— Опять выкипело! — Анна Сергеевна скривилась, заглядывая в кастрюлю. — Как можно было испортить такой простой суп? Кто его есть-то будет?
Лена медленно досчитала до десяти, сжимая в руке половник. Правило, которое она установила для себя еще три месяца назад, когда переехала в квартиру мужа, где проживала его мать, уже плохо помогало. Терпение заканчивалось.
— Я буду есть этот суп, — отрезала она и отвернулась к разделочной доске, где нарезала хлеб.
— Ешь, конечно. Только Алёшеньке я такое не дам. Мой сын привык к нормальной еде.
Лена убрала хлеб и глубоко вздохнула. Спокойно. Главное — спокойно.
Она вытерла руки о передник и вышла из кухни. За спиной раздалось торжествующее фырканье Анны Сергеевны.
В комнате Лена присела на краешек дивана. Ситуация становилась невыносимой. Каждый день — новые замечания: то вещи неправильно сложены, то пол не так вымыт, то еда не та. Алексей на все отвечал одно: «Мама хочет как лучше, не обращай внимания». Но как не обращать внимания, когда каждое утро начиналось и каждый вечер заканчивался критикой и недовольством?
Вернувшись на кухню, Лена обнаружила, что Анна Сергеевна выливает её суп в раковину.
— Что вы делаете? — изумилась Лена. — Я собиралась его есть!
— Зачем травиться? — невозмутимо ответила свекровь. — Я лучше сварю нормальный обед. Алёша скоро придёт, не хочу, чтобы он это увидел. И расстроился.
— Это мой суп. Я его варила, — тихо, но твёрдо произнесла Лена.
— Вот именно! — свекровь грохнула кастрюлей о столешницу. — Если суп варишь ты, то он либо выкипает, либо пересолен, либо ещё что-то. А вот моя мама научила меня готовить так, что пальчики оближешь! Я тридцать лет кормила Алёшиного отца, и он никогда не жаловался. А ты…
Она пренебрежительно махнула рукой, оценивающе глядя на невестку: невысокая, хрупкая, коротко стриженные волосы, джинсы вместо платья. Вечно в этих своих брюках. Как мальчишка.
— Наверное, тебя мать не научила, как хозяйство вести. Ну ничего, я научу, — вздохнула Анна Сергеевна.
Лена побледнела. В голове зашумело.
— Не смейте говорить о моей маме, — процедила она сквозь зубы.
— А что такого? — удивилась свекровь. — Это же очевидно. Женщина должна уметь готовить, стирать, гладить. А ты что? Ни постирать, ни погладить, ни сготовить. Какая хозяйка? Видно, мамаша твоя сама не умела, вот и…
— Замолчите! — Лена повысила голос, чего никогда раньше не позволяла себе в разговоре со свекровью. — Вы ничего не знаете о моей маме. Ничего!
Анна Сергеевна опешила от такой реакции, но быстро пришла в себя:
— Надо же, как мы заговорили! А что я такого сказала? Правду говорю. Если бы мать научила тебя хозяйничать…
Она не договорила. Лена смахнула со стола разделочную доску так, что она ударившись о стену к грохотом упала на пол. Руки у неё дрожали.
— Моей мамы не стало, когда мне было шесть лет, — голос Лены звенел от напряжения. — Она не успела научить меня готовить борщ по вашему рецепту. Она не успела показать, как правильно гладить рубашки, чтобы соответствовать вашим стандартам. Она просто не успела. Понимаете?
Лена шагнула к свекрови, глядя ей прямо в глаза:
— Меня воспитывал отец. Один. Я помню маму смутно, но то, что помню — святое для меня. И я никому, слышите, никому не позволю говорить о ней плохо. Особенно человеку, который даже не знал её.
Анна Сергеевна открыла рот, но не нашлась, что ответить.
— Если мать тебя не научила, то мне учить придётся! — наконец выдохнула она прямо Лене в ухо, наклонившись ближе, будто желая подавить невестку своим авторитетом.
Лена неожиданно рассмеялась. Смех был горьким, с нотками боли.
— Знаете что, Анна Сергеевна? — она впервые назвала свекровь по имени-отчеству, а не «мама», как требовал Алексей. — Вы можете учить меня готовить. Можете показывать, как гладить рубашки. Можете критиковать мою уборку. Но одного вы не можете — говорить о моей маме. Это — табу. Запретная тема. И если вы ещё хоть раз позволите себе хоть слово о ней… — Лена сделала паузу, отчеканивая каждое слово, — я уйду и заберу с собой Алексея. И поверьте, он пойдёт за мной.
Анна Сергеевна побагровела. Такого отпора от этой тихони она не ожидала.
— Как ты смеешь так разговаривать с матерью своего мужа?! — возмутилась она. — Алёша узнает об этом!
— Пусть узнает, — неожиданно спокойно ответила Лена. — Пусть узнает всё. И о том, как вы выливаете приготовленную мной еду. И о том, как критикуете каждый мой шаг. И главное — о том, как отзываетесь о моей покойной матери.
Она подняла с пола сумку, брошенную у двери, и направилась в прихожую.
— Ты куда? — растерянно спросила свекровь.
— Прогуляюсь. Мне нужно успокоиться. А вы пока подумайте, Анна Сергеевна, сможем ли мы с вами жить под одной крышей. И на каких условиях.
Дверь за Леной захлопнулась. Анна Сергеевна осталась стоять посреди кухни, растерянно глядя на пустую кастрюлю из-под супа.
Лена шла по парку, не замечая ничего вокруг. Листья под ногами шуршали, ветер трепал короткие волосы. Ещё никогда она так не разговаривала со свекровью. Неужели она действительно может забрать Алексея и уйти? А куда? К отцу? Но у него своя жизнь, новая семья. Снимать квартиру? На её зарплату менеждера в небольшой фирме? Смешно.
Телефон в кармане завибрировал. Алексей.
— Да, Лёш, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал обычно.
— Ты где? — в голосе мужа слышалось беспокойство. — Я домой пришёл, а тебя нет.
— Я в парке. Решила прогуляться, — она присела на скамейку. — Что-то случилось?
— Мама какая-то странная. Суп варит, но сама не своя. Вы поругались?
Лена прикрыла глаза. Значит, Анна Сергеевна ничего не сказала. Интересно.
— Небольшое недопонимание, — осторожно ответила она. — Всё нормально.
— Точно? — в голосе мужа слышалось недоверие. — У мамы такое лицо… Знаешь, она даже не спросила, как прошёл мой день. Просто молча суп варит.
— Может, устала, — предположила Лена. — Я скоро буду. Купить что-нибудь по дороге?
— Хлеба свежего… Стоп, мама говорит, что не надо. Она уже купила.
В трубке послышался приглушённый разговор, потом Алексей снова взял телефон:
— Лен, ты точно не хочешь рассказать, что произошло?
— Когда приду — поговорим, — ответила она. — Я через полчаса буду.
Отключив телефон, Лена задумалась. Что-то изменилось. Судя по всему, слова о том, что она может забрать Алексея, задели свекровь. А может, она действительно поняла, что перешла черту?
Когда Лена вернулась домой, на кухне царила непривычная тишина. Анна Сергеевна молча помешивала суп, а Алексей сидел за столом, листая новости в телефоне.
— Привет, — Лена повесила куртку в прихожей и вошла на кухню. — Пахнет вкусно.
Анна Сергеевна кивнула, не поднимая глаз от кастрюли. Её лицо было непроницаемым.
— Садись, сейчас будем ужинать, — произнесла она сухо.
Алексей переводил взгляд с матери на жену, явно чувствуя напряжение.
— Может, объясните, что происходит? — не выдержал он. — Вы как две кошки вокруг миски ходите.
— Ничего особенного, — ответила Лена, усаживаясь рядом с мужем. — Просто… небольшое недопонимание.
— Да уж, небольшое, — пробормотала Анна Сергеевна, расставляя тарелки.
Суп она налила сначала Алексею, потом себе, и в последнюю очередь — Лене. Но, что удивительно, тарелку она поставила аккуратно, без привычного пренебрежения.
Они ели молча. Только звон ложек нарушал тишину. Алексей пытался начать разговор несколько раз, но быстро затихал, натыкаясь на односложные ответы.
После ужина Лена начала убирать со стола. Анна Сергеевна неожиданно сказала:
— Оставь, я сама помою.
Лена удивлённо посмотрела на свекровь.
— Спасибо, — ответила она. — Но я могу помочь.
— Не нужно, — Анна Сергеевна взяла тарелки из рук невестки. — Иди отдыхай. Вы с Алёшей, наверное, поговорить хотите.
В её голосе не было привычной язвительности. Скорее, какая-то усталая покорность.
В спальне Алексей закрыл дверь и требовательно посмотрел на жену:
— Так что всё-таки случилось? Маму как будто подменили. И ты какая-то… другая.
Лена сняла заколку с волос и устало потёрла виски.
— Просто объяснила кое-что, Лёш. Давно надо было. Три месяца терпела, думала — притрёмся. Но сегодня… сегодня твоя мама перешла черту.
— Какую ещё черту? — нахмурился Алексей. — Что она такого сделала?
— Она заговорила о моей маме, — тихо ответила Лена. — Сказала, что… что моя мама не научила меня быть хорошей хозяйкой.
Алексей побледнел. Он хорошо знал историю своей жены. Знал, как тяжело ей было в детстве, как трепетно она хранила немногочисленные воспоминания о матери.
— Она не знала… — начал было он, но Лена прервала его:
— Знала. Я уже говорила твоей маме, что рано осталась без матери. Говорила, что меня воспитывал отец. Но она всё равно…
Алексей сел рядом и обнял жену за плечи.
— Прости её, — попросил он. — Она просто… привыкла быть главной. Единственной женщиной в моей жизни. Ей трудно принять, что теперь у меня есть ты.
— Я понимаю, — кивнула Лена. — Но и ты пойми: я больше не могу терпеть каждодневные придирки. Эту постоянную критику. И я не позволю никому так говорить о моей маме. Никому, Лёша. Даже твоей матери.
— Что ты ей сказала? — осторожно спросил Алексей.
Лена отвела взгляд:
— Я сказала, что если она ещё раз упомянет мою маму в таком контексте, я уйду. И… и ты пойдёшь со мной.
Алексей присвистнул:
— Вот это да! Неудивительно, что она в таком состоянии. Ты действительно так думаешь? Что я пойду с тобой?
Лена посмотрела ему прямо в глаза:
— А ты не пойдёшь?
Повисла пауза. Алексей медленно выдохнул:
— Пойду, конечно. Мы с тобой семья. Я выбрал тебя. — Он помолчал. — Но мама тоже моя семья. И я не хочу выбирать между вами.
— Я и не прошу тебя выбирать, — мягко сказала Лена. — Я прошу о другом. Просто поговори с ней. Объясни, что так нельзя. Что я не собираюсь занимать её место в твоей жизни, но и своё место я отстою.
Алексей задумчиво кивнул:
— Хорошо. Я поговорю с ней.
Следующее утро началось необычно. Когда Лена вышла из спальни, на кухне уже был накрыт стол. Анна Сергеевна наливала кофе в три чашки. Увидев невестку, она кивнула:
— Доброе утро. Садись, омлет остынет.
Лена настороженно села за стол. Алексей вышел из ванной, на ходу вытирая влажные волосы полотенцем.
— О, завтрак! Отлично, мам.
Он поцеловал мать в щёку и подмигнул Лене. Вчера вечером, перед сном, он долго разговаривал с Анной Сергеевной на кухне. Лена слышала приглушённые голоса, иногда повышающиеся до эмоциональных возгласов, но разобрать слов не могла. В комнату Алексей вернулся задумчивый, но уклонился от подробностей, сказав только: «Всё будет хорошо. Она поняла».
За завтраком Анна Сергеевна была непривычно молчалива. Никаких замечаний, никакой критики. Даже когда Лена пролила немного кофе на стол, свекровь просто молча протянула ей салфетку. Без привычного вздоха или закатывания глаз.
Проводив Алексея на работу, женщины остались наедине. Лена начала собираться — ей тоже нужно было на работу к девяти.
— Лена, — окликнула её Анна Сергеевна. — Можно тебя на минутку?
Лена замерла в дверях прихожей:
— Да, Анна Сергеевна?
— Присядь, пожалуйста.
Свекровь указала на стул напротив. Лена неохотно вернулась на кухню и села. Анна Сергеевна поправила юбку — жест, несвойственный этой всегда уверенной в себе женщине.
— Я должна извиниться, — произнесла она наконец. — Вчера… я сказала лишнее. О твоей маме. Это было… неправильно.
Лена молчала, не зная, что ответить на такое неожиданное признание.
— Алёша рассказал мне вчера… подробнее о твоём детстве, — продолжила Анна Сергеевна. — Я не знала… то есть, знала, но не до конца понимала, как это для тебя важно. Прости.
Она подняла глаза, и Лена с удивлением увидела в них искреннее раскаяние.
— Знаешь, — Анна Сергеевна вздохнула, — когда Алёшин отец ушёл от нас, сыну было двенадцать. Я растила его одна. И я так боялась, что не справлюсь. Что не смогу заменить ему отца. Что он вырастет… неправильным.
Она помолчала, собираясь с мыслями:
— И когда он привёл тебя… Я увидела девочку с короткой стрижкой, в джинсах, которая работает продаёт запчасти и разбирается в футболе. Я испугалась, что ты не сможешь дать ему то, что нужно мужчине — уют, заботу. Ведь тебя не научили этому.
— Меня научил отец, — тихо ответила Лена. — Он научил меня готовить. Не так изысканно, как вы, но вполне сносно. Он научил меня стирать, гладить, убирать. И ещё он научил меня быть сильной. Самостоятельной. Не бояться никакой работы. Чинить, строить, решать проблемы.
— Да, — кивнула Анна Сергеевна. — Алёша говорит, что именно это ему и понравилось в тебе. Что ты не хрупкая принцесса, а настоящий друг, с которым можно и поговорить и пивка выпить.
Она впервые за всё время по-настоящему улыбнулась:
— И ещё он сказал, что… что мы с тобой похожи больше, чем нам кажется.
Лена удивлённо подняла брови:
— Похожи?
— Да, — Анна Сергеевна развела руками. — Две сильные женщины, привыкшие всё решать сами. Обе пережили потерю. Обе привыкли бороться. И обе любим одного и того же мужчину.
Лена не выдержала и улыбнулась:
— Пожалуй, в этом есть доля правды.
— Я была неправа, — продолжила свекровь. — Я видела в тебе соперницу. Ту, кто отнимает у меня сына. И да, мне не нравилось, что ты не такая хозяйка, как я. Что делаешь всё по-своему. И вместо того, чтобы подружиться, научиться чему-то друг у друга… я начала воевать. Прости.
Анна Сергеевна протянула руку через стол:
— Давай попробуем начать сначала? Мать и жена. Как это и должно быть.
Лена помедлила, но затем пожала протянутую руку:
— Давайте попробуем, Анна Сергеевна.
— И ещё, — свекровь смущённо улыбнулась. — Может, хватит уже «Анна Сергеевна»? Зови меня просто Анна. Или… как тебе удобно.
— Хорошо… Анна, — кивнула Лена. — А теперь мне пора на работу. Опаздываю уже.
Когда вечером Алексей вернулся домой, его встретила непривычная картина: Лена и мать вместе готовили ужин. Лена нарезала овощи для салата, а мама сосредоточенно переворачивала что-то на сковородке.
— Привет, — удивлённо произнёс он. — У вас тут… перемирие?
— Скорее, кулинарный мастер-класс, — улыбнулась Лена. — Твоя мама показывает мне, как правильно жарить отбивные. Оказывается, я всё делала не так.
— И как успехи? — осторожно спросил Алексей, не зная, чего ожидать.
— Неплохо для начала, — ответила мама, и в её голосе не было привычной критики. — У Лены хорошая хватка. Быстро учится.
Алексей изумлённо переводил взгляд с одной на другую. Что-то определённо изменилось. Атмосфера в доме стала… легче.
— Что случилось? — не выдержал он. — Вчера вы готовы были поубивать друг друга, а сегодня…
— Мы поговорили, — просто ответила Лена. — И поняли кое-что важное.
— Что именно? — Алексей сел за стол, всё ещё не веря своим глазам.
Женщины переглянулись.
— Что нам нечего делить, — сказала Анна. — Ты и сын, и муж. И места в твоём сердце хватит для нас обеих.
Алексей покачал головой:
— Надо же… И всё это из-за одной фразы?
— Иногда достаточно одной фразы, чтобы всё разрушить, — задумчиво произнесла Лена. — Или одного разговора, чтобы всё построить заново.
Анна Сергеевна положила отбивные на тарелки:
— Ужин готов. Чай будешь, Лен?
— С удовольствием…
Алексей улыбнулся, глядя на двух самых важных женщин в своей жизни. Что-то определённо изменилось. И, кажется, к лучшему.
— Что случилось? — спросил он, когда все сели за стол.
— Ничего особенного, — одновременно ответили женщины и рассмеялись.
