Что вы знаете про дискотеки времен Советского Союза? Про те преграды и запреты, которые нам, организаторам и ведущим вполне безобидных танцевальных вечеров, приходилось преодолевать во времена глухого застоя?
Про то, как можно нормально работать под неусыпным контролем со стороны всяческих унтер-пришибеевых?
Я начал вести дискотеки в далеком 1978 году, так что смело могу сказать, что стоял практически у истоков так называемого «дискотечного движения». Тогда еще не было такого слова «диджей», нас именовали «диск-жокеями», что ассоциировалось с ипподромом. Наверное, поэтому и танцы молодежь называла скачками.
Автор статьи – журналист Алексей Хотяновский. Статья специально написана для публикации на дзен-канале «В ЖИЗНИ И В КИНО».
Комсомольцы, которые курировали нас, настаивали на том, что у дискотек должен быть лозунг: «Развлекая – просвещай!».
Поэтому ведущий должен был не только менять пластинки (то есть магнитные ленты), но еще и говорить в промежутках между песнями. Конечно же, что-нибудь идеологически выдержанное, например, о прогрессивных западных музыкантах и о том, как они там за мир борются.
Тут были варианты. Если дискотека была со столиками, то приходилось готовить тематическую часть, чисто для проформы и желательно с критикой зарубежной музыки. За основу брались статьи из молодежных журналов соответствующей направленности, например, «Куда катятся эти камни?» (это про RollingStones) или «Куда летит этот цеппелин?» (про LedZeppelin).
Если программа была про тяжелый рок, то название было типа «Музыка бунта». Были случаи, когда на столик ставилась бутылка сухого вина, это входило в стоимость билета. Остальное тайком приносилось с собой.
Если же это была чисто танцевальная программа, то надо было учитывать, что публике глубоко фиолетово, что ты там произносишь, ей бы побыстрей пуститься в пляс. Поэтому ведущий говорил мало, быстро и порой совсем не по теме.
Я, например, предпочитал рассказывать какие-нибудь забавные случаи или анекдоты, проводить конкурсы или читать смешные стишки. Помню, как один диск-жокей объявил в микрофон: «А теперь поговорим об АББЕ!»
Народ весело отреагировал: о какой еще бабе?
Контролировали нас жестко. Раз в квартал мы сдавали «рапортички», где подробно расписывали весь репертуар. Интернета, естественно, не было, поэтому сведения брали «с потолка», выдумывая несуществующих авторов песен. При этом надо было учитывать, что советской музыки должно быть не менее 60%, и лишь 40% иностранной.
Интересно, как это наши кураторы себе представляли? Особенно, если учесть, что танцевальными песнями советские композиторы не баловали. Ну, что-то у Антонова, что-то у Пугачевой – в любом случае, выбор невелик.
Раз в год проводился городской конкурс дискотек, где нужно было, как в фигурном катании, показать обязательную программу. Например, «Музыка и Олимпиада-80». Вот и попробуй придумать что-нибудь. А ведь выкручивались как-то.
Был еще список запрещенных групп и исполнителей, как наших, так и зарубежных. Так, нельзя было крутить немецкую группу «Чингисхан», особенно их песню «Moskau». Кто-то особо одаренный утверждал, что в припеве есть слова «Moskau, Moskau, закидаем бомбами, будет вам Олимпиада, а-ха-ха-ха-ха».
На самом деле, конечно, не было там ничего подобного – это песня о незнакомой и таинственной Москве с золотыми куполами, где живет очаровательная девушка Наташа, и где можно выпить с казаками. Но кого это волновало? Лучше запретить, от греха подальше.
Был еще занятный случай. Однажды под запрет попал даже невинный ансамбль ABBA. И виноват в этом был… Сева Новгородцев, популярный ведущий музыкальной передачи «Севаоборот» на английском радио.
Его программы очень любили меломаны, хотя «вражеские голоса» и глушили нещадно. Слушали их и в соответствующих органах. Как-то раз Сева в шутку обмолвился, что название известного хита шведского квартета «SuperTrouper» переводится, как «Отличник боевой и политической подготовки».
Если не знать английский, то можно легко попасться на этот развод. Troop – войско, поэтому trooper – боец, ну, а supertrooper – сверх боец. На разницу в написании никто внимания не обратил. Запретили в одночасье.
На самом же деле «supertrouper» — это всего-навсего яркий прожектор, освещающий сцену. Правда, потом кто-то объяснил горе-переводчикам их ошибку, и шведов восстановили в правах.
Бывало, дискотеки закрывали за какие-то провинности диск-жокеев. Как правило, месяца на два-три. Чтобы тебя восстановили в правах, нужно было приглашать комиссию из управления культуры и сдавать им свою программу. А члены комиссии уже определяли степень твоей лояльности.
Меня «закрывали» раза три. Причем, это широко освещалось в местной печати.
Как-то раз на дискотеку пришел один из комсомольских вожаков нашего городка. Мы о его визите знали заранее и подготовились. Как раз за несколько дней до этого застрелили Джона Леннона, и я сделал такую программу-посвящение, заодно поругав Америку за свободную продажу оружия. Причем, за основу взял статью в газете «Советская культура». То есть, претензий, со стороны проверяющих, быть не могло.
Ага, сейчас! Через пару дней в местной комсомольской газетке появилась статья с говорящим названием «В чьих руках микрофон?». Прочитав эту малограмотную писанину, можно было сделать вывод, что я ничем не лучше того самого убийцы великого битла, а моя программа никак не соответствует принципам марксизма-ленинизма». В итоге нашу дискотеку прикрыли на пару месяцев.
В другой раз я прочел со сцены стишок Бориса Брайнина из «Литературной газеты», это была пародия на так называемые «садистские стихи». Сие произведение не понравилось какому-то завучу из школы, которая на нашу беду оказалась в зале. Последовало письмо в райком партии, и, естественно, очередное отстранение. Ну, а в газете появляется статья под названием «Дискотечные мальчики».
А однажды в общаге, недалеко от нашего Дворца культуры надругались над девушкой. Выяснилось, что насильник перед этим посетил нашу дискотеку. Ага! Значит, на нас тоже лежит ответственность за происшедшее.
С проверкой пришла начальница детской комнаты милиции, которая подсчитала, что советские песни у нас звучит гораздо реже, чем произведения тлетворного Запада. Вывод: наша вина доказана, в партийной газете публикуется статья «Кусочек Запада», а нас временно лишают солидной подработки.
В общем, весело было.
Кстати, деньги диск-жокеи получали по тем временам действительно немалые. При зарплате инженера в Советском Союзе в 120-150 рублей, нам платили рублей по 300-400.
Но не надо только думать, что это были такие уж легкие деньги. Учтите, что приходилось покупать аппаратуру, а она была весьма дорогостоящей. А когда в нашей стране наступила эпоха видео, мы начали еще и показывать клипы. Это тоже влетало в копеечку, видеомагнитофоны стоили бешеных денег. К тому же конкуренция среди дискотек была огромной, поэтому нужно было тратиться на самые последние записи.
И что это были за записи? Материал брали у «пластовщиков» — так называли музыкальных «акул», у которых всегда в больших количествах водились западные пластинки — «пласты». Boney M, Chilly, Silver Convention, La Bionda, Arabesque, Cerrone – с них все начиналось.
Позже – все эти песенки-однодневки, типа Zoo-Zoo, Casino, Life Is Life, сладкоголосые ModernTalking и, конечно же, итальянцы. Риккардо Фольи, Пупо, Альбано и Ромина Пауэр, Рикки и Повери, Лоредана Берте, Умберто Тоцци – без них не обходился ни один вечер.
Это было настоящее итальянское вторжение. Судя по тому, что весь зал подпевал хором, казалось, что народ уже в совершенстве овладел итальянским языком.
Как я уже говорил, конкуренция была велика, нужно было бороться за посещаемость. В ход шли всякие технические примочки, стробоскопы, цветомузыка, слайды с фотографиями обложек дисков. Устраивали настоящие костюмированные представления.
Один раз, например, вырядились в участников группы Kiss и даже изрыгали языки пламени.
А позже мы открыли первую в нашем городке видео-дискотеку. Вот это был настоящий фурор. Видики тогда были в диковинку, а мы показывали и клипы, и фрагменты из фильмов, и мультики «Том и Джерри».
В зал по санитарным нормам вмещались триста человек. У кассы к моменту открытия уже собиралась толпа. Доходило до того, что первый человек, стоящий у окошка, покупал сразу 300 билетов, а потом продавал их по тройной цене.
Никаких «веселящих» таблеток в то время не было. В лучшем случае ребята приносили с собой бутылку-другую «портвешка», который потребляли во время перерыва. Драки иной раз случались, куда же без них. Но диск-жокеев никогда не трогали, свято следуя правилу «Не стреляйте в пианиста».
В один прекрасный день наверху решили, что надо как-то упорядочить нашу весьма хаотичную деятельность и создали Школу ведущих дискотек. Закончил полугодовые курсы – получи диплом. Только с ним ты можешь продолжить работу по развлечению-просвещению народа.
Мы послушно посещали занятия по танцам, речи, актерскому и сценарному мастерству, не совсем понимая, как нам это может пригодиться. Впрочем, справедливости ради, отмечу, что именно благодаря этой самой школе мы приняли участие во Всероссийском конкурсе ведущих дискотек. Проходил он в Белгороде, и мы привезли оттуда аж 11 дипломов первой степени.
Ушли в прошлое те времена. Сегодня всё другое: другие ритмы, другие танцы. И диск-жокеи превратились в диджеев. И большинство из них, если и держали микрофон в руках, вряд ли сумеют произнести в него несколько связных слов.
Да и нужны ли они сегодня, связные слова?
Не хочется выглядеть консерватором. Просто по прошествии стольких лет наша дискотечная молодость вспоминается как-то по-доброму. Всякое бывало, и хорошее, и плохое. Но хорошего было все-таки больше.
А может, все от того, что деревья были большими?
