преступник в общем смысле или, в лучшем случае, беглый раб, принадлежащий французской короне.
Интересно, что Атос был прав, назвав миледи воровкой. Это подтверждается рассказом палача из Лилля, который сообщает, что миледи соблазнила его брата, священника.
Тот украл из церкви священные сосуды, чтобы сбежать с ней, но был пойман и заклеймён, а также приговорён к десяти годам каторги. Палач решил, что миледи заслуживает аналогичного наказания: он выследил её, схватил, связал и нанёс ей такое же клеймо, как и его брату.
Важно отметить, что «такое же клеймо», указывающее на воровство, должно было содержать, помимо лилии, символа правосудия французской короны, ещё и букву «V» – начальную букву слова «voleur» (вор). Подобные буквы обязательно сопровождали лилию: каторжникам, отправленным на галеры, ставили лилию и буквы «GAL», а другим каторжникам – лилию и буквы «TF», означающие Travaux Forces (принудительные работы).
Возможно, Дюма следовало более подробно описать клеймо Миледи. Однако роман «Три мушкетёра» был опубликован в 1844 году, а клеймение преступников во Франции было отменено лишь в 1832 году. Поэтому Дюма, вероятно, не счёл нужным вдаваться в такие подробности. К чему, если во времена публикации романа во Франции ещё встречались люди с клеймом, и всем было понятно, как и за что их клеймили?
