Можно ли совместить роскошь и предельную чёткость линий, пафос и – простоту, высокое и — низкое? Да, если это наш советский «Гамлет» (1964) режиссёра Григория Козинцева. Недавно мы беседовали о его же экранизации «Короля Лира» (1970), и как тут не вспомнить лучшего в мире Гамлета?
Это не квасной патриотизм – это реальность. Cоветсткие шедевры ценились, несмотря на Холодную войну и гонку вооружений. Такова сила!
Сцены подавляют величием – для этого специально делается ракурс «снизу – вверх». Эльсинор, холодные коридоры, высокое, но хмурое небо севера. И — мрачная кладбищенская мистика. Фантазийная Дания эпохи чинквеченто – пышные облачения, венчаемые гофрированными воротниками, пришедшими из Испании. Лишь Гамлет без этого модного жернова… Разумеется, излёт XVI века был ярким и даже кроваво-ярким.
Красный и золотой цвета – вот, что полыхало страстью и символизировало погибель от удара шпагой. Чёрный лишь оттенял. А тут почти всё траурно-чёрное и дело не в том, что плёнка – не цветная (она лишь подчёркивает нюансы). Само настроение – таково. Вся вселенная облачена в чёрный бархат – здесь графичность 1960-х совпала с благородным шиком. Светлое тоже присутствует, но не главенствует.
Конечно, всё это легенда – в те годы, когда в моде царили подобные воротники, Данией правил Кристиан IV (к слову, друживший с Русью). Что касается Гамлета, этот легендарный персонаж (Амлед!) – из эпохи викингов и выглядел он совсем иначе, а уж философией он, явно, не страдал. Наш «Гамлет» — это интеллектуальное кино в духе шестидесятнической эры. Отсюда и главный герой, напоминающий учёного.
Иннокентий Смоктуновский – главный интеллигент СССР – в 1960-х только он мог бы задать привычно-затасканный вопрос: «Быть иль не быть?» и не выглядеть банально. Гамлет — на его глазах рушится всё и вся – от семьи и дружбы до самого королевства. Инсценируемое безумие кажется реальным – тут есть, от чего сойти с ума. Ближайшие родственники – предатели, а в Дании – «всё прогнило».
Эльза Радзиня играет слабую женщину, которая и сына любит, насколько умеют любить королевы, и – поражена влечением к Клавдию. Она – страдающая, но пытается делать вид, что всё – в норме. Довелось видеть иные интерпретации, где Гертруду изображают пoxoтливой женщиной без принципов. А Гертруда-Радзиня – это раздирание сердца в клочья.
Чарует Анастасия Вертинская в образе Офелии – в ней благородство соединено с девической нежностью. Это – чистейшая красота, лишённая изъяна. Светла на фоне темноты. Многим нравятся её другие роли – Гуттиэре и Ассоль, а для меня она – Офелия с её тонкими чертами и не менее тонкой душевной организацией. Она – мученица, наказанная без вины. В сцене безумия актрисы обычно переигрывают – Вертинская изумляюще-достоверна.
Остальные актёры – не менее эффектны, а массовые сцены – слажены. Музыка Дмитрия Шостаковича добавляет так называемый саспенс – ощущение тревожного ожидания и беспокойства, свойственного для триллеров.
По сути, у Козинцева получилась не типовая экранизация столь же расхожей классики, а настоящий психологический триллер, не устаревающий по сию пору. А беседа принца с могильщиком — истинный образец разговора о смысле и бессмысленности бытия…
