Здесь налицо вся лепота и красотища, точнее, отсутствие, как первой, так и второй. Впрочем, так мы и жили. Смесь обшарпанности с блестяшками и лейблами;
по замусоренным улицам (а тогда почему-то стали редко их убирать) фланировали долгоногие девочки в боевом раскрасе и вихрастые мальчики в мешковатых спортивных штанах да кожаных куртках, а кто-то очень крутой рассекал пространство на подержанном, но таком шикарном «Мерседесе»…
Изящной музыкой звучали названия фирм, особенно тех, что связаны с компьютерами. Стоп! О них мы ещё поговорим. Завязка – тоже узнаваемая и в духе того времени.
Некая престарелая аристократка (её играет аж сама Татьяна Окуневская, богиня 1930-х!) рассказывает своей младой правнучке-американке о своей благоуханной юности в городе Киеве, откуда её увезли в 1910-х. О нет, ma chère amie, не от Революции, а от «любви».
Итак, старшеклассница Сью из Сан-Франциско едет в …СНГ учиться по обмену и попадает в «престижное» заведение, где учатся мажорчики.
Кстати, в одной из сцен можно увидеть тогдашние компьютеры, вспомнить свой-первый, ностальгически вспомнить о стародавних временах, когда мы как-то жили без Интернетика, играли в простейшие игры и даже не знали, что именно комп станет чем-то общеобязательным всего через 5-10 лет. Помните свой Пентиум, да?
Но вернёмся в киевскую школу начала 1990-х. Сью, подружившаяся с крашеной и вульгарной Галей (см. скрин выше), дочерью каких-то нуворишей, постигает местную life. Тут всё так интересно!
Сью даже не знает, что такое …тараканы (ну, вот нет их в США, только в пост-СССР). Но не тараканами едиными! Сью видит мальчика Максима (распространённый тип тогдашнего красавчика). И тут закручивается жестокая лав-стори в духе прям-таки «Бедной Лизы» Николая Карамзина, разве что Бедная Лиза тут не самоубилась, а…
Впрочем, всё по порядку! Максим, гладкий и обеспеченный мальчик, влюблён в интернатовскую сиротку Машу, у которой имеются ещё и психические отклонения. О, нет, никакого уродливого безумия и разных там слюней на подбородке.
Девочка нормально развита – у неё богатая речь, допустим. Получше крашеной Гали. Девчонка вообще не отсталая, просто у неё расторможенные реакции, что и послужило причиной последующей трагедии.
А ещё Маша как-то фантастически, по-французски красивая – на скриншотах это незаметно, а вот в кадре – весьма. Это – неистовая, роскошная фамм-фаталь Серебряного века, и в начале 1900-х она смотрелась бы, как норма. Писала бы стихи, носила бы чётки, топилась бы три раза в году, вошла бы в историю искусств.
Но не в 1990-х. Конечно, родители Максима против такой любви – особенно мать, которую с ленивой грацией и томно-печальными вздохами играет Лариса Удовиченко.
И вот в судьбу Максима на всех парах врывается наивная, хорошенькая, туповатая и – добрая Сью. Американ joy и прочий супер-бой — уеду с то-бой! Да, парень по сюжету – талантливый программист в свои семнадцать!
Наверное, так тоже бывает. Сью тайком отсылает его школьные работы своему папе-боссу и тот в полном восторге. И, когда Максимка узнаёт, что папа Сью (та-дамммм!) работает в компании Microsoft, здесь начинаются другие «любови».
Собственно, для мужчины самое главное в жизни – его Дело, а не женщины, и уж если Максу открывается пусть в Америку, но вместе с Сью, он без колебаний выбирает Дело.
Наша Маша, которая уже пыталась избить плюшевую американку (и ещё организовывала нападение на неё бывшими детдомовцами, а ныне – бандюками), так вот Маша, поняв, что её кидают, решается на единственно-возможный в её картине мира поступок. Бедные Лизы и — Маши 1990-х — резки, особенно, если с головой не всё в ажуре.
Она ворует пистолет у своего приятеля-рэкетира и далее действует под лозунгом: «Так не доставайся же ты никому!» Это о Максимке, который с понтами, и сопровождаемый восторженно-завистливыми взглядами одноклассников, прощается с «этой страной» в аэропорту.
Эта страна – в данном случае рідна Україна, хотя, что интересно, в кадре вообще нет ни одной приметы грядущего yкрo-бешенства. И, вместе с тем, оно зачиналось уже тогда.
Вообще, если говорить об искусстве, то фильм преотлично сделан, а чётко прописанные реалии заставляют вспомнить о той чудовищной эпохе.
В те годы всё общество бывшего СССР так и жило – молилось на Америку, хотело больших и — лёгких денег, убого понтовалось, носило дурацкие шмотки, бешено и с подскоками убегало от «совка», правда, не в ту сторону, в какую надо бы, если уж задумало бежать.
Дикая любовь — это не столько про Машу, сколько про вообще. Тут всё — дикость.
