– Ты вот скажи мне честно, кто на ком тут сидит? – Женский голос, резкий, сорвался на визг. – Это я, по-твоему, на тебе езжу?
— А кто, если не ты? – ответил муж, повышая голос, будто хотел перекричать жену. – Я, что ли, прошу тебя каждый раз носиться с твоими проблемами?
Валерий стоял у окна, нервно теребя в руках зажигалку, которая давно не работала. Он бросил курить два года назад, но привычка хвататься за зажигалку осталась.
– Проблемы? – Евгения рассмеялась, но в этом смехе не было ни капли радости. – С моими, говоришь, проблемами? Ты сидишь дома уже второй месяц, а я из кожи вон лезу, чтобы нас прокормить. И в итоге еще виноватой остаюсь?
– Лезешь… – Он замолчал, словно слова застряли в горле. – Да ты даже не представляешь, каково это — каждый день выслушивать твои упреки! Думаешь, мне это в кайф, да?
Евгения сжала кулаки.
– Мне кажется, тебе вообще все равно. Ты только и можешь, что сидеть и жаловаться! Делать хоть что-то — это слишком сложно, да?
Валерий виновато опустил взгляд, но быстро взял себя в руки.
– А ты? Ты, значит, только и делаешь, что работаешь, да? А дома кто на себя все взваливает? Кто всегда выслушивает твои претензии, кто терпит твои истерики?
– Ты терпишь? – голос жены звучал хрипло, как будто крик отнял у нее силы. – Ты не терпишь, ты просто ждешь, когда все само рассосется. Вот и весь твой план на жизнь.
На мгновение в комнате стало тихо. Но это было не спокойствие, скорее, затишье перед новым взрывом
– Я устал, – наконец говорит Валерий, и в его голосе появилась почти детская обида. – Устал от твоего вечного недовольства. Ты хоть раз подумала обо мне?
Евгения нахмурилась, ответив не сразу. На секунду показалось, что скандал угаснет сам собой. Но вместо этого она бросила:
– Подумала. Еще тогда, когда ты решил, что лучше посидеть без работы, даже не спросив меня.
Губы Евгении дёрнулись, будто она хотела сказать что-то еще. Но вместо она развернулась и ушла в кухню, прерывая этот бессмысленный скандал.
Валерий, еще в майке и спортивных штанах, сидел за кухонным столом, глядя, как Евгения собирается на работу. Она застегивала пуговицы на блузке, дëргано, будто это была не одежда, а доспехи перед битвой.
– Давай уже, скажи что-нибудь, – Валера откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, будто предчувствуя очередной упрек.
– Что я должна сказать? – не оборачиваясь, бросила Евгения. – Что ты снова дома сидишь? Или что вчерашний ужин опять готовила, пока ты «думал»?
Слово «думал» прозвучало с таким нажимом, что Валерий даже поморщился. Он ненавидел, когда она так делала — закатывала глаза или интонацией давала понять, что считает его слабаком.
– Я не сижу, я работу ищу, – процедил он.
– Искатель, – фыркнула она. – С тех пор, как тебя уволили, я ничего, кроме «ищу», от тебя не слышу.
Евгения подошла к зеркалу, поправила волосы, собирая их в низкий пучок. Заглянула в кухню: грязная тарелка, сковорода с засохшими остатками яичницы. Валера видел это, но старался не обращать внимания.
– Может, ты думаешь, что это нормально? – продолжала Евгения, как будто разговаривая с отражением, а не с ним. – Сидеть дома, ждать, пока я разберусь со всем?
– А ты думаешь, мне просто? – голос Валерия стал тише, но в нем было больше напряжения, чем прежде. – Думаешь, легко, когда тебя выкидывают, будто ты никто?
Евгения посмотрела на мужа. В ее взгляде мелькнуло что-то, похожее на сочувствие, но оно быстро исчезло.
– И что, теперь ты будешь до конца жизни страдать и ныть, вместо того чтобы дальше двигаться?
Эта фраза снова резанула Валерия. Он вспомнил тот день: как начальник вызвал его в кабинет, предложил подписать заявление «по собственному», намекнул, что «надо уходить по-хорошему». И ровно тогда же он узнал о кредите на ремонт, который Евгения оформила, даже не посоветовавшись с ним.
– Ты тогда даже не сказала мне, что собираешься брать деньги, – наконец бросил он.
– А ты бы что? Помешал? – Евгения обернулась, скрестив руки на груди.
– Может, и помешал бы. Потому что теперь этим кредитом ты каждый день попрекаешь меня.
Она отвернулась, словно не хотела продолжать разговор.
– Всё началось не с кредита, – буркнула она. – Всё началось с того, что ты перестал брать на себя ответственность, как раньше.
«Как раньше» прозвучало особенно болезненно. Валерий вспомнил, как в первые годы после свадьбы он действительно чувствовал себя главным. Тогда всё было проще: работа водителем, зарплата небольшая, но стабильная. Жили в своей однокомнатной квартирке, доставшейся от бабушки, любили друг друга, смеялись по вечерам.
А потом начались перемены: разговоры о покупке нового жилья, этот чертов кредит, который был ее идеей. И как только всё это случилось, Валерий вдруг понял, что больше не управляет своей жизнью.
– Ну, давай, скажи что-нибудь, – Евгения снова повернулась к нему. – Или у тебя аргументы закончились?
Но он не стал отвечать. Только отвернулся к окну.
Евгения, наверное, могла бы понять мужа. Но она привыкла жалеть себя больше.
С самого начала их жизнь не была роскошной, но и особых бед семья не знала. Валерий устроился водителем в службу доставки сразу после армии — работа была не сложной, и с его характером она подходила идеально. Евгения работала бухгалтером в частной фирме. Зарплата у нее была чуть выше, и к деньгам она всегда относилась расчетливо, умела откладывать и планировать.
– Главное — стабильность, – любила повторять она, когда Валерий, наслушавшись чужих разговоров, начинал фантазировать о смене профессии или об открытии своего дела.
Евгения же мыслила прагматично, но благодаря её приземлëнности они хоть и не жили богато, но могли позволить себе поездку на юг летом или какую-то обновку для дома. Однокомнатная квартира их вполне устраивала, хотя мечта о новой, побольше, была у обоих.
Переломный момент настал неожиданно. В тот день Валерий приехал в офис, как обычно по понедельникам. Однако начальник, не глядя в глаза, сообщил, что компания сокращает штат.
– Ты, конечно, хороший парень, Валера, но кризис, понимаешь? Сами на ладан дышим.
Поначалу Валерий не терял оптимизма.
– Да ладно, найду что-нибудь другое, – сказал он Евгении за ужином. – Водители всегда нужны.
Она кивнула, но в глазах промелькнуло сомнение.
Первые недели он просматривал вакансии и ездил на собеседования. Но нигде не оставался: то график его не устраивал, то зарплата была копеечной. Через месяц отчаяние стало нарастать.
– Ты бы хоть что-то нашел, – осторожно сказала Евгения однажды.
– Думаешь, я не пытаюсь? – раздраженно ответил муж.
Тем временем её работа тоже перестала быть тихой гаванью. В фирме сменилось руководство, и новый начальник начал давить на сотрудников. Всем сокращали премии или вынуждали перерабатывать.
Но хуже всего был кредит. Евгения оформила его без согласования с мужем, уверенная, что они справятся. Деньги пошли на ремонт кухни — она давно мечтала сменить старый линолеум и облезлые шкафчики.
Когда Валерий узнал, сколько они должны банку, он был в ярости:
– Как можно было взять столько денег, не поговорив со мной?
– Ты бы отказал, – холодно ответила Евгения.– А жить в этой развалюхе больше сил не было.
Сначала Валерий пытался найти подработку. Он стал возить грузы на машине знакомого, но это почти не окупало бензин. Попробовал устроиться на стройку, но долго там не задержался — смены оказались слишком тяжелыми.
– Да что ты можешь? – однажды вырвалось у Евгении, когда муж признался, что опять не вышло.
Эти слова ранили сильнее всего. После них Валерий все чаще замыкался в себе, и всё, что он слышал от жены, начинало раздражать. Она же видела в его молчании лишь безразличие.
Евгения сама едва справлялась. Начальник на работе выжимал все соки, орал и грозил уволить. Она понимала, что не может остаться без работы и вынуждена терпеть. Однажды вечером, разбирая счета, она чуть не разрыдалась.
– Валера, я не выдержу, – сказала она.
– А я что? Думаешь, мне легко?
Она ничего не ответила.
В тот момент они оба чувствовали себя одинокими. Каждое слово, каждый жест добавляли трещины в их и без того шаткие отношения. Но ни один из них не мог признать: проблема была не только в деньгах.
– Да ты просто привыкла командовать, – голос Валерия гремел на всю кухню, хотя он пытался держаться спокойно. – Всё у тебя должно быть по-твоему, иначе жизнь не клеится, да?
Евгения, стоя у раковины, бросила взгляд через плечо, но продолжила тереть тарелку, будто его слова не задели. Хотя по тому, как она с силой проводила губкой по поверхности, было понятно – задели, еще как.
– Ты сам сказал, что тебе всё равно, – ответила она, не оборачиваясь. – Вот я и командую. Если ты не можешь, кто-то же должен.
– Опять! – Валерий хлопнул ладонью по столу, но быстро остановился, словно испугавшись собственной злости. – Всегда «мне приходится», «я вынуждена»! А ты думаешь, я, может, ничем не жертвовал?
Она обернулась, в руках всё ещё сжимая мокрую тарелку.
– Чем ты жертвовал, Валера? Расскажи мне!
– Всем! – крикнул он и поднялся со стула. – Я хотел переехать в Краснодар, начать что-то своё. А ты? Ты сказала: «Нет, у нас здесь всё». Как ты думаешь, легко мне было отказаться от мечты?
– От какой мечты? – она горько рассмеялась. – Сидеть в каком-то Краснодаре без копейки в кармане? Думать, что мы будем есть завтра?
Валерий отвернулся к окну, спрятав руки в карманы.
– Ты этого не понимаешь, – тихо сказал он, но в этих словах был почти крик души.
Евгения вытерла тарелку, поставила её в сушилку и повернулась к нему.
– А ты понимаешь, каково это – жить с человеком, который всё время жалуется? Ты хочешь чего-то? Так сделай хоть что-нибудь!
– Знаешь, – начал Валерий, обернувшись к жене, – может, ты и права. Я ничего не стою. Только вот… А что ты стоишь?
Евгения замерла, будто не веря своим ушам.
– Это ты сейчас что сказал?
– Что слышала, – ответил он, устало опустившись обратно за стол.
На кухне повисло напряжение. В этот момент они оба поняли: ссора уже не про деньги, не про работу. Здесь что-то другое, более глубокое, что годами копилось между ними.
– Всё, хватит, – бросила Евгения и вышла из кухни, оставив мужа дного.
Валерий уставился на пустой стол. Внутри у него всё смешалось – злость, вина, усталость. «Почему всё так?» – думал он, но ответа не находил.
Евгения стояла в спальне, бросая вещи в сумку. Валерий замер в дверном проеме, опираясь плечом о косяк. Он наблюдал за её движениями — резкими, рваными, почти злым танцем.
– Это ты куда? – спросил он, хотя ответ был очевиден.
– Какое тебе дело? – отрезала она, не отрываясь от сумки.
– Думаешь, сбежать – это решение?
Она остановилась, развернулась к нему, и её взгляд горел от злости.
– Сбежать? Это ты сбежал, Валера. Когда решил, что сидеть дома и жаловаться — это нормально.
– Нормально? – Он повысил голос, но тут же прикусил губу, пытаясь сдержаться. – Да ты хоть понимаешь, что это всё из-за тебя? Этот чертов кредит, эта гонка за идеальной жизнью.
Евгения фыркнула, закатив глаза.
– Конечно, всё из-за меня. Ты же ни в чём не виноват, как всегда.
– Хочешь уйти – уходи, – резко бросил он, махнув рукой. – Только не жди, что я буду тебя возвращать.
Она остановилась на мгновение, но потом снова вернулась к сумке.
– Не ждала и не буду.
На секунду в комнате стало тихо, только звук молнии, когда Евгения застегнула сумку, нарушил это напряжение.
– Знаешь, Валера, – сказала она, беря сумку и направляясь к двери. – Я правда старалась. Всё это время. Но жить с человеком, который только ноет и винит всех вокруг… я больше не могу.
Он встал с места, сделав шаг к ней.
– А ты? Думаешь, легко жить с тобой? С твоими вечными претензиями, с твоим «я лучше знаю»?
Она не ответила. Уже на пороге прихожей она натянула пальто, забросила сумку на плечо.
– Ты всегда был такой, – тихо проговорила она, не глядя на него. – Просто раньше я думала, что это временно.
– А я думал, что мы семья, – бросил он ей в спину.
Она замерла. На секунду показалось, что повернется, что скажет что-то еще. Но вместо этого только тяжело вздохнула и вышла, тихо прикрыв дверь за собой.
Валерий остался стоять посреди комнаты. Он подошел к окну, глядя, как она уходит по двору, не оборачиваясь.
– Думал, семья… – пробормотал он себе под нос, словно пытаясь убедить себя в этих словах.
Но их звучание казалось чужим, ненастоящим.
Он не знал, вернется ли она. И, может, впервые в жизни понял, что сам тоже не знает, хотел бы он этого или нет.
