— А вот тут смородина растет. Там кабачки, редиска, сюда парник для томатов планирую поставить… — бормотала Вера Петровна, прогуливаясь по участку с хозяйским видом. Алина исподтишка наблюдала за мужем, который при виде покосившегося дачного домика озадаченно хмыкал и нервно сжимал кулаки.
Да и сама Алина прекрасно понимала, что «небольшой косметический ремонт», как это называла мать, превратится в полномасштабную реконструкцию половины строения. О чем она и сообщила Вере Петровне, как только выдалась минута наедине.
— Мам, смородина-редиска — это, конечно, прекрасно. Просто замечательно. Но ты отдаешь себе отчет, во сколько нам обойдется приведение этого… этого в порядок? — Алина обвела рукой покосившийся домик. — Тут работы на несколько месяцев, материалов уйма. Расходы серьезные, даже если мы сами всем займемся, без наемных рабочих.
— Аленушка, ну зачем нанимать кого-то? Максим твой — мужик с золотыми руками. И не для чужих людей ведь стараться придется. Сами же говорили, что хотите место для отдыха. Привести все здесь в порядок однозначно дешевле, чем что-то покупать. Или вообще с нуля участок брать, разрабатывать и дом строить.
— Ты же знаешь, что меня огород совершенно не интересует. Сейчас всё можно купить, причем нормального качества, а деньги у нас есть.
— Тебя не интересует, а мне в радость землей заниматься. А урожай, раз уж ты не претендуешь, Кристине отдам. У нее трое детей, там всегда всё съедают и не капризничают, не то что некоторые.
Алина поморщилась. Сравнение с семьей младшей сестры, которое мать частенько проводила не в пользу старшей дочери, порой невыносимо раздражало. Да, у Алины нет троих детей. Они с Максимом и одного-то планируют только через пару лет, когда он получит повышение. И что в этом предосудительного? Вернее, что хорошего в том, чтобы народить троих без четкого плана на будущее?
Сейчас семья Кристины существует на подачки от родственников с обеих сторон. Да, у ее мужа есть пенсия по инвалидности, но это не те деньги, на которые можно вырастить троих детей. И квалификация у Кристины, мягко говоря, оставляет желать лучшего.
Это ведь Алина училась как проклятая сначала в колледже, потом в университете, чтобы добиться нормальной работы с достойной оплатой, а Кристина сразу после школы замуж выскочила — и вот результат. Зато мать довольна, что дочь род продолжила. А то, что этот «род» теперь ей до конца жизни кормить — так это, видимо, мелочи.
— Алин, ну сама подумай, зачем что-то покупать, когда вот стоит нормальная дача? Я к дому равнодушна так же, как и ты к участку, сама знаешь. Мне на автобусе домой пятнадцать минут, проезд все равно бесплатный, вот и не остаюсь, так как здесь даже телевизора нет.
Что правда, то правда. Если огород Вера Петровна любила, то постоянную жизнь на природе переносить не могла даже в течение нескольких дней. Не раз даже говорила, что хотела бы снести дом, а освободившееся место засадить чем-то полезным — чем терпеть на участке, по большому счету, ненужную постройку.
— Что думаешь? — осторожно спросила Алина уже в машине. Мать с ними не поехала, заявив, что ей нужно еще заняться прополкой, так что обсудить ситуацию удалось наедине.
— Да что думать? Брать надо, что дают, и не выпендриваться. Твою мать мы знаем, как и ее отношение к этому дому. Стоит, только место занимает. А с учетом того, что спутникового ТВ и интернета там еще долго не будет — все так и останется навеки. Твоя сестра тоже не дачница, насколько я помню.
— Кристина вообще на этот дом смотреть не может, даже слышать о нем, — подтвердила Алина. — Постоянно предлагала матери его продать и деньги разделить, чтобы маме не приходилось коммуналку платить.
— Фу, какая там коммуналка…
— А вода для полива ее драгоценной редиски?
— Ну разве что.
— Вот из-за огорода-то мама дачу и не продает. А домик ветшает. Если ты считаешь, что толк из этого выйдет… — осторожно начала Алина. Она понимала, что последнее слово в этом разговоре будет за мужем. Ведь возня с ремонтом крыши, заменой проводки и установкой нормальной мебели ляжет на его плечи. Алина, конечно, внесет свою лепту деньгами, ну и пропылесосит после чужой работы. Да, тоже труд, но основную работу делать Максиму.
— Я считаю, надо брать, пока предлагают. Завтра друга позову, залезем, посмотрим, что там с крышей.
И закипела работа. На протяжении трех месяцев после тяжелого дня в офисе Алина и Максим ехали на дачу. Благо, не в Москве живут и обходилось без многокилометровых пробок. Все, как мама говорила — пятнадцать минут до участка. Но от этого не становилось легче, так как работы оказался непочатый край.
Мать в этом участия не принимала. Денег у нее не было, как и желания горбатиться на благоустройство дома, которым не пользуется. Ну, она об этом сразу предупредила. Вот и приходилось супругам пахать на ремонтной ниве за всю бригаду. Алине доверили покраску стен и поклейку обоев, а ещё — выбор всей необходимой мебели, согласование времени приезда замерщиков и грузчиков… Работы хватало.
Но и результат радовал. Через три месяца заметно посвежевший домик приятно смотрелся и был готов принимать гостей. Самым трудным оказалось выбить на работе отпуска на одинаковые даты, но Алина с Максимом справились и с этим. Нашли, с кем поменяться, чтобы впервые за несколько лет отношений провести отдых вместе.
— Знаешь, а ведь я в детстве никогда не любил эти поездки на дачу, — признался Максим.
— Я тоже. Ты мою маму видел. Она любовь к огороду мне лет с восьми привить пыталась. Не вышло, но нервов мы друг другу изрядно потрепали тогда.
— У моих огорода не было. Просто домик, участок с травой, которую косили, чтобы пройти можно было — и всё. Зато каждый день гулянка. И постоянно куча незнакомых людей, которых даже запомнить не успеваешь.
— Уж, это тоже как-то не вариант. Давай попробуем найти золотую середину? Чтобы без этих грядок, без толпы друзей, приятелей и малознакомой родни, но и отдохнуть да повеселиться за отпуск успели.
— Мясо для шашлыков взял, надувную лодку у приятеля одолжил, спиннинг прихватил. У меня, похоже, все с этим в порядке. А вот чем ты будешь заниматься, представляю слабо.
— Лес же. Гулять. Может, ягоды пособираю, но не в промышленных масштабах, как мама, а так, ради спортивного интереса и вкусного пирога на ужин, — Алина блаженно потянулась и посмотрела на Максима, сосредоточенного на дороге. — Я тебя люблю.
— И я тебя.
На даче, однако, их ждал сюрприз, который подтверждал: не всем планам суждено сбываться. Стоило открыть дверь, как Алину за ногу схватила младшая дочь Кристины, Соня.
— Пливет! — радостно поздоровался ребенок, пачкая светлые джинсы липкими от сока руками.
— И вам здрасьте, — удивленно произнесла Алина, глядя на большие клетчатые сумки, стоящие посреди прихожей.
— О, Алинка, привет, сколько лет, сколько зим. А мы вот с детьми и мужем отдохнуть решили, — в коридор вышла Кристина. На ходу вытирая грязные руки полотенцем, которое Алина три часа в местном ЦУМе выбирала.
— Отдохнуть. Ага. А почему на нашей даче? — принялась выяснять Алина.
— Она не ваша, а мамина, — отрезала Кристина. — Кстати, раз уж беспорядок развели, хотя бы мусор за собой вывезите. Только не сегодня, муж со старшим спят, устали с дороги.
Максим так стиснул зубы, что на него было страшно смотреть. Алина бы и сама высказала сестре много чего, но устраивать скандал при маленьком ребенке показалось неприличным. Какую бы дичь ни вытворили мать и сестра, Соня в происходящем не виновата. А доводить до слез криком и скандалом девочку, которая и так растет не в лучших условиях, было жалко.
— Мама, что происходит? — стоило супругам сесть в машину, как Алина набрала мать и поставила вызов на громкую связь.
— Ты о чем? — непонимающе произнесла женщина.
— Я о Кристине. Мы вообще-то договорились, что на даче отдыхать будем мы! И ладно бы ты еще ее пустила потом, когда мы уедем, но ты как назло…
— Во-первых, дорогая, сбавь тон. Не надо на меня кричать, — одернул ее мамин голос. — Во-вторых, вы с мужем можете и в сентябре отдохнуть, и даже зимой отпуск взять и на даче отдохнуть, а у Кристины дети, ей летом важнее, — заявила мать. — Им расти надо и на нормальном воздухе бывать, а не в каменных джунглях запертыми сидеть все лето.
— Что-то раньше я их на даче не видела.
— Раньше там жить нельзя было, и ты это знаешь. Алина, ну что ты, как маленькая? Возмущаешься, злишься… Надо делиться. Я с тобой дачей поделилась ведь, верно? Теперь ты с Кристиной поделись.
— Вот только я в твою дачу угрохала три месяца своей жизни и кучу денег, а своей любимице ты, как обычно, всё на блюдечке преподносишь. Раз уж она тоже собирается отдыхать на даче и пользоваться всем тем, что мы накупили, пусть хотя бы половину стройматериалов оплатит. Честно же будет?
— Честно? У женщины с таким мужем и тремя детьми на руках деньги требовать — это честно по-твоему? Не ожидала я такого от своей дочери. Разве я так тебя воспитывала?
— Нет! Ты меня воспитывала свою любимую Кристиночку целовать с тобой наперегонки, — рявкнула Алина. И только набрала воздуха, чтобы продолжить тираду, но мать уже положила трубку. Прошло пять минут, прежде чем от нее пришло сообщение:
«Чтобы завтра вывезли с дачи свое барахло. Сестре вещи сложить некуда. Научишься с матерью разговаривать — разрешу заехать отдохнуть в сентябре. Мама».
— Нет, ну это вообще нормально? — Алина едва не рыдала. Она знала об особом отношении матери к младшей дочери, но раньше подобное никогда не било по ней так сильно. Все эти похвалы в адрес Кристины не особо цепляли, так как знала Алина, что она гораздо лучше сестры будет.
То, что мать постоянно младшей дочери деньгами помогала — это вообще считалось нормальным, потому что у Алины хорошая работа и муж, а Кристине вечно на самое необходимое не хватает. Да и готова была Алина подсознательно к тому, что мама квартиру свою Кристине оставит. — Что нам теперь делать?
— Ничего, — Максим нахмурился, крепче вцепившись в руль. — Завтра пойду, вывезу всё наше барахло оттуда. Вот вообще всё, чтобы точно было, куда вещи сложить. Ни диван мешать не будет, ни стол, ни новая электрическая плита с духовкой. Дальше что получится — верну в магазин, что не получится — толкнем за восемьдесят процентов стоимости через интернет.
Технику точно сразу заберут, мебель, может, повисит пару месяцев, прежде чем покупатель найдется. Но часть денег мы вернем. И больше к твоей матери, уж извини, я ни ногой. Хоть что там у нее случится — для меня ее больше нет.
Алина не могла сказать тех же слов. Родная мать, что бы там она ни натворила. Но вот идею мужа оборвать все контакты и не оказывать больше никакой помощи приняла.
А вечером следующего дня в их квартиру постучалась полиция. С ними пришла заплаканная Вера Петровна, обвинившая дочь и зятя в том, что они украли у нее с дачи мебель, технику и все нужные вещи вплоть до постельного.
— Ничего мы не крали, — переглянулись супруги. — Вот сообщение от мамы, где она нам говорит забирать свое барахло. Вот запись разговора, где она подтверждает, что какое-то время там будем жить не мы, а другой человек. А зачем мы другому человеку свои вещи будем оставлять?
— Это мои вещи! — возмутилась пожилая женщина.
— Какие же твои, мам? Вот чеки из магазинов, всё покупала либо я, либо Максим. Ты тут каким боком?
Полицейские, обнаружив, что состава преступления нет и в помине, ушли восвояси. А мать еще долго стояла под дверью Алины, барабаня в нее кулаками и проклиная дочь на все лады. Закончилось всё только через полтора часа, когда кто-то из соседей пригрозил вызвать полицию.
Алине и Максиму, впрочем, скандал женщины не помешал — наушники в доме водились, а уж в некоторых компьютерных играх шум от стрельбы такой, что любой скандал перекроет.
Связи с матерью Алины пара оборвала. Да и она сама не торопилась вновь налаживать контакт с родственниками, которых сама же обидела. Пока не позвонила однажды холодным зимним вечером с требованием.
— Алина, на улице гололед, а мне кое-что купить надо. Завтра после работы, как будешь домой ехать, зайди в магазин и купи…
— Пусть Кристина купит, — огрызнулась Алина.
— Это ты что, до конца моей жизни будешь на мать обижаться? — не поверила та.
— Именно так, мама. И не обижаться, а ограничивать контакт с человеком, который не ставит мои желания в список своих приоритетов. Кристину проси. Ты ее спонсируешь, любой ее каприз исполняешь, пусть и она тебе добром за добро платит. А меня оставь в покое.
— Вот такая, значит, у тебя любовь к матери.
— Такая же, как и у тебя к дочери, — симметрично ответила Алина и положила трубку.
Лучше уж оборвать связи с человеком, которому ты безразлична, чем раз за разом надеяться на проявления любви и порядочности, а потом снова получать привычный от ворот поворот. Она уж лучше без этого обойдется. Хватило с нее летних событий. Спасибо, больше не надо, урок усвоен…
В то утро Алина как раз заканчивала укладывать волосы, готовясь к важному совещанию, когда ее телефон зазвонил. На экране высветилось «Мама». Алина на секунду замерла, но потом решительно ответила:
— Алло?
— Аленушка, дочка! — голос матери звучал непривычно взволнованно. — Ты не поверишь, что случилось!
— Дай угадаю, Кристина опять что-то натворила? — хмыкнула Алина, закатывая глаза.
— Откуда ты… — начала мать, но Алина ее перебила:
— Мам, давай ближе к делу. У меня совещание через полчаса.
— Ох, Аленушка, твоя сестра совсем обнаглела! Представляешь, она…
Пока мать изливала душу, Алина мысленно прокручивала предстоящую презентацию. — И чего она хочет на этот раз? Денег? Чтобы я Кристину урезонила?
— …и теперь мне негде жить! Аленушка, солнышко, можно я у тебя поживу немного?
Алина чуть не выронила телефон. — Некислый поворот, — подумала она.
— Мам, а как же Кристина? Разве она тебя не приютит?
— Ох, доченька, она же выгнала меня! Говорит, что я ей всю жизнь испортила своей заботой. Представляешь?
— Даже не представляю, — ехидно протянула Алина. В голове пронеслось: «Ирония судьбы. Теперь мамочка на своей шкуре прочувствует, каково это — быть нежеланным гостем».
— Аленушка, ну так что? Можно я приеду?
Алина глубоко вздохнула.
— Мам, помнишь, как ты меня летом отшила? Как сказала, что я могу и зимой отдохнуть, а у Кристины дети.
— Алина, но это же…
— Нет, мам. Теперь твоя очередь. Может, ты тоже сможешь где-нибудь в декабре приехать? А у меня, знаешь ли, карьера. Мне нужно сосредоточиться.
— Но я же твоя мать!
— А я твоя дочь. И что? Когда тебе было удобно, ты об этом забыла.
В трубке повисла тишина. Алина почти физически ощущала, как мать подбирает слова, чтобы надавить на жалость. Но не сегодня.
— Мам, извини, мне пора. Удачи с поисками жилья!
Алина нажала «отбой» и уставилась на свое отражение в зеркале. По щекам катились слезы, но на губах играла легкая улыбка.
— Что, получила? — прошептала она своему отражению. — Вот тебе и закон бумеранга.
Максим, появившийся в дверях спальни, обеспокоенно спросил:
— Все в порядке?
Алина повернулась к мужу, вытирая слезы.
— Знаешь, кажется, я только что окончательно повзрослела. И знаешь что? Это чертовски приятно!
Максим обнял жену.
— Горжусь тобой. Ты всё правильно сделала.
Алина кивнула, чувствуя, как внутри разливается тепло. Она поняла, что верность и любовь нужно заслужить, а не требовать. И что иногда самый важный урок в жизни — это умение сказать «нет» тем, кто привык пользоваться твоей добротой.
— Ладно, хватит соплей, — Алина глубоко выдохнула и улыбнулась своему отражению. — У меня совещание. Пойду покажу этим акулам, кто здесь главный!
Максим рассмеялся.
— Иди, моя железная леди. Порви их там!
Алина подмигнула мужу и, подхватив папку с документами, вышла из квартиры. Она чувствовала, что сегодня ей по плечу любые свершения. Ведь она наконец-то научилась ценить себя и не позволять другим пользоваться своей добротой. И это было самое важное достижение в ее жизни…
