– Я хочу ровно половину, а не меньшую часть! Мне тоже нужны деньги родителей.
– Да ладно, куда тебе еще? Сама работаешь, а я инвалид, пенсия мизерная, – привычно заныл Павел.
– А мне плевать, у тебя ни детей, ни забот, еще и льготы по квартплате. Сидишь дома, в телевизор пялишься, а я вкалываю, чтобы детей поднять.
Светлана Александровна и Всеволод Борисович в своей жизни вполне преуспели. Они оба были на пенсии, муж получал и повышенную военную как офицер, и обычную выплату по старости.
Светлана Александровна тоже получала пенсию за себя. Жили они в частном доме, платили только за газ и электричество, а проблему водоснабжения и канализации решали сами, вкопали септик, провели трубы от скважины. Дети Лидия и Павел жили отдельно от родителей и все время жаловались.
– Вот хорошо вам, частный дом, никаких особых трат на коммуналку, – стонала Лидия. – А у меня за нас троих с детьми пришло почти пять тысяч. А еще за кружки заплати, бензин в машину купи, на обеды школьные дай. Никакой зарплаты не хватит. И папаша детей опять без работы, алименты не платит. Ну за что мне это?
– Лидочка, ну давай мы тебе поможем? – предлагала дочери Светлана Александровна. – Вот держи. Тут хватит на квартплату, тебе полегче будет.
– И куртки новые обоим на зиму нужны, – продолжала стонать Лидия. – Ну почему дети не могут просто расти как-то более предсказуемо?
– Ладно уж, – снова достала кошелек Светлана Александровна. – Держи вот еще внукам на обновки.
Не отставал от сестры и Павел, после аварии на мотоцикле он получил инвалидность, долго сидеть или стоять не мог. Эпизодически подрабатывал, но долго нигде не задерживался. Зато родителей использовал как дойных коров исправно. Жил он отдельно, после развода с женой съехал в комнату в общежитии. Там всегда была компания для посиделок, и никто не зудел над ухом, воспитывая непутевого сына.
Всеволод Борисович не один раз говорил жене, что они разбаловали детей.
– Светочка, ну ты сама посмотри, Пашка сюда вообще как в сберкассу ходит. Да и Лида тоже нас рассматривает как ходячую копилку. А помощи, меж тем, мы ни от одного, ни от другой не видим.
– Сева, ну а кто им поможет? Жизнь сегодня и правда дорогая, а мы с тобой, к счастью, не бедствуем, – отвечала мужу Светлана Александровна.
– Да вот, оно бы и не жалко, только выходит все хуже. Пашка уже даже не пытается делать вид, что работу ищет. И вообще, они даже между собой за нашу пенсию готовы передраться.
Так и было, Павел и Лидия давно уже позабыли даже про формальные приличия. Каждая передача денег живо обсуждалась, и важно было не дать одному больше, чем второму. Но получалось не всегда. Павел в своих жалобах всегда давил на инвалидность, поэтому ему обычно доставалось больше денег от родителей.
– Мама, снова мне хуже, – страдал Павел, появившись в родительском доме аккурат в день пенсии. – Походить бы на процедуры или в санаторий поехать. Но на мою пенсию не потянуть такое.
– Паша, ну можно же бесплатное повыбивать, к доктору своему сходи, – советовала Светлана Александровна сыну.
– Да, мама, там вперед меня потяжелее инвалидов толпа. Пока дождусь, уже времени сколько пройдет, еще хуже станет.
– Сколько тебе нужно? – вздыхала Светлана Александровна, привычно распахивая кошелек.
Суммы постепенно росли, аппетиты у Павла и Лидии были соответствующие, а прибавка выходила неплохая, с отцовской военной пенсии в сорок тысяч они отбирали почти все. И если раньше Светлане Александровне и Всеволоду Борисовичу удавалось копить и откладывать на свои нужды, теперь они сами в бюджет укладывались еле-еле. Но Лидии и Павлу было все мало.
Однажды дети и вовсе пришли к родителям с предложением.
– Послушайте, вы же все равно нам помогаете. Может, сделаем эту выплату, ну, постоянной, что ли. Например, двадцать тысяч в месяц мне и двадцать Паше, – предложила Лидия. – Мы больше и просить не станем.
– А почему это мне столько, сколько и тебе?! – возмутился Павел. – Между прочим, здесь есть инвалид. Который работать в принципе не может. А ты, сестрица, кобыла здоровенная. И деточки уже, извини меня, не трехлетки. Одному пятнадцать, второй восемнадцать. Сами могут подрабатывать.
– Ну, конечно, и поэтому мне помощи меньше должно быть, – вздыхала Лидия. – Ты еще вспомни о том, что со своей пенсии алименты отчисляешь. Мы все тут дружно обнимемся и поплачем.
– А нашего мнения никто не хочет спросить?! – возмутился Всеволод Борисович. – Может, вы вспомните, что помощь – дело добровольное?
– Папа, да не в сумме дело, – тут же изменила тон Лидия. – Такая жизнь трудная, что нам просто не справиться без вас.
– А нам эти деньги лишние? – сердито ответил ей отец. – Вон матери тоже неплохо бы в санаторий съездить, сердце подлечить. А в итоге сидим тут, на огороде ишачим. А от вас никакой помощи, одни требования.
– А что надо, вы бы хоть сказали? – отозвалась Лидия. – В магазин сходить, к врачу записать? Это я всегда готова, грядки в выходной могу прополоть.
– А у меня инвалидность, – напомнил Павел. – Противопоказаны физические нагрузки. Но да, без вашей помощи останусь на хлебе и воде.
– Значит, так, – веско сказал им отец, – тебе, Лида, помогаем до совершеннолетия младшего ребенка, три года осталось. А ты, Паша, можешь рассчитывать на деньги, только если сам тоже будешь работать. Иначе живи на свою пенсию.
Конечно, все эти угрозы остались невыполненными.
Уже через год Павел вполне благоденствовал на родительскую пенсию и никуда на работу не устраивался. А Лидия забыла о своем обещании помогать родителям. Вместо этого она все подсчитывала, сколько достается брату, не обидели ли ее деньгами. И постоянно выходило, что Павел получал больше.
– Мама, ну почему вы Пашку жалеете, а меня нет? – допытывалась Лидия у Светланы Александровны. – Ведь он даже не пытается что-то изменить, а я кручусь как могу.
– Жалко его, – ответила мать, – непутевый ведь. Ты-то пробивная, и работа хорошая, дети уже подросли. А этот все сидит, то книжки читает, то с удочкой на электричке на водохранилище катит. Не справится он сам.
– Мама, да что ты его все несмышленышем выставляешь? Пашка прекрасно справлялся. И с женитьбой, и со всем прочим. Он просто оболтус, не любящий ответственности. Потому и сидит у вас на шее совершенно спокойно.
– Лидочка, но ведь ты тоже получаешь деньги от нас, чем недовольна?! – возмутилась Светлана Александровна. – По-моему, кто дает, тот и решает, сколько выделить. И вообще, почему ты все время пытаешься мне что-то доказать? Мы с отцом от вас даже элементарного спасибо не слышим, только претензии.
– Это вам кажется, мама! – возмутилась Лидия. – И вообще, вы пока не немощные пенсионеры. Вот будете старше, тогда и буду помогать. За все годы сразу. Может, сюда к вам перееду, квартиру детям оставлю.
Про себя Лидия все равно была недовольна вечным неравенством, ей казалось, что Пашку любят больше.
Старшему брату доставалось все, а она свою часть денег делила на троих. Негодование Лидии стало еще больше, когда она случайно узнала тайну Павла. Они ехали от дальних родственников на электричке, и Павел вдруг оплатил контролеру полный билет. Лидия усмехнулась и спросила:
– Паша, а где же твое пенсионное удостоверение?
– Дома забыл, – буркнул Павел. – Тебе-то какое дело, заплатил и ладно.
– А есть ли оно вообще, может, тебе и инвалидность давно сняли? И работать ты можешь ничуть не меньше меня?! – вдруг дошло до сестры и она заорала, не стесняясь посторонних, на брата.
– Лидка, людей хоть постыдись, – попытался отбиться Павел, но сестра была непреклонна.
– Сегодня же покажи мне справку об инвалидности! Или я расскажу о твоем обмане родителям. Пусть все деньги мне идут, – предвкушала свой триумф Лидия. – А ты, наконец-то, сядешь в лужу, мой дорогой старший братец.
– Лидка, ну хватит, какая муха тебя укусила? – уговаривал ее Павел. – Ладно, сколько денег ты хочешь?
– Все, – расхохоталась Лидия. – Ты сам себя разоблачил. О, с каким наслаждением я теперь посмотрю на лица родителей, защищающих своего бедненького Пашеньку.
– Перестань, сама уже не понимаешь, что несешь, – буркнул Павел. – Родителям вообще волноваться вредно. Ну зачем им такой стресс?
– Нет уж, я этого шанса тебя уесть всю жизнь ждала, – потешалась над братом Лидия. – Ты окажешься без родительской поддержки. А я как хорошая дочь перейду в любимчики. Сегодня просто чудесный день.
Они простились на вокзале, Лидия отложила визит к родителям на завтра – дети потребовали внимания и борща. А на следующий день, появившись у Светланы Александровны и Всеволода Борисовича, младшая дочь была встречена новостями.
– Представляешь, Лидочка, у нас радость, – хлопотала мать, накрывая на стол. – Пашеньке инвалидность сняли, помогли санатории и лечение. Теперь он снова здоров, может работать без ограничений. Вот уже вакансию водителя нашел, завтра собеседование. Раньше-то он комиссию бы не прошел, а теперь легко. Вот как бывает, дочка.
– Ясно, – с кислым лицом ответила Светлане Александровне Лидия, понимая, что брат ее опередил. – И когда же это чудо с ним случилось?
– Да недавно, наверное, я не спрашивала, – удивилась Светлана Александровна. – Если давно, Паша не стал бы молчать.
– Конечно, он же такой честный и вообще хороший сын, – криво ухмыльнувшись, произнесла Лидия. – Я очень рада, мама, что вам теперь не придется Пашку на свои содержать.
– Да мы тут с отцом подумали. И так собирались вас с денежного довольствия снимать. Ему новые зубные протезы нужны. И в санаторий мы оба съездить хотим. А еще надо мотоблок обновить, старый глохнуть стал. А руками копать землю мы уже старые. А через год подкопим и крышу обновим. Так что помощи больше не жди, Лидочка. Нам эти деньги сейчас нужнее.
– Пусть вам сыночек поможет, который здоров, – зло ответила Лидия. – Ему теперь все можно, и копать, и сажать, и тяжести таскать.
Она практически выбежала из дома родителей, громко хлопнув дверью. Лидии казалось, что все несправедливо. Из-за глупости брата они оба лишились приличной финансовой помощи от родителей. Разумеется, Лидия отправилась к Павлу, чтобы высказать это ему в лицо.
– И чего ты добился?! – орала она на брата. – Остался хорошим в глазах отца и матери? Молодец, а я теперь опять алчная, обирающая стариков, так выходит?
– Ты сама это начала, – равнодушно ответил сестре Павел. – А могли бы и дальше спокойно тянуть с них деньги. Но тебе же все мало было, решила побольше нахапать. Нет, сестренка, не выйдет. Никто через мою голову в этой семье прыгать не станет. Хотела разоблачения – получай. Причем оцени, я это преподнес как радостную новость, и никакого стресса родителям. А ты бы их своей истерикой до больницы довела.
– Конечно, ты же такой хороший! – продолжала орать Лидия. – Вчера еще прискакал к маме с папой сообщать радостное известие. А я только сегодня, потому что дома дети, и им все время что-то нужно. Браво, Паша, снимаю шляпу! Только мы оба теперь без подачек. Я тебе больше скажу, у матери там уже наполеоновские планы. И можно даже не пытаться что-то выпросить.
– Ну они и так довольно долго нас молча тянули, – усмехнулся Павел. – Я вот даже успел кое-что отложить на первое время. А ты можешь просто поужаться в тратах. Я же знаю, куда у тебя деньги улетают, все на альфонса, которого ты от детей скрываешь. Скажи спасибо, что о нем я родителям тоже не рассказал. А то, думаю, отец бы тебя еще и заставил все вернуть. С него станется, знаешь же.
– Выходит, ты еще и мой благодетель? – прищурив глаза, спросила Лидия брата, а потом кинулась на него, выставив вперед острые ногти.
Но Павел оказался проворнее, и силы у него было не так уж мало.
Покидая дом брата, Лидия размышляла о том, как она объяснит своему возлюбленному, что денег на его автокредит в этом месяце у нее нет. Раньше этот заем гасился как раз из родительской помощи, а теперь денег не стало.
Павел действительно устроился на работу водителем, развозит товары со складов. Родители этим обстоятельством очень довольны, они уже съездили в санаторий и теперь занимаются заменой зубного протеза для Всеволода Борисовича. Денег с пенсий, одной военной и двух по возрасту, теперь хватает на все необходимое.
