— А вот моя мама говорит, что настоящая хозяйка всегда встает в шесть утра и готовит свежий завтрак, — Миша улыбнулся, явно не замечая, как напряглась Алина.
Она медленно положила вилку на край тарелки и подняла взгляд на мужа.
— Надеюсь, ты не собираешься цитировать свою маму весь наш отпуск? — произнесла она с деланной улыбкой.
Миша нахмурился.
— Кстати, об отпуске. Я хотел тебе сказать… — он замялся, и это насторожило Алину еще больше. — В общем, мама давно не отдыхала. Ей врач посоветовал море, свежий воздух…
— И? — Алина почувствовала, как внутри все сжалось от нехорошего предчувствия.
— Я подумал, почему бы ей не поехать с нами? Мы же будем в гостевом доме, там много места. Я уже купил ей билет на тот же поезд.
Алина смотрела на мужа, не веря своим ушам. Весь последний год они откладывали деньги, планировали эти две недели у моря. Первый нормальный отпуск за пять лет брака. И теперь Вера Егоровна — женщина, которая за эти пять лет ни разу не упустила случая указать Алине на ее недостатки — будет с ними все две недели?
— Если твоя мама едет с нами в отпуск, то я не еду, — спокойно сказала Алина, глядя прямо в глаза мужу.
Миша отодвинул тарелку.
— Ты шутишь, да? Билеты куплены, гостевой дом забронирован.
— Ты сделал это без единого слова обсуждения со мной, — голос Алины оставался спокойным, но внутри клокотал гнев. — Мы планировали этот отпуск вместе. Только ты и я.
— Господи, Алина! — Миша всплеснул руками. — Что за детский сад? Это моя мать. Она помогла нам с первым взносом за эту квартиру, между прочим. И сейчас она одна, ей нужна поддержка.
— А мне нужно хотя бы две недели без твоей мамы, которая каждый раз намекает, что я недостаточно хорошая жена для ее сына.
— Ты преувеличиваешь. Мама просто заботится обо мне.
— Миша, в прошлый ее визит она перемыла всю посуду, которую я только что вымыла, потому что, по ее словам, «на ней остались разводы».
Миша отвернулся к окну.
— Это ее способ помочь.
— Нет, это ее способ показать, что я не справляюсь, — Алина поднялась из-за стола. — Я не хочу проводить свой отпуск, постоянно чувствуя себя неудачницей. Или она, или я. Решай…
К вечеру напряжение в квартире достигло предела. Миша заперся в кабинете и разговаривал по телефону — Алина догадывалась, с кем именно. Через тонкую дверь она слышала обрывки фраз: «Не понимает… просто хочу помочь… неблагодарная…»
Алина сидела на кухне, бездумно листая ленту новостей в телефоне. Неблагодарная? После всего, что она вытерпела за эти годы? Перед глазами всплыли воспоминания о том, как Вера Егоровна «помогала» им обустраивать квартиру, критикуя каждое решение Алины. Как на их годовщину свадьбы она «случайно» заглянула с пирогом и осталась на весь вечер. Как на каждый праздник дарила Алине кухонную утварь с прозрачным намеком, что та должна больше готовить для ее сына.
Дверь кабинета открылась, и Миша вышел с решительным видом.
— Я поговорил с мамой, — начал он, садясь напротив Алины. — Она очень расстроена. Говорит, что никогда не хотела создавать проблемы.
— Конечно, — тихо ответила Алина. — Она никогда не хочет создавать проблемы. Они просто возникают сами собой, когда она рядом.
— Послушай, — Миша подался вперед, — давай найдем компромисс. Мама уже настроилась на поездку. Может, мы могли бы снять ей отдельную комнату? Или даже отдельный домик рядом?
Алина посмотрела на мужа с удивлением. Это было неожиданное предложение.
— Ты серьезно? Она согласится?
— Я… думаю, да, — неуверенно произнес Миша. — Я могу убедить ее, что так будет удобнее для всех.
Алина задумалась. Может, это действительно выход? Если Вера Егоровна будет жить отдельно, у них с Мишей останется хоть какое-то личное пространство.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Но с одним условием. Мы четко оговариваем время, которое проводим вместе — я имею в виду втроем. Я не хочу, чтобы твоя мама присутствовала каждую минуту нашего отпуска.
Миша с видимым облегчением кивнул.
— Договорились. Я позвоню ей прямо сейчас…
Крымский поселок встретил их ярким солнцем и запахом моря. Гостевой дом оказался даже лучше, чем на фотографиях — уютный, с террасой, выходящей на море. Для Веры Егоровны сняли небольшой номер в гостинице через дорогу — достаточно близко, чтобы можно было легко встречаться, но и достаточно далеко для сохранения независимости.
Первый день прошел на удивление мирно. Они вместе поужинали в прибрежном кафе, погуляли по набережной и разошлись спать — Вера Егоровна в свой номер, а Алина с Мишей в гостевой дом.
— Видишь, все не так плохо, — сказал Миша, когда они остались одни. — Мама старается.
Алина промолчала. Да, сегодня Вера Егоровна действительно была на удивление тактична. Ни одного комментария о том, как Алина одета, ни одного совета по поводу того, что лучше заказать на ужин. Может, Миша прав, и все будет хорошо?
Утро следующего дня разрушило эту иллюзию. Они с Мишей только проснулись и собирались позавтракать на террасе, когда раздался стук в дверь.
— Доброе утро, дорогие! — Вера Егоровна стояла на пороге с большой сумкой. — Я подумала, что вы наверняка еще не завтракали, и принесла свежие булочки из пекарни. И еще фрукты с рынка — там такие абрикосы, пальчики оближешь!
Не дожидаясь приглашения, она прошла внутрь и начала распаковывать сумку на кухне.
— Мама, спасибо, но мы собирались позавтракать в кафе на пляже, — попытался вмешаться Миша.
— В кафе? — Вера Егоровна покачала головой. — Зачем платить лишние деньги, когда я уже все купила? Алиночка, у тебя есть чайник? Я заварю чай.
Алина бросила на мужа выразительный взгляд, но тот лишь беспомощно развел руками.
Завтрак затянулся. Вера Егоровна подробно рассказывала о своем номере («Неплохо, но у вас, конечно, лучше»), о том, как правильно выбирать фрукты на рынке («Продавцы только и ждут, как бы обмануть туристов»), и о соседке по гостинице, с которой она уже успела подружиться.
— А какие у вас планы на сегодня? — наконец спросила она, когда Миша начал убирать со стола.
— Мы хотели съездить в соседний поселок, там есть красивая бухта, — ответила Алина.
— Замечательно! Я как раз хотела посмотреть окрестности. Во сколько выезжаем?…
Следующие три дня слились для Алины в один бесконечный кошмар. Вера Егоровна приходила к ним каждое утро и уходила к себе только поздно вечером. Каждое их действие сопровождалось комментариями и советами. Каждый план корректировался с учетом пожеланий свекрови.
— Не понимаю, зачем так долго лежать на пляже, — говорила она. — От солнца только морщины. Давайте лучше сходим на экскурсию в эту крепость.
Или:
— Алина, ты же не собираешься надеть это платье в ресторан? Оно слишком открытое. Мужчины могут не так понять.
Миша лавировал между женой и матерью, пытаясь угодить обеим и не преуспевая ни с одной. Алина видела, как он устает от этого, но ее терпение истощалось быстрее.
На четвертый день она не выдержала. Вера Егоровна в очередной раз «случайно» зашла к ним рано утром и теперь командовала на кухне, готовя завтрак.
— Миша, нам нужно поговорить, — Алина отвела мужа на террасу, подальше от ушей свекрови. — Так не может продолжаться. Мы никогда не остаемся одни.
— Что ты предлагаешь? — устало спросил Миша. — Выставить ее?
— Нет, но ты мог бы поговорить с ней. Объяснить, что нам нужно время вдвоем. Мы же договаривались!
— Я пытался, Алина! Она говорит, что одной ей скучно, что она приехала проводить время с семьей.
— А мы приехали отдохнуть! — Алина повысила голос и тут же оглянулась на дверь. — Знаешь что? Если ты не можешь поговорить с матерью, я сделаю это сама.
— Только без скандалов, прошу тебя, — Миша взял ее за руку. — Она не со зла. Она просто… такая.
Алина горько усмехнулась.
— О, я знаю. Она просто такая уже пять лет….
Разговор с Верой Егоровной пришлось отложить. После завтрака Миша предложил съездить на винодельню, где проводили экскурсии с дегустацией. Алина надеялась, что свекровь откажется — она не любила вино, — но та с энтузиазмом согласилась «составить компанию».
В просторном дегустационном зале Алина впервые за все дни немного расслабилась. Экскурсовод, молодой мужчина с приятным голосом, увлеченно рассказывал об истории винодельни и особенностях местных сортов винограда. Вера Егоровна увлеклась разговором с другой туристкой и на время оставила их с Мишей в покое.
— Хорошо, правда? — шепнул Миша, обнимая Алину за плечи.
Она кивнула, наслаждаясь моментом близости.
После экскурсии им предложили пройти в небольшой сувенирный магазин при винодельне. Миша отошел выбрать вино, а Алина заинтересовалась изделиями местных мастеров. Вера Егоровна неожиданно оказалась рядом.
— Не стоит тратить деньги на эти безделушки, — сказала она, рассматривая керамическую вазу, которую Алина держала в руках. — Лучше купить что-нибудь полезное для дома.
Алина почувствовала, как внутри нее что-то оборвалось. Она аккуратно поставила вазу на место и повернулась к свекрови.
— Вера Егоровна, можно задать вам вопрос? Почему вы считаете необходимым комментировать каждое мое решение?
Свекровь выглядела искренне удивленной.
— Я просто даю совет. Разве это плохо?
— Это плохо, когда совет никто не просит, — Алина старалась говорить тихо, чтобы не привлекать внимания других посетителей. — Вы постоянно указываете мне, что я делаю не так, как будто я неразумный ребенок.
Вера Егоровна поджала губы.
— Я вижу, что ты расстроена, но поверь, я хочу как лучше. Когда-нибудь, когда у тебя будут дети…
— Вера Егоровна, — перебила ее Алина, — сейчас речь не о детях. Речь о том, что вы не уважаете мои решения и мое…
— О чем вы тут шепчетесь? — Миша подошел к ним, держа в руках бутылку вина. — Нашли что-нибудь интересное?
Разговор был прерван, но Алина заметила, как изменился взгляд свекрови — холодный, оценивающий. Этот разговор только усугубил ситуацию…
Вечером, когда они проводили Веру Егоровну до ее гостиницы и вернулись в дом, Миша был необычно молчалив.
— Что случилось? — спросила Алина, когда они сели на террасе.
— Мама сказала, что ты была с ней груба сегодня, — ответил он, не глядя на жену. — Что ты наговорила ей каких-то обвинений.
Алина вздохнула.
— Я просто попросила ее не комментировать каждое мое действие. Это не обвинения, Миша.
— Она обижена. Говорит, что чувствует себя лишней.
— А то, что я чувствую себя некомпетентной рядом с ней, это нормально? — Алина начала терять терпение. — Почему ты всегда на ее стороне?
— Я не на ее стороне! — возразил Миша. — Я пытаюсь понять вас обеих.
— Нет, Миша. Ты всегда защищаешь ее. Всегда оправдываешь. «Она не со зла», «она просто заботится», «она желает как лучше». А о том, что я чувствую, ты думал?
Миша встал и прошелся по террасе.
— Хорошо, что ты предлагаешь? Отправить ее домой? Сказать, что мы не хотим ее видеть?
— Я предлагаю установить границы, — ответила Алина. — Мы можем обедать вместе, ходить на экскурсии, но не каждый день. Нам нужно время наедине, Миша. И еще я хочу, чтобы ты поговорил с ней о ее комментариях. Объяснил, что это неприятно.
Миша сел рядом с Алиной и взял ее за руку.
— Хорошо, я поговорю с ней. Обещаю. Давай завтра устроим себе день только вдвоем? Скажем ей, что у нас запланирована романтическая программа.
Алина кивнула, но в глубине души сомневалась, что из этого что-то выйдет…
Утром следующего дня Алина проснулась от звука голосов. Миша говорил с кем-то на кухне. Она мгновенно поняла, кто это.
— Я же сказал, что мы сегодня планировали провести день вдвоем, — голос Миши звучал напряженно.
— Но я приготовила завтрак! — возразила Вера Егоровна. — И я подумала, что мы могли бы съездить в ту деревню гончаров, о которой рассказывал экскурсовод.
— Мама, пожалуйста. Мы с Алиной хотим побыть наедине. Мы же на отдыхе.
— А я, значит, должна сидеть одна в четырех стенах? — в голосе Веры Егоровны звучала обида. — Я тоже на отдыхе, между прочим. Отдых, который ты мне предложил.
Алина вздохнула и поднялась с постели. Спор на кухне стих, когда она вошла.
— Доброе утро, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Доброе утро, дорогая, — Вера Егоровна уже суетилась у плиты. — Я приготовила омлет. Миша говорит, вы собираетесь куда-то вдвоем сегодня?
— Да, мы хотели съездить в горы, — ответила Алина, избегая смотреть на свекровь.
— В горы? В такую жару? — Вера Егоровна покачала головой. — Это же опасно. Можно получить солнечный удар.
— Мы возьмем воду и головные уборы, — терпеливо сказала Алина. — Все будет хорошо.
— Но если вы передумаете, я буду в гостинице. Или можем встретиться на пляже после обеда.
Миша бросил извиняющийся взгляд на Алину.
— Мама, мы вернемся поздно вечером. Не жди нас.
Завтрак прошел в напряженном молчании, и как только Вера Егоровна ушла, Алина повернулась к мужу.
— Видишь, что происходит? Она не может допустить мысли, что мы хотим провести время без нее.
— Я знаю, — Миша выглядел расстроенным. — Я попытаюсь поговорить с ней серьезно. Обещаю…
День в горах стал для Алины глотком свежего воздуха — и буквально, и фигурально. Впервые за все дни отпуска они с Мишей были действительно вдвоем. Они поднялись по живописной тропе, любовались панорамными видами и даже искупались в горном озере. Никто не комментировал их решения, не предлагал «более правильные» маршруты, не вспоминал о том, «как мама делала в молодости».
К вечеру, когда они спустились в поселок и зашли поужинать в уютный ресторанчик, Алина почувствовала, что напряжение последних дней немного отпустило.
— Было замечательно, — сказала она, когда они уже возвращались в гостевой дом. — Спасибо, что настоял на этой поездке.
Миша обнял ее.
— Прости за все это. Я не думал, что будет так сложно.
Они открыли дверь дома и замерли на пороге. В гостиной горел свет, а на диване сидела Вера Егоровна с какой-то коробкой на коленях.
— Мама? — Миша выглядел ошеломленным. — Что ты здесь делаешь? Как ты вошла?
— Я попросила ключ у хозяйки, — спокойно ответила Вера Егоровна. — Сказала, что забыла кое-что важное. И действительно забыла — свою шкатулку с лекарствами. Но потом решила дождаться вас, чтобы узнать, как прошел день.
Алина почувствовала, как ее захлестывает волна гнева. Это было уже слишком.
— Вера Егоровна, вы не имели права входить в наш дом без разрешения, — сказала она, стараясь контролировать голос. — Это нарушение нашего…
— Нашего чего? — перебила ее свекровь. — Уединения? Я всего лишь хотела убедиться, что с вами все в порядке. Вы так поздно возвращаетесь.
— Мама, сейчас только девять вечера, — устало сказал Миша. — И мы взрослые люди. С нами ничего не случится.
— Ты всегда был беспечным, Миша, — Вера Егоровна покачала головой. — Если бы не я…
— Если бы не вы, что? — неожиданно спросила Алина. — Что бы случилось с Мишей, если бы не ваша постоянная опека?
Вера Егоровна поднялась с дивана, прижимая к груди шкатулку.
— Я вижу, вы устали. Не буду мешать. Но знай, Миша, мать всегда желает своему ребенку только добра, даже если другие этого не понимают.
Она направилась к выходу, но у двери остановилась и обернулась.
— Кстати, я нашла на пляже женщину, которая сдает комнаты гораздо дешевле, чем эта гостиница. Думаю, завтра я переселюсь туда. Там еще и хозяйка очень приятная, с кухней разрешает пользоваться.
Когда за Верой Егоровной закрылась дверь, Алина в изнеможении опустилась на диван.
— Только не говори мне, что она переезжает ближе к нам, — простонала она….
Худшие опасения Алины подтвердились на следующий день. Новое жилье Веры Егоровны оказалось всего в двух домах от их гостевого дома. Теперь она могла заходить к ним еще чаще, что она и делала, невзирая на все попытки Миши ограничить ее визиты.
— Я только на минутку, — говорила она, появляясь на пороге с очередным блюдом домашней еды или сувениром с рынка.
Эта «минутка» растягивалась на часы. Вера Егоровна рассказывала о своей новой хозяйке, о других постояльцах, о местных достопримечательностях, которые они «обязательно должны посетить». Если Алина пыталась намекнуть, что у них есть свои планы, свекровь делала обиженное лицо и замолкала, заставляя Мишу чувствовать себя виноватым.
Однажды утром, когда Вера Егоровна в очередной раз «заскочила на минутку» и уже битый час рассказывала о проблемах с водоснабжением в ее новом жилье, Алина не выдержала и вышла на террасу. Миша последовал за ней.
— Я больше не могу, — тихо сказала Алина. — Это невыносимо.
— Я знаю, — Миша выглядел измученным. — Я пытался поговорить с ней, но она не слушает. Или делает вид, что не понимает.
— Наш отпуск почти закончился, Миша. Мы провели вместе только один день — тот, в горах. Все остальное время мы развлекаем твою маму.
Миша провел рукой по волосам.
— Может, нам стоит просто уехать куда-нибудь на последние три дня? В другой поселок? Не говорить ей, куда именно?
Алина посмотрела на мужа с удивлением. Такое решительное предложение было для него нехарактерно.
— Ты серьезно?
— Абсолютно, — Миша взял ее за руки. — Я хочу спасти хотя бы часть нашего отпуска. И… мне нужно признать, что ты была права насчет мамы. Она действительно не уважает наше…
Дверь на террасу открылась, и появилась Вера Егоровна.
— Вы что, бросили меня одну? — она выглядела обиженной. — Я подумала, может, вам плохо…
— Нам не плохо, мама, — неожиданно твердо сказал Миша. — Мы просто хотели поговорить наедине.
— О чем таком, что нельзя обсудить при мне? — Вера Егоровна подошла ближе. — Вы что-то скрываете?
Алина не могла поверить своим ушам. Даже сейчас, когда они прямо сказали, что хотят побыть вдвоем, свекровь не могла этого принять.
— Да, Вера Егоровна, — сказала она, неожиданно для самой себя. — Мы скрываем, что устали от вашего постоянного присутствия. Мы хотели провести отпуск вдвоем, но из-за вас это невозможно….
Тишина, последовавшая за словами Алины, звенела в воздухе. Вера Егоровна побледнела, а потом ее лицо пошло красными пятнами.
— Вот, значит, как, — наконец произнесла она дрожащим голосом. — Вот как ты относишься к матери своего мужа.
— Мама, — начал Миша, но Вера Егоровна подняла руку, останавливая его.
— Нет, пусть говорит. Я давно чувствовала, что Алина меня не принимает. Что я для нее помеха.
— Вера Егоровна, — Алина старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось так, что, казалось, его слышно всем, — дело не в том, что я вас не принимаю. Дело в том, что вы не принимаете меня. Вы постоянно критикуете мои решения, вмешиваетесь в нашу жизнь и не уважаете наше желание иногда побыть вдвоем.
Вера Егоровна повернулась к сыну.
— Миша, ты тоже так думаешь? Что я вмешиваюсь не в свое дело?
Миша выглядел так, словно его поставили перед невозможным выбором. Он перевел взгляд с матери на жену и обратно.
— Мама, — наконец произнес он, — я люблю тебя. Ты сделала для меня очень много. Но Алина права. Мы хотели провести этот отпуск вдвоем. И… да, иногда твои советы и комментарии бывают слишком навязчивыми.
Вера Егоровна отступила на шаг, словно от удара.
— Вот как. Значит, ты выбираешь ее сторону.
— Здесь нет сторон, мама! — воскликнул Миша. — Это не соревнование. Алина — моя жена. Мы с ней семья. И я хочу, чтобы вы обе были частью моей жизни, но без постоянных конфликтов.
— Я никогда не создавала конфликтов, — упрямо сказала Вера Егоровна. — Я всегда только помогала. Всегда хотела как лучше.
— Но помощь должна быть желанной, — мягко ответил Миша. — Иначе она становится вмешательством.
Вера Егоровна молча смотрела на сына несколько долгих секунд. Потом перевела взгляд на Алину.
— Я вижу, что мое присутствие нежелательно, — наконец сказала она. — Завтра же уеду домой.
— Мама, не надо так драматизировать, — вздохнул Миша. — Мы не говорим, что не хотим тебя видеть вообще. Мы просто просим дать нам немного пространства.
— Пространства? — горько усмехнулась Вера Егоровна. — Хорошо. Я дам вам столько пространства, сколько вы хотите.
Она повернулась и вышла, хлопнув дверью так сильно, что задребезжали стекла….
В тот вечер Миша пошел к матери, чтобы поговорить. Вернулся он поздно, с потерянным выражением лица.
— Она действительно уезжает, — сказал он, садясь рядом с Алиной на диван. — Уже купила билет на поезд. Завтра утром.
Алина почувствовала укол вины, хотя и понимала, что не она создала эту ситуацию.
— Миша, мне жаль, что так вышло. Но, может, это и к лучшему? Мы сможем спокойно поговорить, когда вернемся домой. Без эмоций.
Миша покачал головой.
— Ты не знаешь мою маму. Она не из тех, кто легко прощает. Она будет считать себя жертвой и рассказывать всем родственникам, как ты ее выгнала.
— Я ее не выгоняла! — возмутилась Алина. — Я просто сказала правду!
— Знаю, — Миша взял ее за руку. — Но для нее это одно и то же.
Они долго сидели молча, каждый погруженный в свои мысли. Наконец Миша спросил:
— Что мы будем делать, когда вернемся домой? Мама ведь не исчезнет из нашей жизни.
— Не исчезнет, — согласилась Алина. — И я не хочу, чтобы она исчезала. Она твоя мать, Миша. Я просто хочу, чтобы она уважала наши границы.
— Думаешь, она сможет измениться?
Алина задумалась. Вера Егоровна прожила всю жизнь, считая, что ее способ заботы — единственно правильный. Вряд ли она в одночасье изменит свое поведение.
— Не знаю, — честно ответила Алина. — Но если мы оба будем твердо придерживаться своих границ, ей придется приспособиться. Или… мы будем видеться реже.
Миша вздохнул.
— Я так надеялся, что вы подружитесь.
— Дружба — это взаимное уважение, Миша, — мягко сказала Алина. — А твоя мама не уважает меня как личность. Для нее я просто девушка, которая недостаточно хороша для ее сына.
Утром они поехали на вокзал, чтобы проводить Веру Егоровну. Она держалась холодно и отстраненно, отвечала односложно и избегала смотреть на Алину.
— Мама, пожалуйста, не уезжай вот так, — попросил Миша, когда объявили посадку на поезд. — Давай поговорим, когда мы вернемся домой. Спокойно, без обид.
— О чем тут говорить? — Вера Егоровна поджала губы. — Все и так ясно. Я для вас обуза.
— Это не так, — вздохнул Миша. — Просто нам нужно найти способ общаться, который устроит всех.
Вера Егоровна впервые за утро посмотрела на Алину.
— Ты довольна, да? Добилась своего.
Алина покачала головой.
— Нет, Вера Егоровна. Я не хотела, чтобы все так закончилось. Я просто хотела, чтобы вы поняли: мы с Мишей — отдельная семья. Со своими правилами и решениями. Мы благодарны за вашу помощь, но иногда нам нужно пространство.
— Пространство, — повторила Вера Егоровна с горечью. — Раньше дети не требовали «пространства» от родителей. Раньше семья была… семьей.
— Времена меняются, мама, — тихо сказал Миша. — Но это не значит, что мы тебя не любим.
Проводник дал последний сигнал к посадке. Вера Егоровна подхватила свою сумку.
— Мне пора.
Миша обнял мать, и Алина заметила, как та на мгновение прильнула к нему, словно не хотела отпускать. Потом Вера Егоровна выпрямилась, кивнула Алине и направилась к вагону.
— Мама! — окликнул ее Миша. — Позвони, когда приедешь, хорошо?
Вера Егоровна обернулась и впервые за день улыбнулась — слабо, но искренне.
— Конечно, сынок. Обязательно позвоню…
Оставшиеся три дня отпуска прошли в странной атмосфере. С одной стороны, Алина и Миша наконец-то могли расслабиться и наслаждаться отдыхом вдвоем. С другой — тень недавнего конфликта все еще висела над ними. Миша временами становился задумчивым и молчаливым. Алина знала, что он переживает из-за матери, и старалась не давить на него.
В последний вечер они сидели на пляже, наблюдая за закатом. Солнце медленно опускалось в море, окрашивая небо в оттенки розового и оранжевого.
— О чем думаешь? — спросила Алина, заметив, что муж снова погрузился в свои мысли.
Миша обнял ее за плечи.
— О том, что я впервые в жизни разрываюсь между двумя самыми важными для меня женщинами. И не знаю, как это исправить.
Алина положила голову ему на плечо.
— Может, и не нужно ничего исправлять. Может, нужно просто принять, что мы разные, и найти способ существовать рядом, не задевая друг друга.
— Думаешь, это возможно? — в голосе Миши звучало сомнение.
— Не знаю, — честно ответила Алина. — Но я готова попробовать. Ради тебя.
Миша повернулся к ней и взял ее лицо в ладони.
— Спасибо. Я знаю, как тебе тяжело с ней. И… прости, что я не всегда был на твоей стороне.
— Тебе не нужно быть на чьей-то стороне, Миша, — Алина улыбнулась. — Просто будь честным. Со мной, с ней и с самим собой.
Они сидели на пляже, пока последние лучи солнца не скрылись за горизонтом. Впереди было возвращение домой и неизбежная встреча с Верой Егоровной. Алина не обманывала себя — проблема не решена. Свекровь не изменится в одночасье, а может, и вовсе не изменится. Но что-то между ними троими все-таки сдвинулось с мертвой точки. И может быть, со временем они найдут способ если не подружиться, то хотя бы научиться уважать границы друг друга…
Две недели спустя после возвращения с отпуска Алина готовила ужин, когда раздался звонок в дверь. Она вытерла руки полотенцем и пошла открывать, думая, что это соседка забежала за солью или спичками.
На пороге стояла Вера Егоровна с небольшой коробкой в руках.
— Здравствуй, Алина, — сказала она, и в ее голосе не было обычной властности. — Миша дома?
— Нет, он задерживается на работе, — ответила Алина, пытаясь справиться с удивлением. — Будет через час примерно. Вы… хотите его подождать?
Вера Егоровна помялась на пороге.
— Вообще-то, я к тебе пришла. Можно войти?
Алина молча отступила, пропуская свекровь в квартиру. Вера Егоровна прошла на кухню и положила коробку на стол.
— Это тебе, — сказала она. — Я увидела в магазине и подумала о тебе.
Алина с недоверием открыла коробку. Внутри лежала та самая керамическая ваза, которую она рассматривала в сувенирном магазине при винодельне.
— Но как… — начала она.
— Я вернулась туда перед отъездом, — пояснила Вера Егоровна. — Хотела извиниться. За то, что испортила ваш отпуск.
Алина не знала, что сказать. Этот жест был настолько неожиданным, настолько не похожим на привычное поведение свекрови, что она растерялась.
— Спасибо, — наконец произнесла она. — Она действительно очень красивая.
Вера Егоровна кивнула и опустилась на стул.
— Я много думала после того разговора, — сказала она, глядя куда-то мимо Алины. — Мне нелегко признавать свои ошибки. Но я поняла, что могу потерять сына, если буду продолжать в том же духе.
— Вы не потеряете Мишу, — мягко сказала Алина. — Он очень вас любит.
— Знаю, — Вера Егоровна слабо улыбнулась. — Но я поняла еще кое-что. Я всегда считала, что знаю, как лучше для Миши. Что он нуждается в моей защите и советах. Но он вырос. У него своя жизнь. Своя семья.
Она подняла глаза на Алину.
— Я не обещаю, что изменюсь в одночасье. Старые привычки трудно искоренить. Но я постараюсь… меньше вмешиваться.
Алина смотрела на свекровь с удивлением. Она не ожидала таких слов, такого признания. И не была уверена, действительно ли Вера Егоровна сможет сдержать это обещание. Но сам факт, что она пришла извиниться, уже был огромным шагом вперед.
— Я тоже хочу извиниться, — сказала Алина. — За то, что была резкой на отдыхе. Я могла выразить свои чувства более… дипломатично.
Вера Егоровна махнула рукой.
— Иногда только прямота и работает. Особенно с такими упрямыми людьми, как я.
Они сидели молча какое-то время, привыкая к новой, непривычной атмосфере между ними — без напряжения и скрытой враждебности.
— Ужинать будешь? — наконец спросила Алина. — Я готовлю паэлью.
— С удовольствием, — ответила Вера Егоровна и, помедлив, добавила: — Только прошу, не воспринимай это как критику, но я бы посоветовала добавить в паэлью немного шафрана. Это придает особый аромат.
Алина улыбнулась. Некоторые вещи никогда не изменятся. Но, может быть, теперь она сможет воспринимать советы свекрови не как критику, а просто как… советы.
— У меня как раз есть шафран, — сказала она. — Давай попробуем.
Когда Миша вернулся с работы и увидел жену и мать мирно беседующими на кухне, его удивлению не было предела. Он переводил взгляд с одной на другую, не веря своим глазам.
— Что происходит? — спросил он осторожно.
Алина и Вера Егоровна переглянулись.
— Мы учимся находить общий язык, — ответила Алина. — Это непросто, но мы стараемся.
Миша улыбнулся с облегчением. Он не знал, насколько прочным будет этот мир, сколько еще конфликтов впереди, сколько раз придется заново устанавливать границы и искать компромиссы. Но сейчас, глядя на двух самых важных для него женщин, он чувствовал надежду.
Алина тоже не обманывалась. Она понимала, что отношения со свекровью всегда будут непростыми. Что Вера Егоровна не изменит в одночасье привычки всей жизни. Что впереди еще много трудных разговоров и возможных конфликтов. Но первый шаг был сделан. И может быть, со временем, они действительно научатся уважать границы друг друга и находить баланс между близостью и независимостью.
А красивая керамическая ваза, стоящая теперь на их кухонном столе, будет напоминать об этом непростом, но важном начале.
