— Катя, ты должна понять, что мы вложили в эту дачу тоже, — Олеся Михайловна поправила воротник блузы и сложила руки на коленях. — Нельзя просто так взять и запретить мне приезжать.
— Я не запрещаю приезжать, — Катя старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало. — Я прошу предупреждать заранее. И еще я прошу вернуть дубликат ключей, который вы сделали без нашего ведома.
— Какой еще дубликат? — свекровь подняла брови, но глаза выдавали ее — она явно нервничала.
— Тот самый, которого у вас быть не должно, — Катя положила на стол фотографию с телефона. — Вот, смотрите. Это снимок, который мне прислала соседка Марина Степановна. Вы открываете наш домик, когда нас там нет.
Олеся Михайловна поджала губы.
— Ох уж эта Марина, вечно она сует нос не в свои дела! Ну да, есть у меня ключ. И что такого? Я вам деньги давала на первый взнос, между прочим, треть суммы!
— Деньги не дают права входить в чужой дом без разрешения, — Катя почувствовала, как голос начинает дрожать.
— Чужой дом? — свекровь театрально рассмеялась. — Мой сын там хозяин, значит, это и мой дом тоже. Семейное имущество, понимаешь?
Паша, до этого молча наблюдавший за перепалкой, наконец подал голос:
— Мам, ты все-таки должна была спросить. Это наше с Катей…
— А ты молчи! — оборвала его Олеся Михайловна. — Я тебя не этому учила. Раньше ты мать уважал, а сейчас что? Два года женат, и уже мамины слова — пустой звук?
Катя видела, как муж сникает под напором материнских претензий. Всегда так было — стоило Олесе Михайловне повысить голос, и Паша превращался в маленького мальчика, который боится расстроить маму.
— Давайте успокоимся, — предложила Катя. — Я не говорю, что вы не можете приезжать на дачу. Я лишь прошу согласовывать визиты и не менять там ничего без нашего ведома.
— Не указывай мне, что делать! — отрезала свекровь. — Если бы не я, у вас вообще бы этой дачи не было. И вообще, я на твоем месте была бы благодарна за советы. Ты же городская, что ты понимаешь в огороде? А я всю жизнь на земле работала.
Катя вспомнила, как неделю назад приехала на дачу и обнаружила, что ее любимые петунии выкопаны, а вместо них высажены какие-то овощи. Без спроса, без предупреждения.
— Я понимаю достаточно, чтобы знать: нельзя уничтожать чужие посадки, — тихо сказала она.
— Да кому нужны твои цветочки? От них толку ноль. А с моих помидоров будет хоть какая-то польза, — Олеся Михайловна встала. — Так, разговор окончен. Ключ у меня останется. Я не для того деньги вкладывала, чтобы потом спрашивать разрешения навестить собственность.
— Мам, — снова попытался вмешаться Паша, но осекся под тяжелым взглядом матери.
— А ты подумай хорошенько, сынок, с кем ты заодно, — она многозначительно подняла палец. — Родителей не выбирают, запомни это.
Когда дверь за свекровью закрылась, Катя почувствовала, как к горлу подступают слезы.
— И что теперь делать? — спросила она мужа.
Паша виновато пожал плечами:
— Может, пусть оставит ключ? Она же правда нам помогла с покупкой…
Катя поняла, что битва за дачу только начинается, и эта битва станет испытанием для их брака.
На следующее утро Катя позвонила своей подруге Вере.
— Представляешь, она отказывается отдавать ключ! — возмущенно рассказывала Катя, прижимая телефон к уху и одновременно собираясь на работу. — Говорит, что раз давала деньги, то имеет полное право приходить когда вздумается.
— А Паша что? — спросила Вера.
— А что Паша… — вздохнула Катя. — Как всегда, мямлит что-то невнятное. Боится мать расстроить. Знаешь, Вера, я когда за него замуж выходила, не думала, что буду бороться за место в его жизни с его мамой.
— Да уж, — сочувственно откликнулась подруга. — А нельзя просто замки поменять?
— Можно. Но это не решит проблему. Олеся Михайловна воспримет это как объявление войны. И потом, дело же не только в ключе. Она считает, что может распоряжаться на нашей даче, как у себя дома.
— Слушай, а может, вернуть ей эту треть денег? Чтобы у нее не было аргумента про вклад?
Катя задумалась.
— Вера, ты гений! Это отличная идея. Нужно будет обсудить с Пашей. Правда, придется что-то продать или кредит взять, но это того стоит.
Вечером Катя поделилась этой идеей с мужем. Паша сначала отнесся скептически.
— Ты же понимаешь, что мама все равно обидится? — сказал он, глядя в сторону. — Она решит, что мы ее отталкиваем.
— А сейчас она как себя ведет? — возразила Катя. — Паш, пойми наконец, речь не о том, чтобы поссориться с твоей мамой. Я хочу установить нормальные отношения, но с четкими границами. Это наш дом, наша дача. Мы рады гостям, но только тогда, когда их приглашаем.
— Ты не понимаешь, — покачал головой Паша. — Для мамы это не просто вопрос денег. Для нее важно быть нужной, участвовать в нашей жизни.
— Участвовать — это не значит командовать, — Катя почувствовала, как внутри снова закипает возмущение. — Помнишь, как в прошлые выходные мы приехали, а там твоя мама с Ларисой сидят? Без предупреждения! А еще эта история с петуниями. Я их растила, ухаживала, а она взяла и выкопала.
— Ну, она хотела как лучше…
— Для кого лучше, Паш? Для себя лучше! — Катя повысила голос. — Знаешь, что она мне тогда сказала? «Твои цветочки — это баловство, толку от них нет». Но это мои цветы, понимаешь? Я решаю, что сажать на нашем участке!
Паша тяжело вздохнул.
— Давай подумаем. Может, есть другое решение.
— Какое, например? — Катя скрестила руки на груди.
— Ну, например, выделим маме часть участка, пусть она там сажает что хочет. И оговорим дни, когда она может приезжать.
— Паш, она уже сейчас не соблюдает никаких договоренностей. Думаешь, что-то изменится?
Разговор прервал телефонный звонок. Звонил Николай Петрович, отец Паши.
— Паша, что у вас там происходит? — голос свекра звучал обеспокоенно. — Мама вернулась вчера сама не своя. Говорит, Катя хочет ее выгнать с дачи.
— Пап, никто никого не выгоняет, — устало ответил Паша. — Просто есть некоторые разногласия.
— Какие еще разногласия? — не унимался Николай Петрович. — Мама говорит, что внесла деньги за дачу, а теперь Катя не дает ей там даже цветы посадить.
Паша посмотрел на жену и беззвучно произнес: «Видишь?». Катя только махнула рукой.
— Пап, давай так, — сказал Паша. — Мы сами разберемся, хорошо? Это наши с Катей отношения с мамой.
— Вот оно как, — в голосе свекра послышалась обида. — Значит, мы теперь чужие люди? Ну ладно.
Он положил трубку.
— Отлично, — Катя чуть не плакала. — Теперь еще и твой отец на меня обижен.
— А я что говорил? — развел руками Паша. — Это же моя семья. Они всегда так реагируют.
— Мы тоже семья, Паш. Ты и я, — тихо сказала Катя. — И мне кажется, что сейчас надо решить, что для тебя важнее.
Она вышла из комнаты, оставив мужа наедине с его мыслями.
В субботу утром раздался звонок в дверь. На пороге стояла Олеся Михайловна с большой сумкой.
— Мама? — удивился Паша. — Ты чего без предупреждения?
— А что, теперь к сыну нужно записываться на прием? — она решительно прошла в квартиру. — Я вам тут пирожков принесла. И поговорить надо.
Катя, услышав голос свекрови, вышла из спальни. Увидев невестку, Олеся Михайловна поджала губы.
— Здравствуйте, — сухо поздоровалась Катя.
— И тебе не хворать, — ответила свекровь. — Паша, я насчет дачи. Мы с папой решили с вами поехать завтра. Там помидоры полить надо, да и вообще, погода хорошая обещают.
— Мам, — осторожно начал Паша, — мы вообще-то собирались завтра вдвоем поехать. У нас там свои планы.
— Какие еще планы? — махнула рукой Олеся Михайловна. — Лето короткое, дел по хозяйству полно. Я уже Ларисе сказала, что мы едем. Она тоже приедет, саженцами поделится.
Катя почувствовала, как внутри все закипает, но старалась сохранять спокойствие.
— Олеся Михайловна, мы же просили предупреждать заранее, — сказала она.
— Я и предупреждаю, — невозмутимо ответила свекровь. — За целые сутки.
— Но у нас уже свои планы на завтра, — повторила Катя. — Мы хотим побыть вдвоем.
— Ох, какие нежности, — свекровь закатила глаза. — Два года женаты, а все как медовый месяц. Не наигрались еще? Между прочим, огород сам себя не польет.
— Мама, — твердо сказал Паша, к удивлению Кати. — Мы завтра едем вдвоем. Если хочешь, можем поехать все вместе в следующие выходные.
Олеся Михайловна замерла от неожиданности. Сын редко ей перечил.
— Вот как, — медленно произнесла она. — Понятно все с вами. Что ж, не буду мешать, — она повернулась к выходу, но остановилась в дверях. — Только учтите, у меня тоже есть ключ. Так что я могу приехать, когда захочу.
Когда дверь за ней закрылась, Катя выдохнула:
— Спасибо, что поддержал.
— Не за что, — Паша выглядел расстроенным. — Но ты же понимаешь, что это только начало?
На следующий день они выехали на дачу рано утром. По дороге Катя рассказала мужу о разговоре с Верой и идее вернуть Олесе Михайловне ее долю в покупке дачи.
— А где мы возьмем такие деньги? — спросил Паша.
— Можно машину продать, — предложила Катя. — Будем на общественном транспорте ездить какое-то время.
— Или кредит взять, — задумчиво произнес Паша. — В принципе, сумма не такая большая, за год-полтора выплатим.
Катя с надеждой посмотрела на мужа:
— Так ты согласен?
— Знаешь, после вчерашнего я думаю, что это единственный выход. Иначе мама так и будет размахивать этими деньгами как флагом.
Они подъехали к садовому товариществу и свернули к своему участку. И застыли в изумлении. Возле калитки стояла машина Николая Петровича.
— Не может быть, — прошептала Катя.
Они быстро прошли к домику. На веранде сидели Олеся Михайловна, Николай Петрович и соседка Лариса. На столе стояли тарелки с закусками.
— О, а вот и хозяева пожаловали! — с наигранной радостью воскликнула свекровь. — А мы тут уже обустроились.
— Мама, — Паша с трудом сдерживал раздражение, — мы же вчера все обсудили.
— Мы обсудили, что вы едете вдвоем, — спокойно ответила Олеся Михайловна. — А про нас речи не было. У меня свой ключ, я могу приезжать когда захочу.
Николай Петрович выглядел смущенным.
— Паша, мы ненадолго, — сказал он. — Мама очень хотела помидоры проведать.
— Да-да, — подхватила Лариса. — Мы только полить и уехать. Вам даже мешать не будем.
Катя поняла: это демонстрация силы. Свекровь показывает, что будет делать так, как считает нужным, независимо от их желаний.
— Знаете что, — сказала она, чувствуя, как дрожит голос. — Это уже слишком.
Она повернулась и быстро пошла к машине. Паша поспешил за ней.
— Катя, подожди!
— Нет, Паша. Так больше продолжаться не может. Или мы решаем этот вопрос раз и навсегда, или… — она не договорила, но муж понял.
В машине они долго молчали. Потом Паша сказал:
— Давай попробуем поговорить с мамой еще раз. Вместе.
— Последний раз, — кивнула Катя. — А потом действуем: возвращаем деньги и меняем замки.
В среду после работы Катя заехала к своей маме, Ирине Васильевне. Ей нужен был совет.
— Мамочка, я не знаю, что делать, — говорила Катя, сидя на кухне. — Это просто какой-то кошмар. Свекровь приезжает на дачу, когда ей вздумается, меняет там все по своему усмотрению и еще считает, что имеет на это полное право.
Ирина Васильевна внимательно слушала дочь.
— А что Паша? — спросила она.
— Паша… — Катя вздохнула. — Он вроде бы на моей стороне, но боится конфликтовать с матерью. Знаешь, мам, иногда мне кажется, что он до сих пор маленький мальчик, который хочет, чтобы все его любили.
— Многие мужчины такими остаются на всю жизнь, — улыбнулась Ирина Васильевна. — Но послушай, Кать. Я тоже была невесткой, и с моей свекровью тоже не все гладко было поначалу.
— Правда? — удивилась Катя. — Ты никогда не рассказывала.
— Потому что мы со временем нашли общий язык. Но поверь, первые годы были непростыми. Бабушка Вера тоже считала, что имеет право указывать мне, как вести хозяйство, как тебя воспитывать.
— И что ты делала?
— Я была терпеливой, но твердой. Обозначала границы, но не шла на открытый конфликт. И знаешь, со временем свекровь поняла, что я не враг, а просто другой человек, со своими взглядами и привычками.
— Но Олеся Михайловна совсем другая, — покачала головой Катя. — Она не хочет ничего понимать. Для нее существует только ее точка зрения.
— Все люди разные, — согласилась Ирина Васильевна. — Но у вас есть преимущество — вы можете вернуть ей деньги за дачу. Это хорошая идея. Когда финансовый вопрос будет закрыт, ей будет сложнее манипулировать вами.
— Паша согласился взять кредит, — сказала Катя. — Но я боюсь, что и это не поможет. Она все равно будет считать эту дачу частично своей.
— Тогда придется действовать решительнее. Поговори с ней напрямую, без посредников. Иногда только так можно достучаться до человека.
Вечером, вернувшись домой, Катя рассказала мужу о разговоре с мамой.
— Я думаю, стоит попробовать, — сказала она. — Давай я поговорю с твоей мамой, женщина с женщиной.
— Ты уверена? — с сомнением спросил Паша. — Мама может быть… резкой.
— Я тоже умею быть резкой, — улыбнулась Катя. — В конце концов, это наше будущее, Паш. Я не хочу, чтобы вся наша жизнь превратилась в бесконечную борьбу с твоей мамой.
На следующий день Катя позвонила свекрови и предложила встретиться. Неожиданно Олеся Михайловна согласилась.
Они встретились в небольшом кафе недалеко от школы, где работала свекровь.
— Я слушаю, — сказала Олеся Михайловна, когда они сели за столик. — Что такого важного ты хотела мне сказать?
— Олеся Михайловна, — спокойно начала Катя. — Я хочу, чтобы между нами было понимание. Мы с Пашей очень ценим вашу помощь с покупкой дачи. Но мне кажется, из-за этого возникло недопонимание.
— Какое еще недопонимание? — свекровь подняла брови.
— Вы считаете, что имеете право приезжать на дачу в любое время и менять там все по своему усмотрению. Но дача оформлена на нас с Пашей. Это наша собственность.
— Ах вот оно что, — Олеся Михайловна усмехнулась. — Значит, моя помощь уже забыта? Я для вас деньги собирала, себе во всем отказывала, а теперь вдруг я лишняя?
— Никто не говорит, что вы лишняя, — покачала головой Катя. — Я прошу только уважать наше личное пространство. Предупреждать о приездах, не менять ничего без нашего согласия.
— То есть, я должна спрашивать разрешения, чтобы навестить сына? — в голосе свекрови послышались слезы.
— Не сына, а дачу, — мягко поправила Катя. — И да, было бы хорошо согласовывать визиты.
— Никогда не думала, что доживу до такого, — Олеся Михайловна покачала головой. — Мать от сына отодвигают.
— Никто никого не отодвигает, — Катя начинала терять терпение. — Речь идет о элементарном уважении границ.
— Вот только не надо мне про эту вашу современную психологию, — отрезала свекровь. — В наше время семьи крепче были, потому что уважали старших и не делили все на «твое» и «мое».
Катя поняла, что разговор заходит в тупик. Она достала из сумки конверт.
— Хорошо, давайте по-другому. Мы с Пашей решили вернуть вам деньги, которые вы внесли за дачу. Вот, здесь вся сумма.
Олеся Михайловна уставилась на конверт.
— Что? — она выглядела ошеломленной. — Вы… выкупаете у меня долю?
— Мы возвращаем вам ваши деньги, чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда, — твердо сказала Катя. — И я прошу вас вернуть ключ от дачи.
— Значит, вот как, — свекровь побледнела. — Деньги мне в лицо швыряешь? Думаешь, это решит проблему?
— Я надеюсь на это, — честно ответила Катя. — Потому что сейчас у нас действительно проблема. И она мешает нам всем.
— А если я не возьму эти деньги? — с вызовом спросила Олеся Михайловна. — Если я не отдам ключ?
Катя глубоко вздохнула и посмотрела свекрови прямо в глаза:
— Тогда у меня не останется выбора. Или вы отдаете ключ от моей дачи, или я развожусь с вашим сыном.
Олеся Михайловна отшатнулась, словно ее ударили:
— Что ты такое говоришь?
— Правду, — просто ответила Катя. — Я не могу и не хочу жить в постоянной борьбе. Это разрушает наш брак, разрушает отношения в семье. Если вы не можете уважать наши границы, я не вижу другого выхода.
На глазах у свекрови появились слезы:
— Ты шантажируешь меня? Угрожаешь?
— Нет, — покачала головой Катя. — Я просто говорю, к чему все идет. Паша разрывается между нами, и это его мучает. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно ему придется выбирать.
Олеся Михайловна не взяла деньги. Она выбежала из кафе, оставив Катю сидеть с конвертом в руках. Вечером Кате позвонил свекор.
— Что ты наделала? — голос Николая Петровича дрожал от возмущения. — Мама слегла с давлением! Врача пришлось вызывать!
— Николай Петрович, я всего лишь предложила ей вернуть деньги за дачу, — спокойно ответила Катя.
— Деньги? При чем тут деньги? Ты ей сказала, что разведешься с Пашей! Ты пригрозила разрушить семью из-за какого-то дачного домика!
— Не из-за домика, а из-за отношения к нам, — Катя старалась говорить ровно, хотя сердце колотилось. — Мы с Пашей не можем жить под постоянным контролем.
— Какой контроль? Что за чушь! — возмутился свекор. — Мать просто хочет помочь сыну, а ты выставляешь ее какой-то тиранкой!
В трубке послышались голоса, какая-то возня, и вдруг заговорила сама Олеся Михайловна:
— Значит, слушай меня, дорогая невестушка, — ее голос звучал непривычно жестко. — Никаких денег я не возьму. И ключ не отдам. А если ты вздумаешь разводиться с моим сыном, клянусь, я сделаю все, чтобы ты об этом пожалела.
Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Это угроза? — тихо спросила она.
— Это обещание, — отрезала свекровь и бросила трубку.
Когда вечером вернулся Паша, Катя все ему рассказала. Он выслушал молча, потом обнял жену:
— Не бойся. Мы вместе разберемся.
— Паша, твоя мама угрожала мне, — Катя дрожала. — И мне кажется, она настроила против меня твоего отца.
— Я поговорю с ними, — твердо сказал Паша. — Это уже слишком.
На следующий день он поехал к родителям. Вернулся поздно, мрачный и подавленный.
— Ну что? — с тревогой спросила Катя.
— Все плохо, — признался Паша. — Мама истерику закатила, папа ее поддерживает. Говорят, ты хочешь их отодвинуть от меня, что ты манипулируешь мной.
— И что ты им ответил?
— Что это неправда. Что я сам так решил, что дача — наша общая собственность, и мы имеем право устанавливать правила. Но они не хотят слушать.
— Я в тупике, Кать, — Паша потер глаза. — Они не понимают, что я уже взрослый, что у меня своя семья.
— И что теперь делать? — спросила Катя.
— То, что мы и планировали. Завтра я подам заявку на кредит. Мы вернем маме деньги, хочет она того или нет, и поменяем замки на даче.
Катя кивнула и обняла мужа:
— Спасибо, что ты со мной.
Через неделю Паша получил кредит. Они оформили все документы, и Катя составила расписку о возврате денег.
В выходные они отправились на дачу, планируя заменить замки. Но когда подъехали к участку, увидели машину родителей Паши. Сердце Кати упало.
— Они уже здесь, — прошептала она.
— Не волнуйся, — Паша сжал ее руку. — Мы сделаем то, что планировали.
Они вошли во двор. На веранде сидела Олеся Михайловна с соседкой Ларисой. Увидев их, свекровь поднялась:
— Явились, голубчики, — в ее голосе слышалась ирония. — А мы вас заждались.
— Мама, что ты тут делаешь? — спросил Паша.
— Как что? С подругой отдыхаю, — она демонстративно взяла чашку. — У меня, между прочим, тоже выходной.
— Добрый день, Лариса, — вежливо поздоровалась Катя.
Соседка кивнула, но выглядела смущенной.
— Мама, нам нужно поговорить, — Паша достал из сумки конверт. — Вот, здесь деньги, которые ты дала нам на покупку дачи. Мы возвращаем их полностью, с процентами за два года.
Олеся Михайловна замерла:
— Что это значит?
— Это значит, что финансовый вопрос закрыт, — твердо сказал Паша. — Теперь дача полностью наша, и мы просим тебя уважать наше право собственности.
— Право собственности? — переспросила свекровь. — Ты со мной как с чужой разговариваешь, сынок? Из-за нее? — она кивнула в сторону Кати.
— Не из-за нее, а из-за твоего поведения, мама, — Паша говорил спокойно, но решительно. — Ты приезжаешь без предупреждения, меняешь все по своему усмотрению, даже угрожаешь моей жене. Так нельзя.
— Я угрожаю? — возмутилась Олеся Михайловна. — Это она мне угрожала разводом!
Лариса поднялась:
— Пожалуй, я пойду. Это семейное дело.
— Сиди! — приказала ей Олеся Михайловна. — Будешь свидетелем, как невестка выживает свекровь.
— Никто никого не выживает, — Катя почувствовала, как внутри закипает гнев. — Мы просто хотим, чтобы вы уважали наши границы. Вот деньги, вот расписка. И мы просим вас вернуть ключ.
Олеся Михайловна скрестила руки на груди:
— Не возьму я ваши деньги. И ключ не отдам.
— Тогда нам придется поменять замки, — спокойно сказал Паша.
— Что? — свекровь побледнела. — Ты не посмеешь!
— Мама, мы уже решили, — Паша положил конверт на стол. — Деньги здесь. Забирай их или нет, это твое дело. Но замки мы сегодня поменяем.
В этот момент во двор вошел Николай Петрович с пакетами из магазина. Увидев напряженную сцену, он остановился:
— Что тут происходит?
— Представляешь, Коля, они замки менять собираются! — воскликнула Олеся Михайловна. — Твой сын выставляет родную мать за дверь!
Свекор нахмурился:
— Паша, это правда?
— Да, пап, — кивнул Паша. — Мы возвращаем маме деньги за дачу и хотим, чтобы у нас был наш личный дом, куда мы можем приглашать гостей, а не куда гости сами приходят.
Неожиданно Николай Петрович кивнул:
— Я понимаю. Мы с мамой тоже когда-то начинали с малого. И нам тоже хотелось иметь свой угол.
— Коля! — возмутилась Олеся Михайловна. — Ты на чьей стороне?
— Я на стороне здравого смысла, Олеся, — спокойно ответил муж. — Дети выросли. У них своя жизнь, свои правила. Мы должны это уважать.
— Да она настроила его против меня! — Олеся Михайловна указала пальцем на Катю. — Она угрожала ему разводом!
— Нет, мама, — твердо сказал Паша. — Катя никогда не ставила мне никаких ультиматумов. Это мое решение.
Олеся Михайловна вдруг расплакалась:
— Вы все против меня! Я столько для вас делаю, а вы так со мной поступаете!
Лариса встала и обняла подругу за плечи:
— Олеся, может, все-таки стоит прислушаться? Ребята же не говорят, что ты не можешь приезжать. Они просто хотят, чтобы ты предупреждала заранее.
— Именно так, — подтвердила Катя. — Мы всегда будем рады видеть вас, но по договоренности.
Николай Петрович подошел к жене:
— Олесь, ну что ты как маленькая? Возьми деньги, отдай ключ. Мы и так будем приезжать к детям в гости.
Олеся Михайловна долго молчала, потом достала из кармана ключ и бросила его на стол:
— Забирайте. И деньги ваши забирайте. Но не ждите, что я буду делать вид, будто все в порядке.
— Мама, — Паша подошел к ней, — никто не хочет с тобой ссориться. Мы просто хотим жить своей жизнью. Это нормально.
— Нормально? — горько усмехнулась Олеся Михайловна. — Отталкивать родную мать — это нормально? Хорошо, будь по-вашему. Но не удивляйтесь, если я тоже буду жить своей жизнью. Без вас.
Она встала и направилась к выходу. Николай Петрович виновато развел руками и последовал за ней. Лариса тоже поднялась:
— Не переживайте, ребята, — тихо сказала она. — Она отойдет. Дайте ей время.
Прошел месяц. Катя и Паша поменяли замки на даче и установили новые правила — никто не приезжает без приглашения. Олеся Михайловна держала слово — она не звонила и не приезжала. С Пашей общалась сухо, по-деловому, а с Катей вообще перестала разговаривать.
В один из выходных дней раздался звонок. Звонил Николай Петрович:
— Паша, мама очень переживает из-за случившегося. Может, приедете к нам сегодня на ужин? Годовщина нашей свадьбы.
Паша согласился, и вечером они с Катей отправились к родителям. Обстановка была напряженной. Олеся Михайловна вежливо поздоровалась, но все время ужина избегала смотреть на невестку.
После ужина Катя вызвалась помочь со сбором посуды, оставшись на кухне наедине со свекровью. Было неловко.
— Олеся Михайловна, — наконец произнесла Катя, — я хочу, чтобы вы знали: мы с Пашей всегда рады видеть вас у нас в гостях.
Свекровь молчала, методично расставляя тарелки.
— Мы бы хотели, чтобы вы приехали к нам на дачу в следующие выходные, — добавила Катя. — Паша делает новую беседку, будем ее открывать.
— Значит, теперь по приглашению, — наконец отозвалась Олеся Михайловна. — Что ж, я поняла правила игры.
— Это не игра, — мягко возразила Катя. — Это уважение. Мы звоним вам, прежде чем приехать, и ждем того же от вас.
Свекровь подняла глаза:
— А ты знаешь, что на той клумбе, где я посадила помидоры, сейчас самый богатый урожай? Я же говорила, что будет толк.
Катя улыбнулась:
— Да, урожай хороший. Но в этом году я бы хотела там снова посадить цветы.
— Конечно, — кивнула Олеся Михайловна. — Теперь это твоя земля. Делай что хочешь.
В ее голосе все еще звучала обида, но уже не было прежней агрессии.
Когда они уходили, Олеся Михайловна неожиданно протянула Кате небольшой сверток:
— Вот, семена хороших сортов. Если надумаешь сажать овощи, используй эти. Проверенные.
Катя приняла подарок:
— Спасибо. Мы обязательно найдем для них место.
В машине Паша спросил:
— Ну как? Есть прогресс?
— Маленький, — улыбнулась Катя. — Она не изменила своего мнения, все еще считает, что я обнаглела и нагло веду себя. Но хотя бы разговаривает. Это уже что-то.
— Дай ей время, — Паша взял жену за руку. — Мама не привыкла, что ей ставят границы. Но она не плохой человек, просто из другого поколения.
— Я знаю, — кивнула Катя. — И я готова ждать. Главное, что у нас с тобой теперь все ясно.
Через неделю они устраивали открытие беседки на даче. Утром Кате позвонила свекровь:
— Здравствуй, Катя. Мы с Николаем хотели бы приехать сегодня. Если приглашение еще в силе.
— Конечно, Олеся Михайловна, — искренне обрадовалась Катя. — Мы будем очень рады.
— Хорошо, — в голосе свекрови слышалась неуверенность. — Тогда мы приедем к двум. Я пирог испеку.
— Отлично! — улыбнулась Катя. — Будем ждать.
Когда она положила трубку, на душе стало легче. Она понимала: Олеся Михайловна никогда не признает, что была неправа, никогда не извинится и не изменит своего характера. Но то, что она позвонила и спросила разрешения, уже было маленькой победой. И может быть, со временем они научатся уважать границы друг друга, сохранив при этом семью.
А пока у нее и Паши была их дача — их собственный маленький мир, где они могли быть сами собой и сами решать, кого и когда пригласить. И новые ключи, которые теперь были только у них двоих, были символом их независимости и взрослой, самостоятельной жизни.
