Анна вошла в подъезд с тяжёлым чемоданом, предвкушая долгожданный отдых после трёх недель командировки. Конференция в Санкт-Петербурге выдалась изнурительной, но успешной. Её доклад о новых методах бухгалтерского учёта произвёл впечатление на коллег, а контракт с крупным клиентом был практически в кармане. Она мечтала о горячей ванне, домашнем ужине и объятиях мужа.
Дверь квартиры открыл Максим с таким выражением лица, что Анна сразу насторожилась. Он был явно напряжен, в глазах читалась тревога, а руки нервно теребили край футболки.
— Аня, солнце, как я рад, что ты дома, — он обнял её, прижав слишком крепко, почти отчаянно. — У меня для тебя плохие новости.
Сердце Анны сжалось. Первая мысль — что-то случилось с родителями.
— Что произошло? — она отстранилась, вглядываясь в его лицо.
— К нам влезли воры. Позавчера, — Максим провёл рукой по волосам. — Я приехал с работы, а замок вскрыт. Отмычкой, сказала полиция. Профессионалы.
Анна медленно прошла в квартиру. Всё выглядело на своих местах — диван, телевизор, книжные полки. Слишком на своих местах для ограбления.
— Что украли? — её голос прозвучал странно спокойно.
— Твою норковую шубу из шкафа,— Максим отвёл взгляд. — драгоценности из шкатулки, три сумки. Я уже вызвал полицию, они приезжали, осмотрели, сняли отпечатки. Сказали, что шансов найти почти нет. Такие кражи редко раскрывают.
Анна прошла в спальню. Действительно, шкаф был приоткрыт, шкатулка на туалетном столике пуста. Золотые серьги от мамы, кольцо с бриллиантом, цепочка — всё исчезло. Шубы не было на своём месте. Сумки тоже пропали.
Но компьютер Максима стоял на столе. Его игровая приставка на полке. Телевизор висел на стене.
— Если нас обокрали, почему взяли только мои вещи? — Анна медленно повернулась к мужу.
Максим быстро заговорил, слишком быстро:
— Ну, это логично же. Твои вещи было проще унести. Подумай сама — шуба, драгоценности, сумки. Это компактно, дорого, легко продать. А мой компьютер — он же большой, тяжёлый, его нужно разбирать, провода отключать. Телевизор тоже громоздкий. Они, видимо, хотели быстро зайти и выйти. Схватили самое ценное и ушли.
— Шуба компактная? — Анна подняла бровь. — Максим, это же норка в пол. Её даже в пакет сложно запихнуть.
— Ну, легче, чем телевизор таскать, — он пожал плечами, но в его голосе послышалась неуверенность.
Анна подошла к входной двери, осмотрела замок. Никаких видимых повреждений. Если замок вскрывали, то действительно очень аккуратно.
— Где протокол от полиции?
— Протокол? А… они сказали, что позже отдадут.
Что-то было не так. Анна чувствовала это всем нутром. Одиннадцать лет брака научили её читать мужа как открытую книгу. Его нервозность, избегающий взгляд, излишняя словоохотливость — всё это кричало о том, что он что-то скрывает.
Следующие дни прошли в странной напряжённости. Максим был подчёркнуто внимателен, готовил завтраки, массировал ей плечи, но при этом постоянно что-то проверял в телефоне, вздрагивал от звонков. Анна наблюдала, но молчала. Она вернулась к работе, погрузилась в рутину, но мысли о странной краже не давали покоя.
На четвёртый день после её возвращения позвонила Лена, её коллега и лучшая подруга.
— Ань, ты где? Можешь сейчас говорить?
— Да, я в офисе. Что случилось?
— Слушай, это может показаться безумием, но я сейчас листала Авито, хотела себе из одежды на зиму что-нибудь присмотреть, и вижу там… Похоже на твою шубу. Очень похоже. Ты же мне её показывала в прошлом году на корпоративе, помнишь? С тем необычным воротником.
Сердце Анны забилось чаще.
— Скинь ссылку.
Через минуту на экране её телефона была фотография. Её шубы. Она узнала бы её из тысячи — на подкладке было небольшое пятнышко от вина, которое она посадила два года назад на Новый год.
Продавец — ломбард «Золотой ключ» на улице Бауманская.
— Лен, ты сейчас где?
— В офисе, а что?
— Поехали со мной. Прямо сейчас.
Они встретились через полчаса у метро. Ломбард находился в двух остановках от центра, на первом этаже старого здания. Внутри пахло затхлостью и дешёвыми духами. За стойкой сидела женщина лет пятидесяти с крашеными в рыжий волосами.
— Добрый день, — Анна постаралась говорить спокойно. — Я звонила по поводу норковой шубы. Можно посмотреть?
Женщина оценивающе окинула её взглядом, затем достала ключи и прошла в подсобку. Вернулась с шубой на вешалке.
Это была её шуба. Стопроцентно. То же пятно на подкладке, та же потёртость на правом рукаве.
— Я бы её взяла, — сказала Анна. — Но сначала вопрос. Кто вам её сдал?
— Это конфиденциальная информация, — женщина нахмурилась.
Анна достала телефон, открыла свою фотографию в этой шубе.
— Это моя шуба. Её украли из моей квартиры неделю назад. Есть заявление в полицию. Хотите, я сейчас позвоню следователю, и мы устроим проверку вашего ломбарда? Или вы скажете, кто её сдал?
Женщина побледнела.
— Подождите, я сейчас… Я посмотрю в документах.
Она скрылась за дверью, послышался шёпот, звук открываемых ящиков. Вернулась с листком бумаги.
— Максим Андреевич Соколов. Паспортные данные есть, копию паспорта делали.
Землю ушла из-под ног Анны. Несколько секунд она не могла говорить.
— Можно посмотреть копию?
Женщина неохотно протянула лист. Фотография в паспорте — лицо её мужа.
— Он ещё что-нибудь сдавал? — голос Анны звучал как чужой.
— Украшения. Золотые серьги, кольцо с бриллиантом, цепочка. Три сумки тоже были…
Лена обняла Анну за плечи. Анна стояла неподвижно, глядя на копию паспорта мужа. Внутри всё горело, клокотала смесь ярости, боли и унижения.
— Сколько за всё? За шубу и украшения? Вы подождёте до завтра?
— Хорошо…
— Я вернусь завтра с деньгами. Или с полицией, если вы попытаетесь что-то скрыть.
Дома Анна застала Максима на диване с пультом от телевизора. Он улыбнулся ей, но улыбка тут же погасла, когда увидел её лицо.
— Аня, что случи…
— Заткнись, — её голос был ледяным. — Просто заткнись и слушай.
Она достала телефон, показала фотографию шубы из объявления, и расписки из ломбарда.
— Объясни мне, как моя «украденная» шуба оказалась в ломбарде, куда её сдал мой муж? Объясни, как туда попали мои драгоценности, которые вынесли «профессиональные воры»?
Максим побледнел. Рот открылся, закрылся, открылся снова.
— Аня, я могу всё объяснить…
— Объясняй. И на этот раз я хочу слышать правду.
Он опустил голову, сжал кулаки.
— Это из-за Димы. Моего брата. Ты же знаешь, он влез в какую-то историю…
— Я знаю, — отрезала Анна. — Я прекрасно знаю про его «истории». Поэтому, когда мы это обсуждали перед командировкой, я сказала тебе категорическое «нет», когда ты просил денег для него. Сколько раз мы его уже вытаскивали? Пять? Десять? Он должен научиться решать свои проблемы сам!
— Там была серьёзная ситуация, — Максим говорил быстро, слова сыпались одно за другим. — Он занял деньги у людей, которые не шутят. Ему угрожали. Реально угрожали, Аня. Били его. Требовали деньги. Мы с ним встретились на следующий день после твоего отъезда, он был в синяках, напуганный до смерти. Говорил, что ему дали неделю. Всего неделю.
— И вы решили продать мои вещи, — Анна говорила очень тихо, но в её голосе сквозила сталь. — Мои личные вещи. Подарки от моей мамы. Шубу, которую я покупала на свои деньги, которые я заработала. Инсценировать ограбление, наврать про полицию.
— Я не знал, что делать! — Максим вскочил с дивана. — У меня не было таких денег! Дима мой брат, я не мог просто бросить его! Он бы вернул всё, мы бы выкупили твои вещи потом…
— Выкупили бы? — Анна расхохоталась горьким смехом. — Это преступление, Максим. Ты понимаешь это?
Максим опустился обратно на диван, схватился за голову.
— Прости, Аня. Прости меня, пожалуйста. Я всё исправлю. Я выкуплю твои вещи. Я достану деньги, продам что-нибудь своё. Только не обращайся в полицию. Прошу тебя.
Анна смотрела на него долго и молча. Этот человек был её мужем одиннадцать лет. Они планировали детей. Она думала, что знает его. Думала, что может доверять ему.
— Скажи мне честно, — её голос дрогнул впервые. — Это была идея Димы или твоя?
Максим поднял глаза, и она увидела в них правду раньше, чем он произнёс слова.
— Мы придумали вместе. Дима сказал, что твои вещи точно потянут на нужную сумму. А я… я согласился.
Анна кивнула. Теперь всё было абсолютно ясно.
—Ты и Дима выкупите мои вещи в течение трёх дней, — сказала она. — Не знаю, как вы достанете деньги, это не моя проблема. Продавайте свои вещи, берите кредиты, просите у родителей. Мне всё равно.
— Да, конечно, я всё сделаю…
— Я не закончила, — оборвала его Анна. — После того, как мои вещи будут возвращены, у тебя есть неделя, чтобы съехать из этой квартиры. Она, на минуточку, записана на меня. Я покупала её на свои деньги до свадьбы.
— Аня, нет, пожалуйста… — Максим сделал шаг к ней, но она подняла руку.
— И последнее. Если вы вернёте все мои вещи, не буду обращаться в полицию. И в понедельник я подаю на развод.
Тишина в квартире была оглушающей. Максим стоял с опущенными плечами, по его щекам текли слёзы.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Если бы ты любил меня, ты бы никогда так не поступил!
Она вышла из квартиры, услышала, как за спиной Максим сполз по стене на пол и начал всхлипывать. Не оглянулась.
В лифте Анна прислонилась к стене и закрыла глаза. Внутри было пусто. Не боль, не злость — просто огромная, всепоглощающая пустота. Одиннадцать лет. Все эти годы, планы, мечты. Рухнули из-за трёхсот тысяч рублей и брата, который никогда не повзрослеет.
Телефон завибрировал. Сообщение от Лены: «Ты где? Я жду тебя дома. Приготовила твой любимый чай и пирог. Приезжай».
Анна выдохнула. Хоть что-то настоящее осталось в её жизни. Настоящая дружба, не основанная на лжи.
На улице стемнело. Начал накрапывать дождь. Анна стояла под козырьком подъезда, наблюдая, как капли разбиваются о асфальт. В кармане пиджака нащупала визитку адвоката, которую дала ей коллега на прошлой неделе — «хороший специалист по разводам, если вдруг понадобится». Тогда Анна рассмеялась, сказала, что у них с Максимом всё отлично.
Она достала телефон, вызвала такси. Пока ждала машину, написала Лене: «Еду. Спасибо, что ты есть».
Через три дня Максим и Дима пришли в ломбард. Анна настояла, чтобы присутствовать при выкупе. Дима выглядел помятым и испуганным, на скуле у него действительно был свежий синяк. Он не посмел поднять глаза на Анну.
Максим молча выложил деньги на стойку. Они забрали шубу и украшения. Анна проверила каждую вещь — всё было на месте.
Они вышли на улицу. Дима попытался что-то сказать, но Анна остановила его жестом.
— Даже не начинай. Просто исчезни из моей жизни. Навсегда.
Он кивнул и поспешил прочь, сутулясь и пряча руки в карманы куртки.
Максим остался.
— У меня остался день до конца недели, — сказал он. — Я уже начал собирать вещи. Переночую у родителей.
— Хорошо.
— Аня… есть хоть какой-то шанс, что ты простишь меня? Может, не сейчас, но когда-нибудь?
Анна посмотрела на него. На этого человека, которого когда-то любила. Которому доверяла. Который предал её самым банальным и подлым образом.
— Нет, — сказала она просто. — Шансов нет. Это не из-за денег и даже из-за вещей. Это из-за того, что ты предал моё доверие. Причём буквально предал. И это нельзя изменить.
Она развернулась и пошла к метро, сжимая в руках пакет с вещами. Слышала, как Максим что-то крикнул ей вслед, но не разобрала слов и не обернулась.
Вечером, в своей опустевшей квартире — Максим съехал раньше срока — Анна сидела на диване с бокалом вина. Квартира казалась больше и светлее без его вещей. На журнальном столике лежали документы на развод, которые она подписала утром. Развод будет быстрым — имущественных споров нет, квартира её, детей нет, делить нечего.
Телефон завибрировал. Максим написал: «Я забрал последние вещи. Ключи оставил на тумбочке в прихожей. Прости меня. Я буду любить тебя всегда».
Анна заблокировала его номер и удалила сообщение.
Потом надела ту самую норковую шубу, встала перед зеркалом. Шуба сидела идеально, как и раньше. Но что-то изменилось. Не шуба — она сама.
Она стала сильнее. Жёстче. Мудрее.
И знала, что больше никогда не позволит никому распоряжаться её жизнью, её вещами, её доверием без её согласия.
За окном шёл снег. Первый снег этой зимы. Анна выключила свет, села в кресло у окна и смотрела, как снежинки кружат в свете фонарей. Впереди была новая жизнь. Без лжи, без предательства, без необходимости спасать чужого брата за свой счёт.
Одинокая, но свободная.
И это было прекрасно.
