Если вдуматься, Танька и её подружки существуют в некоем подполье. Скажете — в полусвете, как это называли в XIX столетии, но героини книжки и ленты – это не полусвет, а именно подполье, так как «камелий полусвета» знал весь город, а этих – только «спецура» да клиентура.
Для всего Питера эти дамы – обычные, точнее — красивейшие девчата. Так вот подполье интердевочек живёт, противопоставляя себя – обывателям, причём, как скромным, так респектабельным.
Зайцева более всего боится быть копией своей мамы, изображённой в качестве ходячего символа ушедших времён. Впрочем, не желает Татьяна и оставаться в медицине, к которой у ней есть несомненный талант. Малолетняя «бабочка» по кличке Наташка-Школьница осуждает своего отца, профессора-африкановеда.
Тот по словам девчонки, рассказывает студентам всякие глупости, а потом, в семейном кругу, высмеивает наивность аудитории. Наташка протестует против вранья!
Мол, все эти предки (читай — хомо-советикусы) — oтстoй! Другие леди мыслят приблизительно так же. СССР их бесит. Мешает им.
Их, абсолютно разных, показывают, не как «падших», но как очаровательный «отряд», посильно борющийся с огрехами плановой экономики, не умеющей выпустить красивую шмотку, хотя бы как обложке «Бурды». Кроме того, девицы …борются со скукой, с унылостью, которую в те годы постоянно ставили в вину советской системе.
Да, Зайцеву интересуют не вещи – она ими быстро пресыщается, да и не особо ценит. Для неё интуристовские похождения – адреналин, а она – явно зависимая от него, потому и в стерильной (ещё более размеренной, чем СССР!!!) Швеции – заскучала.
Таким образом, в перестроечную эпоху нам явили некую группу лиц, которые своим поведение и образом жизни противопоставляли себя – «неправильной» среде, «наполненной тотальной ложью».
Да-да, тогда так писали — мне запомнилась эта хлёсткая фраза из «Огонька», по-моему. То есть? Правильно. Если кто-то, всё равно как, сражается с чем-то плохим (или объявленным в качестве такового), то он автоматически становится положительным.
Враг нашего врага — наш друг, товарищ и брат. Так что авторы не лишь эстетизировали мир валютных «принцесс», они его превратили в цветник (рассадник?!) положительных героинь. Чисто логически.
