— Дорогуша, у тебя сегодня сделка у нотариуса. Дом добрачный продашь — квартиру нам купишь! — заявила свекровь

Надежда Сергеевна вошла в кухню как настоящая хозяйка, не постучав и не спросив разрешения. Алёна стояла у плиты, помешивая омлет в сковороде, когда свекровь расположилась за столом и разложила перед собой какие-то бумаги. Июльский зной проникал через открытое окно, принося запах раскалённого асфальта и цветущих под окнами цветов.

— Дорогуша, у тебя сегодня сделка у нотариуса. Дом добрачный продашь — квартиру нам купишь! — заявила Надежда Сергеевна таким тоном, словно сообщала о предстоящем походе в магазин.

Алёна замерла с лопаткой в руке. Омлет зашипел на сковороде, но женщина словно забыла о его существовании. Медленно повернулась к свекрови, изучая морщинистое лицо с хитрыми глазками.

— Простите, что? — произнесла Алёна, убирая сковороду с огня.

— Ну что ты встала как столб! — Надежда Сергеевна махнула рукой. — Садись, поговорим по-человечески. Видишь, документы принесла. Всё уже почти готово.

Алёна присела напротив свекрови, не спуская с неё взгляда. Надежда Сергеевна разгладила первый лист и придвинула его ближе.

— Смотри, дорогуша. Тут предварительный договор на продажу твоего домика в Сосновке. Покупатель хороший, цену предлагает справедливую — четыре миллиона восемьсот. Почти пять! — свекровь говорила воодушевлённо, словно делилась радостной новостью.

— Надежда Сергеевна, — Алёна положила руки на стол, — а кто сказал, что я собираюсь продавать дом?

— Ну как кто? — свекровь удивлённо подняла брови. — Мы всей семьёй решили. Вчера с Костей обсуждали, с Леночкой моей. Недвижимость должна работать на всех, а не простаивать.

Алёна глубоко вдохнула, считая до десяти. Дом в Сосновке достался ей от бабушки пять лет назад, за год до свадьбы с Константином. Небольшой, но уютный, с садом и баней. Там Алёна проводила выходные, отдыхала от городской суеты, а зимой сдавала дачникам.

— Надежда Сергеевна, дом — моя добрачная собственность. Я никому ничего не должна.

— Ох, какие мы принципиальные! — рассмеялась свекровь. — Дорогуша, ты теперь часть нашей семьи. А в семье всё общее. Посмотри на план квартиры, которую мы присмотрели.

Надежда Сергеевна развернула второй лист — план трёхкомнатной квартиры в новостройке.

— Видишь? Семьдесят восемь квадратных метров. Стоит четыре миллиона ровно. Останется ещё восемьсот тысяч на ремонт и мебель. Мне с Леночкой достанется большая комната — нам двоим место нужно. Костя получит среднюю, а ты можешь устроиться в маленькой. Кухня общая, это даже лучше — будем вместе готовить, как настоящая семья!

Алёна смотрела на план и чувствовала, как растёт изумление. Свекровь распланировала всё до мелочей, даже не поинтересовавшись мнением той, чьими деньгами собиралась распоряжаться.

— А где жить буду я с Костей? — уточнила Алёна.

— Да у Кости в его квартире! — махнула рукой Надежда Сергеевна. — Тридцать шесть квадратов на двоих — в самый раз. Молодые, места много не надо. А нам с Леночкой тесно стало в однушке.

Константин работал инженером-проектировщиком, получал неплохо, но собственного жилья у него не было. Снимал однокомнатную квартиру на окраине города. После свадьбы Алёна переехала к мужу, а дом в Сосновке остался как запасной вариант и источник дополнительного дохода.

— Леночка скоро замуж выходит, — продолжала свекровь, — жениха к себе приводить негде. А в новой квартире и места хватит, и условия человеческие. Ванна большая, балкон застеклённый.

Алёна подняла глаза на Надежду Сергеевну. Елена, дочь свекрови, работала продавцом в торговом центре, жила с матерью и постоянно жаловалась на нехватку личного пространства. Но требовать продажи чужой недвижимости ради решения семейных проблем…

— Надежда Сергеевна, — Алёна говорила медленно, подбирая слова, — вы предлагаете мне продать свой дом, купить вам квартиру, а самой остаться в съёмном жилье?

— Ну не в съёмном же! — возмутилась свекровь. — У Кости! Ты теперь жена, что тебе ещё надо? Семья — это жертвы, дорогуша. Нельзя думать только о себе.

Алёна встала и подошла к окну. На улице дети играли в песочнице, мамы сидели на лавочках в тени деревьев. Обычный летний день, который внезапно перевернулся с ног на голову.

— А если я откажусь? — спросила Алёна, не оборачиваясь.

— Зачем отказываться? — в голосе Надежды Сергеевны прозвучала досада. — Мы же всё продумали. Костя согласился, Леночка в восторге. Только ты упираешься, как ослица.

— Костя согласился продать мой дом?

— Естественно! Муж должен решать финансовые вопросы семьи. А не какая-то… — свекровь осеклась, но Алёна уловила направление мысли.

— Не какая-то жена? — повернулась Алёна.

— Да не в этом дело! — Надежда Сергеевна раздражённо собрала бумаги. — Ты молодая, глупая ещё. Не понимаешь, как семейные дела устраиваются. Я прожила шестьдесят два года, знаю, как правильно.

Алёна вернулась к столу и села напротив свекрови. Надежда Сергеевна кипела внутренним возмущением — было видно по покрасневшим щекам и сжатым губам.

— Назначили на четыре часа дня, — продолжила свекровь, — к нотариусу Петровой Галине Ивановне. Адрес записала. Паспорт не забудь, документы на дом у меня.

— Документы на дом у вас? — переспросила Алёна.

— Костя вчера принёс. Сказал, что ты разрешила.

Алёна прикрыла глаза. Значит, муж не только согласился на продажу, но и передал документы. Без единого слова с женой.

— Покупатель серьёзный, — не унималась Надежда Сергеевна, — предоплату внёс, ипотеку одобрили. Сделка чистая, быстрая. К вечеру деньги получим, завтра за квартирой поедем.

— А если я сейчас позвоню нотариусу и отменю сделку?

Свекровь замерла с бумагами в руках. Впервые за весь разговор на лице Надежды Сергеевны мелькнула тревога.

— Зачем такие глупости говорить? — проговорила свекровь. — Люди готовятся, деньги собирают. Нехорошо подводить.

— Нехорошо распоряжаться чужой собственностью, — ответила Алёна.

— Чужой? — голос Надежды Сергеевны повысился. — Ты моему сыну жена или нет? В семье нет чужого! Есть общее благо!

Алёна поднялась и прошла к холодильнику, достала бутылку воды. Руки дрожали, но незаметно. Надо было выиграть время, обдумать ситуацию.

— Где сейчас Костя? — спросила Алёна.

— На работе, естественно. А что?

— Хочу с мужем поговорить.

— О чём тут говорить? — Надежда Сергеевна махнула рукой. — Всё решено, оформлено. Ты иди, переодевайся во что-то приличное. К нотариусу в домашней одежде не ходят.

Алёна посмотрела на свои джинсы и футболку. Обычная летняя одежда, ничего предосудительного.

— Надежда Сергеевна, а вы сами будете присутствовать при сделке?

— Конечно! — свекровь выпрямилась. — Я ответственная за финансовые вопросы семьи. Костя работает, некогда ему по нотариусам бегать. А ты… ну что с тебя взять? Молодая ещё.

Алёна села обратно, изучая лицо свекрови. Надежда Сергеевна чувствовала себя полной хозяйкой ситуации, даже не допускала мысли о возможном сопротивлении.

— А Лена в курсе всех деталей?

— Леночка только за! — обрадовалась свекровь возможности поговорить о дочери. — Говорит: мама, наконец-то нормальные условия будут. Жениха есть кого пригласить, подружек позвать. В однушке же неудобно.

— Понятно, — кивнула Алёна.

— Вот и отлично! — Надежда Сергеевна встала, собирая бумаги. — Значит, в четыре на улице Советской, дом двенадцать. Опаздывать нельзя, сделка сорвётся.

Свекровь направилась к выходу, но у двери обернулась.

— И не вздумай Косте звонить на работу! Мужчину отвлекать от дела нехорошо. Дома всё обсудите.

Дверь захлопнулась, оставив Алёну наедине с запахом подгоревшего омлета и ощущением нереальности происходящего. Женщина медленно подошла к плите, выключила газ и выкинула сковороду в мойку.

Дом в Сосновке… Там стояла бабушкина мебель, хранились детские фотографии, книги, которые Алёна собирала годами. В саду росли яблони, посаженные дедушкой. Это было единственное место, где можно было побыть самой собой.

А теперь Надежда Сергеевна решила превратить эту собственность в трёхкомнатную квартиру для себя и дочери. Причём преподнесла как благотворительность для семьи.

Алёна достала телефон и набрала номер мужа. Несколько гудков, потом знакомый голос:

— Слушаю, дорогая.

— Костя, срочно нужно поговорить.

— Случилось что-то?

— Твоя мать была. Про продажу дома рассказала.

Молчание в трубке затянулось. Алёна слышала, как на фоне шумит кондиционер в офисе.

— Костя?

— Да, я здесь, — голос мужа звучал напряжённо. — Слушай, сейчас не лучшее время для разговора. Давай вечером обсудим.

— Костя, ты отдал документы на мой дом своей матери?

— Алён, не надо так… Мы же семья. Маме нужна помощь, а у нас есть возможность.

— У нас? — Алёна почувствовала, как голос становится выше. — Или у меня?

— Не устраивай сцен на весь офис, — попросил Константин. — Поговорим спокойно дома.

— Сделка назначена на четыре часа!

— Ну и что? Пойдёшь, оформишь. Большое дело.

Алёна уставилась в телефон. Муж говорил так, словно речь шла о покупке хлеба в магазине.

— Костя, это мой дом. Моя добрачная собственность.

— Алёна, не будь эгоисткой. Подумай о семье.

Гудки в трубке застали женщину врасплох. Константин просто повесил трубку.

Алёна стояла посреди кухни, сжимая телефон. Через окно доносились голоса детей с детской площадки, где-то лаяла собака. Обычная жизнь продолжалась, а внутри дома разыгрывался спектакль, где главную роль отвели ей, но сценарий писали другие.

Женщина открыла браузер на телефоне и нашла контакты нотариальной конторы Петровой Галины Ивановны. Набрала номер, ожидая услышать автоответчик, но трубку подняли быстро.

— Нотариальная контора, слушаю.

— Здравствуйте, меня зовут Алёна Константинова. У меня назначена сделка на четыре часа, продажа дома в Сосновке.

— Да, записана. Что-то случилось?

— Я отменяю сделку.

Пауза на том конце провода.

— Понимаю. Но аванс уже покупатель внес, документы почти готовы…

— Согласие собственника нет, — чётко проговорила Алёна. — Никаких сделок сегодня не будет.

— Хорошо, я предупрежу всех участников. Вам нужно забрать документы.

— Обязательно. Приеду завтра утром.

Алёна отключила телефон и почувствовала, как плечи расправляются. Первый шаг сделан.

Ровно в четыре дня зазвонил домофон. Алёна не спешила открывать, понимая, кто пришёл. Звонок повторился, более настойчивый.

— Открывай! — раздался голос Надежды Сергеевны. — Что за детские игры!

Алёна нажала кнопку домофона.

— Проходите, Надежда Сергеевна.

Через минуту свекровь ворвалась в квартиру, красная от злости и жары. За ней следовала Лена — худенькая девушка лет двадцати пяти с недовольным выражением лица.

— Ты что наделала, дурочка?! — набросилась Надежда Сергеевна. — Нотариус говорит, сделка отменена! Люди приехали, деньги привезли, а тут такой облом!

— Добрый день, Лена, — спокойно поздоровалась Алёна с золовкой.

— Привет, — буркнула Лена, устраиваясь на диване. — Мама, может, всё-таки попробуем договориться по-хорошему?

— Тут нечего договариваться! — взорвалась Надежда Сергеевна. — План готов, люди ждут, а эта… эта особа выкобенивается!

Алёна прошла на кухню, налила себе воды. Надежда Сергеевна следовала по пятам.

— Ты понимаешь, что наделала? Репутацию всей семье испортила! Нотариус теперь думает, что мы несерьёзные люди!

— Надежда Сергеевна, — повернулась к свекрови Алёна, — я ваши хотелки оплачивать не собираюсь.

— Какие хотелки?! — свекровь задыхалась от возмущения. — Это семейные потребности! Леночке негде жениха принимать, мне в однушке душно!

— Дом мой, — произнесла Алёна твёрдо.

— Ну и что, что твой? — Надежда Сергеевна размахивала руками. — Семья важнее собственности! Ты замужем или как?

— Тема закрыта, — отрезала Алёна.

Надежда Сергеевна замолчала на секунду, переваривая услышанное. Потом лицо свекрови исказилось от ярости.

— Тема закрыта?! — завизжала Надежда Сергеевна. — Да кто ты такая, чтобы темы закрывать?! Я тебя в семью привела, дом дала, сына отдала, а ты мне тут права качаешь!

— Мама, потише, — попросила Лена из гостиной. — Соседи услышат.

— Пускай слышат! — Надежда Сергеевна била кулаком по столу. — Пускай знают, какая неблагодарная снохи бывают!

Алёна молчала, наблюдая за истерикой свекрови. Надежда Сергеевна кричала, размахивала руками, обвиняла в эгоизме и чёрствости. Но женщина стояла спокойно, не отвечая на выпады.

— Ты думаешь, Костя тебя поддержит? — перешла на угрозы Надежда Сергеевна. — Мой сын знает, где правда! Знает, что семья важнее чужих капризов!

— Возможно, — согласилась Алёна.

— Мы тебе ещё покажем! — продолжала бушевать свекровь. — Думаешь, так просто от семейных обязанностей отвертеться? Не получится!

— Надежда Сергеевна, — устало сказала Алёна, — кричать можете сколько угодно. Дом продавать не буду.

— А если Костя потребует? — свекровь сыграла последнюю карту.

— Это мы обсудим с мужем лично.

Надежда Сергеевна поняла, что проигрывает. Крики не действовали, угрозы не работали. Алёна стояла как каменная стена.

— Лена, собирайся! — рявкнула свекровь. — Нечего нам тут делать!

Золовка поднялась с дивана, покосилась на Алёну.

— А жаль, — проговорила Лена. — Квартира хорошая была. Планировка удобная.

— Найдёте другую, — ответила Алёна.

— На какие деньги? — огрызнулась Лена. — У нас таких денег нет!

— Зарабатывайте.

Лена фыркнула и направилась к выходу. Надежда Сергеевна задержалась в прихожей.

— Думаешь, выиграла? — прошипела свекровь. — Посмотрим, как запоёшь, когда Костя домой придёт!

Дверь хлопнула, оставив Алёну в тишине. Женщина вернулась на кухню, села за стол. Первый раунд закончился, но впереди ждал разговор с мужем.

Константин пришёл поздно, около девяти вечера. Алёна сидела на балконе с книгой, слушала, как муж гремит на кухне посудой. Наконец Константин появился в дверном проёме.

— Мама звонила, — сказал муж вместо приветствия.

— Догадываюсь.

— Ты сорвала сделку.

— Отменила продажу своего дома, — поправила Алёна.

Константин прошёл на балкон, сел в соседнее кресло. Выглядел усталым и раздражённым.

— Алён, мы же обсуждали…

— Мы ничего не обсуждали. Ты принял решение без меня.

— Но мама права. Семье нужна помощь.

Алёна закрыла книгу, посмотрела на мужа.

— Константин, это моя добрачная собственность. По закону я могу ею распоряжаться как угодно.

— По закону, — повторил муж с горечью. — А по совести?

— По совести нельзя отбирать чужое имущество.

— Никто ничего не отбирает! — взорвался Константин. — Предлагают разумное решение жилищного вопроса!

— Для твоей матери и сестры. А мне что достанется?

— Ты будешь жить со мной!

— В съёмной однушке, — уточнила Алёна. — А твоя родня — в трёхкомнатной квартире за мои деньги.

Константин встал, прошёлся по балкону.

— Я думал, ты понимаешь… Мама всю жизнь на нас работала. Заслужила нормальные условия.

— За мой счёт?

— А что тебе жалко? — муж развернулся к жене. — Дом всё равно пустует! Какая разница, стоит там или продан?

Алёна поднялась с кресла.

— Константин, дом не продаётся. Точка.

— Алёна…

— Обсуждение окончено, — перебила жена. — Ищите другие варианты решения жилищной проблемы.

Муж смотрел на жену, словно видел впервые. Потом качнул головой.

— Значит, так, — проговорил Константин. — Семья тебе не указ.

— Моя собственность твоей семье тоже не указ.

Константин ушёл в спальню, громко хлопнув дверью. Алёна осталась на балконе, глядя на огни вечернего города.

На следующий день женщина съездила к нотариусу, забрала документы на дом. Галина Ивановна оказалась приятной женщиной лет пятидесяти, с пониманием отнеслась к ситуации.

— Бывает, — сказала нотариус, возвращая папку с документами. — Семейные разногласия — дело обычное. Хорошо, что спохватились до подписания.

Дома Алёна спрятала документы в сейф, который Константин не умел открывать. Теперь дом точно оставался под её контролем.

Вечером муж попытался вернуться к разговору, но Алёна прервала попытки одной фразой:

— Тема закрыта навсегда.

Константин понял: жена не собирается уступать. Надежда Сергеевна ещё несколько раз звонила, пытаясь давить через сына, но безуспешно. Алёна стояла на своём, как скала.

Через месяц Лена нашла жениха с собственной квартирой и съехала от матери. Надежда Сергеевна осталась в однушке, но больше не заводила разговоров о чужой недвижимости. Урок был усвоен: некоторые границы пересекать не стоит.

Алёна по выходным ездила в Сосновку, ухаживала за садом, читала под яблонями. Дом остался её убежищем, местом, где можно было побыть собой. И никто больше не смел покушаться на это право.

Оцените статью
— Дорогуша, у тебя сегодня сделка у нотариуса. Дом добрачный продашь — квартиру нам купишь! — заявила свекровь
Гурманы на вершине власти: как питалась советская элита