У Оли было отчетливое ощущение, что её заманили в ловушку, из которой нет выхода. Она сидела на кухне своей квартиры, и смотрела на грязные следы, которые оставляли дождевые капли на пыльном оконном стекле. Почему она чувствует себя заложницей ситуации, где каждый её шаг только делает всё ещё хуже?
Она пыталась собрать всё в одну картину, но получалось плохо. Квартира, которую они купили со Славой. Помощь свекрови. Долг. А теперь этот дом… Наследство, которое должно было стать радостью, почему-то превратилось в камень на шее.
— Что ж ты такая непутёвая? — сказала она себе вслух, качая головой.
Голос её звучал тихо, почти безжизненно, будто кто-то другой говорил за неё. Но этот кто-то был прав. Всё началось с того дня, когда она впервые переступила порог этой квартиры…
—
Когда Оля и Слава поженились, их жизнь казалась идеальной. Они были молоды, влюблены и полны надежд. Но одна проблема стояла перед ними, как неприступная крепость: деньги. Точнее их отсутствие. Ситуация, хорошо знакомая большинству молодых семей. Конечно, можно было бы снять квартиру, но мечта о собственном жилье была слишком сильной.
И тут появилась Антонина Васильевна, Славина мама. Она была женщиной строгой, сдержанных эмоций и железной логики. Когда она узнала, что молодожены никак не могут собрать на первый взнос, она не осталась в стороне.
— Я вам помогу, — сказала она однажды, сидя за столом в своей маленькой, но уютной кухне. — У меня есть деньги. Я дам вам на первый взнос.
Оля тогда чуть не расплакалась от благодарности. Она знала, что Антонина Васильевна копила эти деньги за всю свою жизнь. Это были её сбережения на старость, или на чёрный день, если что-то пойдет не так.
— Тётя Тоня, вы уверены? — спросила Оля, чувствуя, как щеки заливает румянец. — Это же ваши деньги…
— Уверена, — ответила Антонина Васильевна, поджав губы. — Вы молодая семья. Вам нужнее. Только помни, Оля, это помощь, а не подарок.
Тогда Оля не придала особого значения этим словам. Она была слишком счастлива, чтобы задумываться о подтексте. Им удалось купить квартиру — светлую, просторную, с видом на парк. Они даже устроили вечеринку для друзей, чтобы отметить новоселье.
Но теперь, спустя несколько лет, Оля понимала, что эти слова — «это помощь, а не подарок» — стали ключом ко всему. Каждый раз, когда Антонина Васильевна заводила разговор о деньгах, эти слова всплывали в её голове.
Слава тоже не мог нарадоваться. Он часто повторял, что его мама — настоящий ангел.
— Знаешь, Оль, она ведь могла бы потратить эти деньги на себя, — говорил он, когда они вдвоем выбирали мебель для новой квартиры. — Она могла бы поехать куда-нибудь отдохнуть, купить себе что-то дорогое. А она выбрала нас.
— Да, — соглашалась Оля, чувствуя тепло благодарности. — Она действительно очень щедрая.
Они старались не забывать об этом. Каждый праздник, каждый семейный ужин — всё было пронизано чувством признательности. Антонина Васильевна, конечно, никогда не напоминала им об этом напрямую, но её взгляд иногда говорил больше слов.
— Вы хоть понимаете, как мне повезло с сыном? — говорила она иногда подругам, когда те приходили к ней в гости. — И невестка у меня золотая. Оба такие трудолюбивые, такие серьёзные.
Оля слышала эти слова и краснела. Она чувствовала, что должна соответствовать этому образу. Их долг перед Антониной Васильевной стал частью их жизни, как вторая работа, как обязательство, которое нельзя игнорировать.
—
А потом случилось наследство.
Бабушкин дом. Маленький, старенький, с облупленной краской на стенах и покосившейся крышей. Он стоял в деревне, куда Оля ездила редко. Бабушка всегда говорила, что оставит его Оле, но та никогда не воспринимала это всерьез.
— Зачем мне этот дом? — говорила она бабушке, когда та начинала рассуждать о будущем. — Я живу в городе. Мне он не нужен.
— Пригодится, — отвечала бабушка, поправляя очки. — Жизнь длинная. Всё может быть.
И вот теперь «всё» случилось. Бабушка оставила этот мир, а дом остался Оле. Она даже не знала, что с ним делать. Продать? Отремонтировать? Оставить как есть?
Проблема заключалась в том, что ремонт требовал огромных денег. Стены, крыша, проводка, водопровод — всё нужно было переделывать. А у них со Славой ещё не долго платить за городскую квартиру. А если оставить, как есть, то из-за текущей крыши начнут гнить пол и стены.
— Мы можем взять деньги в банке, — предложил Слава, когда они обсуждали это за ужином. — Если сделаем ремонт, дом, вероятно, можно будет сдавать. Это будет дополнительный доход.
— Или продать, — добавила Оля, ковыряя вилкой в тарелке. — Продадим, и долг за квартиру закроем быстрее.
Слава нахмурился.
— Продавать — это крайний вариант. Подумай, Оль. Это же твоё наследство.
— Наследство, которое нам не по карману содержать, — парировала она.
Разговор зашел в тупик. Оба замолчали, каждый думая о своём.
Антонина Васильевна не стала тянуть с разговором. Она позвонила Оле через день после того, как узнала про дом, и попросила приехать.
— Давай поговорим серьёзно, — сказала она, когда Оля переступила порог её квартиры. — У меня к тебе предложение.
Оля почувствовала, как внутри всё сжалось. Она уже знала, что сейчас будет.
— Тётя Тоня, я пока не решила, что делать с домом, — начала она, стараясь говорить спокойно.
— Вот именно, что не решила, — перебила Антонина Васильевна. — А я тебе помогу решить. Продай его и помоги мне с ремонтом.
— Но…
— Подожди, выслушай. Моя квартира давно нуждается в ремонте. Электрика плохо работает — не дай бог пожар случится. Окна старые — зимой холодно, дует. Водопроводные трубы текут — если прорвёт, соседей затопим.
Оля молчала. Она знала, что свекровь права насчёт ремонта. Квартира действительно была в ужасном состоянии.
— И главное, — продолжила Антонина Васильевна, — ты этот дом использовать не планируешь, во всяком случае в обозримом будущем. А отремонтированная квартира всё равно когда-нибудь останется тебе со Славкой.
Оля почувствовала, как стучит в висках пульс.
— Но это моё имущество, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — Это наследство от бабушки.
— И что? — Антонина Васильевна пожала плечами. — Я ведь тоже помогла вам, когда вы очень нуждались.
— Это совсем другое, — возразила Оля. — Вы дали нам часть денег на первый взнос. А дом стоит гораздо дороже.
— Считать, кто насколько кому помог, самое последнее дело, — отрезала Антонина Васильевна. — Я помогла вам, когда вы нуждались. Теперь я нуждаюсь, и вы можете помочь мне.
— Поймите, я так не могу…
— Что ты, неблагодарная, за дом-то свой уцепилась? — возмутилась свекровь
Оля опустила глаза. Она чувствовала себя загнанной в угол.
Домой Оля вернулась в полном смятении. Она рассказала обо всём Славе.
— Она предлагает продать дом и помочь ей с ремонтом, — сказала Оля, садясь на диван. — Но я не хочу этого делать. Это моё единственное имущество.
Слава нахмурился.
— Понимаю, что для тебя это важно, но её предложение логично. Она ведь действительно помогла нам, когда мы очень нуждались.
— Не равноценно это, — парировала Оля. — Она дала нам намного меньше, чем стоит мой дом, даже в таком запущенном состоянии.
— Это не вопрос денег, — сказал Слава. — Это вопрос принципа. Она была рядом, когда нам было трудно. Теперь её очередь просить помощи.
— Но это несправедливо! — воскликнула Оля. — Почему я должна расставаться с тем, что принадлежит мне только потому, что ей это нужно?
— Потому что мы семья, — ответил Слава. — Потому что она всегда была на нашей стороне.
Оля почувствовала, как внутри поднимается волна обиды. Она не могла поверить, что он говорит это.
— Значит, ты тоже считаешь, что я неблагодарная? — спросила она, глядя на него с болью.
— Я этого не говорил, — ответил Слава. — Я просто считаю, что её предложение логично.
— Логично? — переспросила Оля. — Для тебя это важнее, чем мои чувства?
Слава замолчал.
Весь вечер Оля думала о том, как всё сложилось. Она чувствовала себя преданной. С одной стороны — свекровь, которая давит на чувство долга и благодарности. С другой — муж, который встал на её сторону, вместо того чтобы поддержать свою жену.
— Скажи мне, что я права, — попросила она Славу перед сном. — Скажи, что я не жадная. Скажи, что я хороший человек.
— Ты хорошая, — сухо ответил он, но в его голосе не было уверенности.
Оля почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза.
— Ты меня предал, — прошептала она.
На следующий день она приняла решение. Она собрала все документы на квартиру и пошла к юристу.
— Мы можем разделить квартиру, — сказал ей юрист. — Это будет сложно, но возможно.
— Я хочу разойтись, — сказала Оля, чувствуя, как внутри всё холодеет.
Она знала, что это трудно. Она знала, что это невыносимо тяжело. Но она больше не могла жить в ситуации, где каждый её шаг делал всё ещё хуже.
— Что ж ты такая непутёвая? — снова спросила она себя, выходя из офиса юриста.
Но на этот раз в её голосе была решимость.
