Надежда Сергеевна вошла в кухню как настоящая хозяйка, не постучав и не спросив разрешения. Алёна стояла у плиты, помешивая омлет в сковороде, когда свекровь расположилась за столом и разложила перед собой какие-то бумаги. Июльский зной проникал через открытое окно, принося запах раскалённого асфальта и цветущих под окнами цветов.
— Дорогуша, у тебя сегодня сделка у нотариуса. Дом добрачный продашь — квартиру нам купишь! — заявила Надежда Сергеевна таким тоном, словно сообщала о предстоящем походе в магазин.
Алёна замерла с лопаткой в руке. Омлет зашипел на сковороде, но женщина словно забыла о его существовании. Медленно повернулась к свекрови, изучая морщинистое лицо с хитрыми глазками.
— Простите, что? — произнесла Алёна, убирая сковороду с огня.
— Ну что ты встала как столб! — Надежда Сергеевна махнула рукой. — Садись, поговорим по-человечески. Видишь, документы принесла. Всё уже почти готово.
Алёна присела напротив свекрови, не спуская с неё взгляда. Надежда Сергеевна разгладила первый лист и придвинула его ближе.
— Смотри, дорогуша. Тут предварительный договор на продажу твоего домика в Сосновке. Покупатель хороший, цену предлагает справедливую — четыре миллиона восемьсот. Почти пять! — свекровь говорила воодушевлённо, словно делилась радостной новостью.
— Надежда Сергеевна, — Алёна положила руки на стол, — а кто сказал, что я собираюсь продавать дом?
— Ну как кто? — свекровь удивлённо подняла брови. — Мы всей семьёй решили. Вчера с Костей обсуждали, с Леночкой моей. Недвижимость должна работать на всех, а не простаивать.
Алёна глубоко вдохнула, считая до десяти. Дом в Сосновке достался ей от бабушки пять лет назад, за год до свадьбы с Константином. Небольшой, но уютный, с садом и баней. Там Алёна проводила выходные, отдыхала от городской суеты, а зимой сдавала дачникам.
— Надежда Сергеевна, дом — моя добрачная собственность. Я никому ничего не должна.
— Ох, какие мы принципиальные! — рассмеялась свекровь. — Дорогуша, ты теперь часть нашей семьи. А в семье всё общее. Посмотри на план квартиры, которую мы присмотрели.
Надежда Сергеевна развернула второй лист — план трёхкомнатной квартиры в новостройке.
— Видишь? Семьдесят восемь квадратных метров. Стоит четыре миллиона ровно. Останется ещё восемьсот тысяч на ремонт и мебель. Мне с Леночкой достанется большая комната — нам двоим место нужно. Костя получит среднюю, а ты можешь устроиться в маленькой. Кухня общая, это даже лучше — будем вместе готовить, как настоящая семья!
Алёна смотрела на план и чувствовала, как растёт изумление. Свекровь распланировала всё до мелочей, даже не поинтересовавшись мнением той, чьими деньгами собиралась распоряжаться.
— А где жить буду я с Костей? — уточнила Алёна.
— Да у Кости в его квартире! — махнула рукой Надежда Сергеевна. — Тридцать шесть квадратов на двоих — в самый раз. Молодые, места много не надо. А нам с Леночкой тесно стало в однушке.
Константин работал инженером-проектировщиком, получал неплохо, но собственного жилья у него не было. Снимал однокомнатную квартиру на окраине города. После свадьбы Алёна переехала к мужу, а дом в Сосновке остался как запасной вариант и источник дополнительного дохода.
— Леночка скоро замуж выходит, — продолжала свекровь, — жениха к себе приводить негде. А в новой квартире и места хватит, и условия человеческие. Ванна большая, балкон застеклённый.
Алёна подняла глаза на Надежду Сергеевну. Елена, дочь свекрови, работала продавцом в торговом центре, жила с матерью и постоянно жаловалась на нехватку личного пространства. Но требовать продажи чужой недвижимости ради решения семейных проблем…
— Надежда Сергеевна, — Алёна говорила медленно, подбирая слова, — вы предлагаете мне продать свой дом, купить вам квартиру, а самой остаться в съёмном жилье?
— Ну не в съёмном же! — возмутилась свекровь. — У Кости! Ты теперь жена, что тебе ещё надо? Семья — это жертвы, дорогуша. Нельзя думать только о себе.
Алёна встала и подошла к окну. На улице дети играли в песочнице, мамы сидели на лавочках в тени деревьев. Обычный летний день, который внезапно перевернулся с ног на голову.
— А если я откажусь? — спросила Алёна, не оборачиваясь.
— Зачем отказываться? — в голосе Надежды Сергеевны прозвучала досада. — Мы же всё продумали. Костя согласился, Леночка в восторге. Только ты упираешься, как ослица.
— Костя согласился продать мой дом?
— Естественно! Муж должен решать финансовые вопросы семьи. А не какая-то… — свекровь осеклась, но Алёна уловила направление мысли.
— Не какая-то жена? — повернулась Алёна.
— Да не в этом дело! — Надежда Сергеевна раздражённо собрала бумаги. — Ты молодая, глупая ещё. Не понимаешь, как семейные дела устраиваются. Я прожила шестьдесят два года, знаю, как правильно.
Алёна вернулась к столу и села напротив свекрови. Надежда Сергеевна кипела внутренним возмущением — было видно по покрасневшим щекам и сжатым губам.
— Назначили на четыре часа дня, — продолжила свекровь, — к нотариусу Петровой Галине Ивановне. Адрес записала. Паспорт не забудь, документы на дом у меня.
— Документы на дом у вас? — переспросила Алёна.
— Костя вчера принёс. Сказал, что ты разрешила.
Алёна прикрыла глаза. Значит, муж не только согласился на продажу, но и передал документы. Без единого слова с женой.
— Покупатель серьёзный, — не унималась Надежда Сергеевна, — предоплату внёс, ипотеку одобрили. Сделка чистая, быстрая. К вечеру деньги получим, завтра за квартирой поедем.
— А если я сейчас позвоню нотариусу и отменю сделку?
Свекровь замерла с бумагами в руках. Впервые за весь разговор на лице Надежды Сергеевны мелькнула тревога.
— Зачем такие глупости говорить? — проговорила свекровь. — Люди готовятся, деньги собирают. Нехорошо подводить.
— Нехорошо распоряжаться чужой собственностью, — ответила Алёна.
— Чужой? — голос Надежды Сергеевны повысился. — Ты моему сыну жена или нет? В семье нет чужого! Есть общее благо!
Алёна поднялась и прошла к холодильнику, достала бутылку воды. Руки дрожали, но незаметно. Надо было выиграть время, обдумать ситуацию.
— Где сейчас Костя? — спросила Алёна.
— На работе, естественно. А что?
— Хочу с мужем поговорить.
— О чём тут говорить? — Надежда Сергеевна махнула рукой. — Всё решено, оформлено. Ты иди, переодевайся во что-то приличное. К нотариусу в домашней одежде не ходят.
Алёна посмотрела на свои джинсы и футболку. Обычная летняя одежда, ничего предосудительного.
— Надежда Сергеевна, а вы сами будете присутствовать при сделке?
— Конечно! — свекровь выпрямилась. — Я ответственная за финансовые вопросы семьи. Костя работает, некогда ему по нотариусам бегать. А ты… ну что с тебя взять? Молодая ещё.
Алёна села обратно, изучая лицо свекрови. Надежда Сергеевна чувствовала себя полной хозяйкой ситуации, даже не допускала мысли о возможном сопротивлении.
— А Лена в курсе всех деталей?
— Леночка только за! — обрадовалась свекровь возможности поговорить о дочери. — Говорит: мама, наконец-то нормальные условия будут. Жениха есть кого пригласить, подружек позвать. В однушке же неудобно.
— Понятно, — кивнула Алёна.
— Вот и отлично! — Надежда Сергеевна встала, собирая бумаги. — Значит, в четыре на улице Советской, дом двенадцать. Опаздывать нельзя, сделка сорвётся.
Свекровь направилась к выходу, но у двери обернулась.
— И не вздумай Косте звонить на работу! Мужчину отвлекать от дела нехорошо. Дома всё обсудите.
Дверь захлопнулась, оставив Алёну наедине с запахом подгоревшего омлета и ощущением нереальности происходящего. Женщина медленно подошла к плите, выключила газ и выкинула сковороду в мойку.
Дом в Сосновке… Там стояла бабушкина мебель, хранились детские фотографии, книги, которые Алёна собирала годами. В саду росли яблони, посаженные дедушкой. Это было единственное место, где можно было побыть самой собой.
А теперь Надежда Сергеевна решила превратить эту собственность в трёхкомнатную квартиру для себя и дочери. Причём преподнесла как благотворительность для семьи.
Алёна достала телефон и набрала номер мужа. Несколько гудков, потом знакомый голос:
— Слушаю, дорогая.
— Костя, срочно нужно поговорить.
— Случилось что-то?
— Твоя мать была. Про продажу дома рассказала.
Молчание в трубке затянулось. Алёна слышала, как на фоне шумит кондиционер в офисе.
— Костя?
— Да, я здесь, — голос мужа звучал напряжённо. — Слушай, сейчас не лучшее время для разговора. Давай вечером обсудим.
— Костя, ты отдал документы на мой дом своей матери?
— Алён, не надо так… Мы же семья. Маме нужна помощь, а у нас есть возможность.
— У нас? — Алёна почувствовала, как голос становится выше. — Или у меня?
— Не устраивай сцен на весь офис, — попросил Константин. — Поговорим спокойно дома.
— Сделка назначена на четыре часа!
— Ну и что? Пойдёшь, оформишь. Большое дело.
Алёна уставилась в телефон. Муж говорил так, словно речь шла о покупке хлеба в магазине.
— Костя, это мой дом. Моя добрачная собственность.
— Алёна, не будь эгоисткой. Подумай о семье.
Гудки в трубке застали женщину врасплох. Константин просто повесил трубку.
Алёна стояла посреди кухни, сжимая телефон. Через окно доносились голоса детей с детской площадки, где-то лаяла собака. Обычная жизнь продолжалась, а внутри дома разыгрывался спектакль, где главную роль отвели ей, но сценарий писали другие.
Женщина открыла браузер на телефоне и нашла контакты нотариальной конторы Петровой Галины Ивановны. Набрала номер, ожидая услышать автоответчик, но трубку подняли быстро.
— Нотариальная контора, слушаю.
— Здравствуйте, меня зовут Алёна Константинова. У меня назначена сделка на четыре часа, продажа дома в Сосновке.
— Да, записана. Что-то случилось?
— Я отменяю сделку.
Пауза на том конце провода.
— Понимаю. Но аванс уже покупатель внес, документы почти готовы…
— Согласие собственника нет, — чётко проговорила Алёна. — Никаких сделок сегодня не будет.
— Хорошо, я предупрежу всех участников. Вам нужно забрать документы.
— Обязательно. Приеду завтра утром.
Алёна отключила телефон и почувствовала, как плечи расправляются. Первый шаг сделан.
Ровно в четыре дня зазвонил домофон. Алёна не спешила открывать, понимая, кто пришёл. Звонок повторился, более настойчивый.
— Открывай! — раздался голос Надежды Сергеевны. — Что за детские игры!
Алёна нажала кнопку домофона.
— Проходите, Надежда Сергеевна.
Через минуту свекровь ворвалась в квартиру, красная от злости и жары. За ней следовала Лена — худенькая девушка лет двадцати пяти с недовольным выражением лица.
— Ты что наделала, дурочка?! — набросилась Надежда Сергеевна. — Нотариус говорит, сделка отменена! Люди приехали, деньги привезли, а тут такой облом!
— Добрый день, Лена, — спокойно поздоровалась Алёна с золовкой.
— Привет, — буркнула Лена, устраиваясь на диване. — Мама, может, всё-таки попробуем договориться по-хорошему?
— Тут нечего договариваться! — взорвалась Надежда Сергеевна. — План готов, люди ждут, а эта… эта особа выкобенивается!
Алёна прошла на кухню, налила себе воды. Надежда Сергеевна следовала по пятам.
— Ты понимаешь, что наделала? Репутацию всей семье испортила! Нотариус теперь думает, что мы несерьёзные люди!
— Надежда Сергеевна, — повернулась к свекрови Алёна, — я ваши хотелки оплачивать не собираюсь.
— Какие хотелки?! — свекровь задыхалась от возмущения. — Это семейные потребности! Леночке негде жениха принимать, мне в однушке душно!
— Дом мой, — произнесла Алёна твёрдо.
— Ну и что, что твой? — Надежда Сергеевна размахивала руками. — Семья важнее собственности! Ты замужем или как?
— Тема закрыта, — отрезала Алёна.
Надежда Сергеевна замолчала на секунду, переваривая услышанное. Потом лицо свекрови исказилось от ярости.
— Тема закрыта?! — завизжала Надежда Сергеевна. — Да кто ты такая, чтобы темы закрывать?! Я тебя в семью привела, дом дала, сына отдала, а ты мне тут права качаешь!
— Мама, потише, — попросила Лена из гостиной. — Соседи услышат.
— Пускай слышат! — Надежда Сергеевна била кулаком по столу. — Пускай знают, какая неблагодарная снохи бывают!
Алёна молчала, наблюдая за истерикой свекрови. Надежда Сергеевна кричала, размахивала руками, обвиняла в эгоизме и чёрствости. Но женщина стояла спокойно, не отвечая на выпады.
— Ты думаешь, Костя тебя поддержит? — перешла на угрозы Надежда Сергеевна. — Мой сын знает, где правда! Знает, что семья важнее чужих капризов!
— Возможно, — согласилась Алёна.
— Мы тебе ещё покажем! — продолжала бушевать свекровь. — Думаешь, так просто от семейных обязанностей отвертеться? Не получится!
— Надежда Сергеевна, — устало сказала Алёна, — кричать можете сколько угодно. Дом продавать не буду.
— А если Костя потребует? — свекровь сыграла последнюю карту.
— Это мы обсудим с мужем лично.
Надежда Сергеевна поняла, что проигрывает. Крики не действовали, угрозы не работали. Алёна стояла как каменная стена.
— Лена, собирайся! — рявкнула свекровь. — Нечего нам тут делать!
Золовка поднялась с дивана, покосилась на Алёну.
— А жаль, — проговорила Лена. — Квартира хорошая была. Планировка удобная.
— Найдёте другую, — ответила Алёна.
— На какие деньги? — огрызнулась Лена. — У нас таких денег нет!
— Зарабатывайте.
Лена фыркнула и направилась к выходу. Надежда Сергеевна задержалась в прихожей.
— Думаешь, выиграла? — прошипела свекровь. — Посмотрим, как запоёшь, когда Костя домой придёт!
Дверь хлопнула, оставив Алёну в тишине. Женщина вернулась на кухню, села за стол. Первый раунд закончился, но впереди ждал разговор с мужем.
Константин пришёл поздно, около девяти вечера. Алёна сидела на балконе с книгой, слушала, как муж гремит на кухне посудой. Наконец Константин появился в дверном проёме.
— Мама звонила, — сказал муж вместо приветствия.
— Догадываюсь.
— Ты сорвала сделку.
— Отменила продажу своего дома, — поправила Алёна.
Константин прошёл на балкон, сел в соседнее кресло. Выглядел усталым и раздражённым.
— Алён, мы же обсуждали…
— Мы ничего не обсуждали. Ты принял решение без меня.
— Но мама права. Семье нужна помощь.
Алёна закрыла книгу, посмотрела на мужа.
— Константин, это моя добрачная собственность. По закону я могу ею распоряжаться как угодно.
— По закону, — повторил муж с горечью. — А по совести?
— По совести нельзя отбирать чужое имущество.
— Никто ничего не отбирает! — взорвался Константин. — Предлагают разумное решение жилищного вопроса!
— Для твоей матери и сестры. А мне что достанется?
— Ты будешь жить со мной!
— В съёмной однушке, — уточнила Алёна. — А твоя родня — в трёхкомнатной квартире за мои деньги.
Константин встал, прошёлся по балкону.
— Я думал, ты понимаешь… Мама всю жизнь на нас работала. Заслужила нормальные условия.
— За мой счёт?
— А что тебе жалко? — муж развернулся к жене. — Дом всё равно пустует! Какая разница, стоит там или продан?
Алёна поднялась с кресла.
— Константин, дом не продаётся. Точка.
— Алёна…
— Обсуждение окончено, — перебила жена. — Ищите другие варианты решения жилищной проблемы.
Муж смотрел на жену, словно видел впервые. Потом качнул головой.
— Значит, так, — проговорил Константин. — Семья тебе не указ.
— Моя собственность твоей семье тоже не указ.
Константин ушёл в спальню, громко хлопнув дверью. Алёна осталась на балконе, глядя на огни вечернего города.
На следующий день женщина съездила к нотариусу, забрала документы на дом. Галина Ивановна оказалась приятной женщиной лет пятидесяти, с пониманием отнеслась к ситуации.
— Бывает, — сказала нотариус, возвращая папку с документами. — Семейные разногласия — дело обычное. Хорошо, что спохватились до подписания.
Дома Алёна спрятала документы в сейф, который Константин не умел открывать. Теперь дом точно оставался под её контролем.
Вечером муж попытался вернуться к разговору, но Алёна прервала попытки одной фразой:
— Тема закрыта навсегда.
Константин понял: жена не собирается уступать. Надежда Сергеевна ещё несколько раз звонила, пытаясь давить через сына, но безуспешно. Алёна стояла на своём, как скала.
Через месяц Лена нашла жениха с собственной квартирой и съехала от матери. Надежда Сергеевна осталась в однушке, но больше не заводила разговоров о чужой недвижимости. Урок был усвоен: некоторые границы пересекать не стоит.
Алёна по выходным ездила в Сосновку, ухаживала за садом, читала под яблонями. Дом остался её убежищем, местом, где можно было побыть собой. И никто больше не смел покушаться на это право.
