— Ты не поверишь! Ольга Юрьевна опять всех созывает. Теперь к нам, на новоселье, — Римма прижала телефон плечом к уху, одновременно пытаясь застегнуть непослушную куртку на Мироне.
— Сочувствую, подруга, — голос Марины в трубке звучал искренне. — И много народу?
— Понятия не имею. Она просто поставила перед фактом. Завтра, говорит, приедем часам к двум. Готовь, говорит, что-нибудь праздничное.
Мирон вывернулся из маминых рук и с воплем побежал в детскую. Римма вздохнула и опустилась на пуфик в прихожей.
— Шесть лет, Марин. Шесть лет я замужем за Пашей. И ни разу, слышишь, ни разу они меня не позвали на свои семейные посиделки. А теперь я должна накрывать стол на толпу людей, половину из которых видела только на свадьбе.
— А Паша что говорит?
— А что Паша… — Римма понизила голос. — «Мама права, так положено. Новоселье – важное событие». И это при том, что мы уже месяц как переехали. У нас коробки не разобраны, кухонный гарнитур без двух ящиков, потому что бракованные пришли. Какое новоселье?
В прихожей хлопнула входная дверь — вернулся Паша. Римма быстро попрощалась и пошла встречать мужа. Он стоял, прислонившись к стене, и стягивал ботинки.
— Привет, — устало произнес он. — Мирон уже поел?
— Да, покормила час назад. Паш, давай серьезно поговорим о завтрашнем дне.
Муж выпрямился, и на его лице появилось то самое выражение, которое Римма хорошо знала — смесь упрямства и раздражения.
— О чем говорить? Все решено. Мама едет с родственниками, мы принимаем. Обычное дело.
— Обычное? — Римма почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — В неготовой квартире, с больным ребенком, после моей шестидневной рабочей недели? Я даже не знаю, сколько человек приедет!
Паша прошел на кухню, открыл холодильник и достал бутылку воды.
— Ну, будет мама, дядя Гена, тетя Зина с мужем, Светка с Кириллом, Виктор с Аллой… — он начал загибать пальцы.
— И все? — с надеждой спросила Римма.
— Нет, еще двоюродный брат отца с женой, они недавно из Саратова переехали. Мама говорила, что дочка их тоже может подъехать. И вроде тетя Клава собиралась, но это не точно.
Римма опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— То есть, минимум десять человек, Паш. Десять! Мы даже стульев столько не соберем.
— Ну, раскладные возьмем у соседей, что ты драматизируешь? — Паша пожал плечами. — Приготовь что-нибудь простое. Салаты там, картошку. Мама обещала пирог привезти.
— А ты? Ты мне поможешь?
Паша уже уходил из кухни, но на этих словах обернулся.
— Римм, ну ты же знаешь, я в этом ничего не понимаю. Это женское дело — готовить, накрывать. Я завтра с утра лучше в магазин съезжу, что надо докупим.
Он скрылся в гостиной, и вскоре оттуда донеслись звуки включенного телевизора. Римма сидела на кухне, глядя в пространство перед собой. В детской Мирон что-то увлеченно строил из конструктора, изредка комментируя процесс на своем трехлетнем языке.
Что-то надломилось внутри. Шесть лет она старалась быть хорошей женой, хорошей невесткой. Готовила, когда приезжала свекровь, терпела ее замечания о воспитании Мирона, молчала, когда Паша уезжал на семейные встречи без нее. «Мама считает, что это только для родных». А она кто? Чужая?
Решение пришло внезапно, как будто упал последний камешек, нарушивший хрупкое равновесие.
Утро субботы началось с плача Мирона. Температура у него спала, но насморк усилился, и мальчик капризничал. Римма дала ему лекарство и включила мультфильм — верное средство отвлечь ребенка.
На кухне она приготовила простой завтрак и расставила на столе три тарелки. Паша появился, когда она доедала свою порцию.
— Ты чего так рано? — он потянулся и сел за стол. — Сегодня же выходной.
— Дела есть, — коротко ответила Римма.
Паша с подозрением посмотрел на жену.
— Какие еще дела? Забыла, что у нас сегодня гости?
— Не забыла, — Римма встала и поставила тарелку в раковину. — Салаты в холодильнике, торт в морозилке, в духовке запеканка, ее нужно будет только разогреть.
Паша замер с вилкой в руке.
— Погоди, ты куда собралась? Мама будет в два!
— Знаю, — Римма прошла в спальню и достала из шкафа небольшую сумку. — Поэтому я и тороплюсь.
Она быстро сложила несколько вещей для себя и Мирона. Паша, отодвинув недоеденный завтрак, появился в дверях спальни.
— Ты что, серьезно уходишь? — его голос дрожал от возмущения. — Куда?
— К Марине. Она проездом в городе, давно не виделись.
— Сегодня?! — Паша перегородил ей путь. — Ты с ума сошла? А как же новоселье?
— А как же я? — тихо спросила Римма. — Шесть лет, Паш. За шесть лет меня ни разу не позвали на ваши семейные посиделки. Ни разу! Я для твоей семьи кто? Прислуга? Кухарка?
Паша растерянно моргал.
— Ты преувеличиваешь. Просто у нас так принято, собираемся тесным кругом…
— Без меня, — закончила за него Римма. — А когда нужно накрыть стол и убрать за всеми — тут я, конечно, часть семьи. Извини, но я не буду участвовать в этом представлении. Хотите новоселье — отлично, все необходимое я приготовила. А мы с Мироном едем к Марине.
Она попыталась обойти мужа, но он схватил ее за руку.
— И куда ты собралась? Сейчас мама с гостями приедет, — возмутился он, увидев, что она действительно уходит. — Ты меня опозорить хочешь?
— Я хочу уважения, Паш. — Римма осторожно, но твердо высвободила руку. — Мирон, солнышко, собирайся, мы едем в гости!
Мальчик радостно выбежал из детской.
— К бабе Оле? — спросил он, подпрыгивая.
— Нет, милый, к тете Марине. Она покажет тебе свою коллекцию машинок.
Паша в отчаянии схватился за телефон.
— Мам, привет! Тут такое дело… — он отвернулся, понизив голос, но Римма все равно слышала. — Да, проблема. Римма куда-то собралась… Да, сейчас! Говорит, к подруге… Нет, я пытался… Хорошо, ждем.
Он повернулся к Римме с торжествующим видом.
— Мама сказала, что они уже выехали. Все родственники в сборе. Ты ведь не опозоришь меня перед семьей?
— Перед семьей? — эхом отозвалась Римма. — А я тогда кто?
Не дожидаясь ответа, она взяла Мирона за руку и вышла из квартиры.
Марина жила в старом районе города, в уютной двушке с видом на парк. Она встретила их с искренним удивлением и радостью.
— Не ожидала тебя сегодня увидеть, но как же я рада! — она обняла подругу. — А это наш богатырь? Как вырос! Мирон, помнишь меня?
Мальчик застенчиво спрятался за мамину ногу, но быстро освоился, когда Марина показала ему коробку с игрушками, оставшимися от ее племянника.
— Рассказывай, — Марина усадила Римму на диван и приготовила чай. — Что случилось?
Римма выдохнула и наконец позволила себе расслабиться.
— Я сбежала с собственного новоселья, представляешь?
Она рассказала всю историю, начиная с внезапного звонка свекрови и заканчивая сегодняшним побегом.
— Может, я поступила глупо? — Римма нервно крутила в руках чашку. — Но я просто не могла больше притворяться.
Марина задумчиво покачала головой.
— Знаешь, я помню, как шесть лет назад, перед твоей свадьбой, ты рассказывала, что Паша поздно познакомил тебя с мамой. И на вашу помолвку она не пришла, сославшись на мигрень.
— Да, — кивнула Римма. — А потом на свадьбе перетянула на себя все внимание историями о том, как Паша был лучшим сыном на свете.
— И ты тогда сказала, что это мелочи, что вы будете жить отдельно, и все наладится, — напомнила Марина. — Но не наладилось, да?
Римма вздохнула и покачала головой.
— Знаешь, что самое странное? Они постоянно собираются семьей. День рождения мамы, день рождения папы, хотя он давно не живет с ней, праздники, просто выходные… И меня никогда не зовут. Паша говорит, что это их традиция, только для родных. А теперь я должна принимать всю эту толпу и делать вид, что мне приятно.
Марина сжала руку подруги.
— Ты правильно сделала, что ушла. Иногда нужно показать, что у тебя есть чувство собственного достоинства. Вопрос в том, что дальше?
Римма посмотрела на сына, который увлеченно строил башню из кубиков.
— Не знаю. Вернемся вечером, когда все разойдутся. А там посмотрим.
Тем временем в квартире Паши собирались гости. Ольга Юрьевна первой переступила порог и сразу оценила обстановку критическим взглядом.
— А где невестка? — спросила она, снимая пальто. — И где мой внук?
Паша замялся.
— Они… у подруги. Мирон приболел, а Римма давно не виделась с подругой…
Ольга Юрьевна поджала губы.
— В день семейного торжества? Странный выбор. Что ж, значит, справимся сами. Я привезла пирог и салаты.
Вслед за ней в квартиру вошли остальные гости: брат Виктор с женой Аллой, сестра Светлана с мужем Кириллом, дядя Гена с женой, тетя Зина и еще несколько родственников, которых Паша с трудом помнил.
— Какая милая квартирка, — протянула тетя Зина, оглядываясь. — Только маловата для семьи, не находишь?
— В самый раз, — буркнул Паша, помогая расставлять принесенные блюда. — Нам хватает.
— Ремонт бы освежить, — заметил дядя Гена, постукивая по стене. — Эти обои уже не в моде. Я бы на твоем месте…
Паша не слушал дальше. Он механически улыбался, отвечал на вопросы, помогал расставлять стулья, но внутри росло странное чувство. Никогда раньше он не оставался с родственниками один на один — Римма всегда была рядом, тихая, приветливая, готовая поддержать разговор или незаметно сменить неудобную тему.
— А помните, как Пашка боялся темноты? — засмеялась Светлана, накладывая салат. — Мама, расскажи, как ты его из-под кровати вытаскивала!
Ольга Юрьевна с удовольствием начала историю, а Паша почувствовал, как щеки заливает краска. Он был взрослым мужчиной, менеджером с подчиненными, а здесь, среди родни, снова превращался в маленького мальчика.
— Паша, можно тебя на минутку? — Алла, жена брата, тронула его за локоть и кивнула в сторону кухни.
Они вышли из комнаты, и Алла плотно прикрыла дверь.
— Слушай, я хочу извиниться, — тихо сказала она.
— За что? — удивился Паша.
— За этот цирк, — Алла кивнула в сторону гостиной. — Мы с Виктором тоже не хотели ехать, но ты же маму знаешь. И я теперь понимаю, почему твоя жена сбежала.
Паша вздрогнул.
— Что значит «понимаю»?
Алла посмотрела на него с сочувствием.
— Паш, мы с Виктором женаты восемь лет. И все эти годы я чувствую себя чужой в вашей семье. Твоя мама никогда не принимала меня по-настоящему. Вечно критикует, как я готовлю, как воспитываю детей, как одеваюсь. И Виктор никогда не заступается за меня, боится ее расстроить.
Она вздохнула.
— Я просто хотела сказать, что восхищаюсь твоей женой. У нее хватило смелости поступить так, как я никогда не решалась. И, может быть, тебе стоит задуматься, почему она это сделала.
Паша стоял на кухне, глядя в окно, еще долго после того, как Алла вернулась к гостям. В голове крутились обрывки мыслей. Неужели Римма все эти годы чувствовала себя так же, как Алла? Почему он никогда не замечал?
Из гостиной доносился громкий голос матери, рассказывающей, как Паша в детстве разбил вазу и пытался склеить ее суперклеем. Все смеялись. А Паше вдруг стало невыносимо стыдно.
Вечером, когда Римма с Мироном вернулись домой, квартира была пуста и неожиданно убрана. На столе лежала записка: «Поговорим, когда вернусь. Поехал провожать маму. Паша».
Римма уложила уставшего сына и села на диван, чувствуя странную пустоту внутри. Как отреагирует Паша? Накричит? Обвинит в предательстве? Или сделает вид, что ничего не произошло, как обычно?
Щелкнул замок входной двери, и в квартиру вошел муж. Он выглядел непривычно тихим и каким-то потерянным.
— Привет, — неуверенно сказал Паша. — Как Мирон?
— Уже спит. Насморк еще есть, но температуры нет, — ответила Римма, готовясь к неприятному разговору.
Паша сел в кресло напротив и долго молчал, глядя куда-то мимо жены.
— Ты была права, — наконец произнес он.
Римма удивленно моргнула.
— В чем?
— Во всем, — Паша провел рукой по волосам. — Я сегодня впервые увидел нашу семью… то есть мою родню… со стороны. И это было ужасно.
Он рассказал о том, как прошел день, о разговоре с Аллой, о том, как впервые заметил, насколько властно ведет себя его мать и как пассивно все подчиняются.
— Они все время критиковали нашу квартиру, мебель, даже обои, представляешь? А мама рассказывала всем мои детские истории, причем самые неловкие. Я чувствовал себя не взрослым мужчиной, а нашкодившим ребенком.
Римма молча слушала, боясь прервать этот внезапный поток откровенности.
— Знаешь, Алла сказала, что восхищается тобой, — продолжил Паша. — Что у тебя хватило смелости сделать то, на что она никогда не решалась. И я вдруг понял, что все эти годы просто не замечал, как тебе тяжело. Всегда принимал сторону мамы, даже не задумываясь.
Он поднял глаза на Римму.
— Прости меня.
Римма почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. За шесть лет брака она не помнила, чтобы Паша когда-нибудь извинялся вот так, искренне, без оправданий.
— Я не буду врать, что все сразу изменится, — продолжил он. — Но я хочу попробовать. Хочу быть настоящей семьей — ты, я и Мирон. И хочу, чтобы ты чувствовала себя любимой и уважаемой, а не просто удобной домработницей.
Римма сглотнула комок в горле.
— Что ты сказал маме?
Паша слабо улыбнулся.
— Правду. Что ты устала быть невидимкой в нашей семье. Что если она хочет видеть внука, ей придется считаться с твоими желаниями и уважать наши правила. Она, конечно, обиделась, но… это ее проблемы. Я больше не позволю ей управлять нашей жизнью.
Он пересел на диван рядом с Риммой и взял ее за руку.
— У меня есть идея. Давай в следующие выходные устроим небольшой ужин, только для самых близких. Позовем твою подругу Марину с мужем, моего брата с Аллой. Будет наше настоящее новоселье. Что скажешь?
Римма сжала его руку в ответ.
— Скажу, что это лучшее предложение за последние шесть лет.
Прошел месяц. Ольга Юрьевна позвонила и попросила разрешения приехать в гости. Одна, без родственников, просто навестить внука.
Римма накрыла простой ужин, без изысков, но вкусный и аккуратный. Мирон радостно встречал бабушку, показывал новые игрушки. Ольга Юрьевна держалась настороженно, но корректно.
— Чудесный борщ, Римма, — заметила она за ужином. — Но я бы добавила больше зелени.
Паша мягко положил руку на плечо матери.
— Мама, борщ идеальный. И давай сегодня без советов, хорошо?
Ольга Юрьевна удивленно посмотрела на сына, но промолчала. После ужина, когда Римма укладывала Мирона, свекровь помогла Паше убрать со стола.
— Ты изменился, — сказала она, вытирая тарелку. — Стал жестче.
— Нет, мама, — спокойно ответил Паша. — Я просто наконец-то повзрослел и научился отвечать за свою семью. За свою настоящую семью — Римму и Мирона.
Ольга Юрьевна поставила тарелку на полку и повернулась к сыну.
— Тебе действительно так важнее?
— Да, — твердо ответил Паша. — И если ты хочешь оставаться частью нашей жизни, тебе придется принять это.
Когда Римма вернулась из детской, Ольга Юрьевна уже собиралась уходить.
— Спасибо за ужин, Римма, — сказала она, натягивая пальто. — Было очень вкусно.
И это была первая фраза без критики, которую Римма услышала от свекрови за все годы.
После ухода Ольги Юрьевны Паша обнял жену.
— Спасибо тебе, — тихо сказал он.
— За что? — удивилась Римма.
— За то, что ушла тогда. Я бы никогда не понял, что происходит, если бы ты осталась и продолжала играть роль идеальной невестки. Иногда нужно просто закрыть дверь, чтобы человек задумался, почему ты это сделала.
Римма прижалась к мужу, чувствуя, как внутри разливается спокойная радость. Их история не закончилась, она только начиналась — новая глава, где они наконец-то стали настоящей семьей. Не идеальной, со своими проблемами и сложностями, но семьей, где каждый член чувствует себя важным, нужным и любимым.
Той ночью, засыпая рядом с мужем, Римма думала о том, что иногда самое смелое, что можно сделать — это просто уйти. Не из-за обиды или желания отомстить, а из самоуважения. И именно это решение, которое казалось импульсивным, на самом деле изменило их жизнь к лучшему.
