Ира стояла на балконе своей двухкомнатной квартиры в доме серии девяностых годов и смотрела на бесконечную синеву Черного моря. Телефон в руках завибрировал — сообщение от неизвестного номера.
«Ира, ты ведь теперь живешь у моря? Встречай гостей, мы уже взяли билеты — написала тетя, которую я никогда не видела».
Она перечитала сообщение дважды, потом еще раз. Номер был московский. Кто такая тетя? У Ириной матери была только одна сестра — Валентина, но та умерла десять лет назад, когда Ире было двадцать два. Других родственников по материнской линии она не знала. По отцовской тоже особо никого не было — отец ушел из семьи, когда Ире исполнилось семь, и с тех пор они виделись от силы раз в год на день рождения.
— Что за чертовщина, — пробормотала Ира, набирая номер.
Длинные гудки. Потом голос женщины средних лет, немного хрипловатый:
— Алло, Ирочка? Наконец-то! Я же Зинаида Петровна, тетя Зина. Сестра твоей мамы Людочки. Мы с Валей погодки были, а я самая младшая. Ты меня просто не помнишь, потому что я в Америке живу уже двадцать лет. Вот приехала на родину, решила племянницу навестить. Слышала, ты теперь у моря обосновалась — молодец, правильно сделала!
Ира молчала. Мать никогда не упоминала о младшей сестре. Более того, постоянно говорила, что у них с Валентиной больше никого из родни не осталось.
— Простите, но мама мне никого не…
— Ох, Люда! — прервала ее Зинаида Петровна. — Она на меня всю жизнь обижалась. Из-за наследства бабушкиного. Я тогда в Штатах уже жила, документы не успела оформить, вот и досталось все ей с Валей поровну. А я осталась ни с чем. Но что было, то прошло! Родня есть родня. Я прилетаю в субботу с мужем и дочкой. Рейс в полдень в Симферополь, к тебе будем к вечеру. Адрес у меня есть.
— Откуда у вас адрес? — Ира почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Через Интернет все можно найти, дорогая. Ты ведь риелтор, у тебя и сайт есть, и телефон указан, и район где работаешь. А дальше дело техники. Ну ладно, мне бежать нужно — последние приготовления. До встречи!
Гудки.
Ира опустилась в кресло у окна. В голове крутилось одно — мать действительно никогда не упоминала третью сестру. Но ведь бывает, что в семьях не общаются годами из-за ссор. А голос у этой Зинаиды был какой-то знакомый, будто она его уже слышала.
Суббота наступила слишком быстро. В половине седьмого вечера в дверь позвонили. Ира глянула в глазок и увидела женщину лет пятидесяти пяти в ярко-розовом спортивном костюме, с аккуратной химической завивкой и в больших солнцезащитных очках. Рядом стоял мужчина примерно того же возраста — высокий, широкоплечий, в джинсах и футболке с надписью «New York». За ними виднелась девушка лет двадцати пяти — худенькая, в сарафане, с длинными прямыми волосами.
— Ирочка! — Зинаида Петровна обняла ее так крепко, что стало трудно дышать. — Вот она, моя племянница! Гордость семьи! А это мой Боря, — она указала на мужчину, — и дочка Лена.
Борис пожал Ире руку крепко, с нажимом:
— Очень приятно. Зина столько о вас рассказывала.
Лена только кивнула и улыбнулась натянуто. Выглядела она уставшей, глаза бегали по сторонам.
— Проходите, — сказала Ира, отступая в сторону.
Квартира внезапно показалась крошечной. Зинаида сразу же принялась ее осматривать, заглядывая во все комнаты, открывая шкафы.
— Ну надо же! Как уютно! А вид какой! Прямо на море! — Она прошла на балкон. — Боря, смотри! Нам бы такую квартирку для отдыха. А сколько она стоит, Ира?
— Простите?
— Ну сколько такая квартира стоит. Мы подумываем что-то купить в Крыму. Для пенсии, так сказать. Доллары у нас есть, это не проблема.
Борис молчал, рассматривая мебель. Лена села на диван и уставилась в телефон.
— Мне кажется, вам лучше остановиться в гостинице, — сказала Ира. — У меня только одна спальня, а диван не очень удобный.
— Да что ты! Мы семья! — замахала руками Зинаида. — Мы с Борей на диване переночуем, а Ленка на полу. Она привычная — в Америке в общежитии жила. Да, Лен?
Лена подняла глаза от телефона и снова натянуто улыбнулась.
За ужином Зинаида не переставая рассказывала о жизни в Штатах. По ее словам, у них был собственный бизнес — магазин русских продуктов в Бруклине. Борис работал в строительной компании. Лена училась в колледже на дизайнера.
— А что твоя мама рассказывала обо мне? — спросила Зинаида, наливая себе вина.
— Честно говоря, ничего. Она сказала, что кроме тети Вали у нее родни нет.
— Ну конечно! — Зинаида хлопнула ладонью по столу. — Она всегда была злопамятная. Из-за того наследства! А что я могла сделать? Я в другой стране жила, даже на похороны бабушки не попала. Но обида — это плохо. Семья должна держаться вместе.
Ира кивала и пыталась найти в лице Зинаиды черты матери или тети Вали. Что-то было похожее в разрезе глаз, но в целом она выглядела совершенно чужой.
На следующий день Зинаида предложила съездить на экскурсию по городу. Ира взяла выходной и повезла гостей к основным достопримечательностям. Зинаида фотографировалась у каждого памятника, просила Бориса снимать ее с разных ракурсов. Лена шла молча, время от времени отвечая на звонки по-английски.
— А расскажи про работу, — сказала Зинаида, когда они остановились в кафе на набережной. — Хорошо зарабатываешь?
— Нормально.
— А сколько конкретно? Мы же семья, можно и честно.
Ира почувствовала неловкость:
— Зависит от сезона. Летом больше, зимой меньше.
— А в цифрах?
— Зина, — вмешался Борис, — не приставай к девочке.
— Да что такого? Я же не чужая. Просто интересуюсь, как племянница живет.
Вечером, когда гости разместились в гостиной, Ира заперлась в спальне и набрала номер своей подруги Марины.
— Мар, у меня тут странная ситуация. Ко мне приехали родственники, которых я никогда не видела.
— Ну бывает же. Родня разбросана по миру.
— Дело в том, что мама мне о них никогда не рассказывала. А эта тетя Зина знает про меня подозрительно много. И вообще… Не знаю, как объяснить. Что-то в них не то.
— А может, ты слишком подозрительная? Они же деньги на билеты потратили, прилетели к тебе.
— Может быть, — согласилась Ира, но чувство тревоги не исчезло.
На третий день Зинаида заявила, что хочет посетить местное кладбище.
— Там наша бабушка похоронена. Анна Ивановна Краснова. Она же здесь, в Крыму, жила последние годы. Валя мне говорила.
Ира знала, что бабушка действительно переехала в Крым и умерла здесь. Мать ездила на похороны, но Иру с собой не взяла — та тогда готовилась к вступительным экзаменам.
На кладбище они долго искали нужную могилу. Наконец Ира нашла камень с именем Анны Ивановны Красновой. Зинаида приложила к нему ладонь и всхлипнула:
— Бабуля, прости меня. Не смогла приехать тогда.
Потом она выпрямилась и сказала:
— Ира, а ты знаешь, что бабушка оставила завещание?
— Какое завещание?
— На дом в центре города. Старый, еще дореволюционный. Она его в девяностые годы купила. По завещанию он должен был достаться всем троим сестрам поровну. Но поскольку меня не было, Люда с Валей разделили между собой. А теперь, после Валиной смерти, твоя мама единственная наследница.
Ира нахмурилась:
— Мама мне никогда не говорила ни о каком доме.
— Ну конечно не говорила! Потому что стыдно ей. Она же меня обокрала, по сути. А дом дорогой — в центре, старинный. Миллион долларов стоит, не меньше. Может, и два.
— И что вы хотите?
— Справедливости! — Зинаида говорила все громче. — Я хочу свою долю получить. Треть дома по закону моя. А теперь, когда Люды нет, я с тобой должна договариваться.
Борис положил руку жене на плечо:
— Зин, потише. Люди смотрят.
— Да какие люди! — Она махнула рукой. — Ира, я не буду с тобой судиться. Мы же родня. Давай по-хорошему. Ты мне продаешь мою треть за честную цену, и все дела.
Ира чувствовала, как земля уходит из-под ног:
— Я вообще не знаю ни о каком доме. Мать мне ничего не оставила, кроме этой квартиры.
— Ах, не оставила! — Зинаида усмехнулась. — А документы где? В банковской ячейке? Или дома спрятала?
— Какие документы?
— На дом, конечно! Свидетельство о праве собственности. Завещание бабушки.
— Послушайте, — Ира постаралась говорить спокойно, — я не знаю ни о каких документах. Если такой дом существует, мне о нем ничего неизвестно.
Зинаида внимательно посмотрела на нее, потом кивнула:
— Понятно. Значит, сама не знала. Людка хитрая была. Но ничего, мы все выясним. Я же не зря в Америке двадцать лет жила — знаю, как с документами работать.
Дома Ира попросила гостей показать документы, подтверждающие родство. Зинаида достала американский паспорт — там было указано ее девичье фамилия: Краснова. Потом старое советское свидетельство о рождении — родители те же, что у Ириной матери.
— А фотографии есть? — спросила Ира. — Семейные, где вы с мамой и тетей Валей вместе.
— Фотографии все в Америке остались. Зачем их с собой тащить?
— Но хоть одну могли взять.
Зинаида сузила глаза:
— Ты мне не веришь?
— Просто хотелось бы убедиться окончательно.
— А документов тебе мало? Или ты думаешь, я их подделала?
Борис снова положил руку жене на плечо:
— Зина, девочка имеет право удостовериться.
— Какое право? Я ее тетя! Родная тетя!
На следующий день Ира позвонила в архив загса, чтобы узнать, была ли у ее бабушки третья дочь. Ей сказали, что для получения такой информации нужно подать официальный запрос с документами, подтверждающими родство, и ждать ответа несколько недель.
Вечером Зинаида объявила, что они продлевают визит:
— Мы решили остаться еще на недельку. Все равно билеты обратные на конец месяца брали. Хотим Крым получше посмотреть. А заодно и с документами разберемся.
— Но у меня маленькая квартира, — попыталась возразить Ира.
— Да мы привыкли! В Америке тоже не в особняках живем. Потерпим.
На следующее утро Ира пошла на работу, а когда вернулась домой, обнаружила, что гости основательно обыскали квартиру. Вещи были аккуратно сложены на места, но было заметно, что их перебирали. В письменном столе документы лежали не в том порядке, в каком она их оставляла.
— Что вы искали? — спросила Ира в лоб.
— Ничего не искали, — ответила Зинаида, не отрывая глаз от телевизора. — Просто прибирались немного. У тебя тут пыль на полках.
— Не надо прибираться без моего разрешения.
— Ой, какая гордая! Мы же помогаем.
Лена по-прежнему мало говорила, но Ира заметила, что она внимательно изучает квартиру — рассматривает мебель, заглядывает в шкафы, проверяет замки на окнах.
В субботу утром Зинаида сказала:
— Ира, мы с Борей поедем в город, поищем этот дом бабушкин. Адрес у меня есть. А ты с нами?
— Какой адрес?
— Валя мне давно говорила. Улица Гоголя, дом двадцать три.
Ира знала эту улицу — она находилась в историческом центре, там действительно стояли красивые старые дома. Некоторые были отреставрированы и стоили приличных денег.
— Хорошо, поехали.
Дом номер двадцать три оказался двухэтажным особняком конца девятнадцатого века с резными наличниками и небольшим садом. Выглядел он заброшенно — краска облупилась, в некоторых окнах стекла были разбиты.
— Вот он! — воскликнула Зинаида. — Наш родовой дом! Бабушка его покупала за копейки, а теперь он миллионы стоит.
Они обошли дом со всех сторон. Во дворе росли старые яблони и виноград. Калитка была заперта на большой замок.
— А кто сейчас здесь живет? — спросила Ира.
— Никто не живет. Дом пустой уже лет десять. После бабушкиной смерти твоя мама его забросила. Наверное, не хотела деньги на ремонт тратить.
Ира подошла к воротам ближе. На них висела табличка: «Собственность муниципалитета. Вход воспрещен».
— Тут написано, что дом муниципальный.
Зинаида подошла, прочитала и нахмурилась:
— Это временно. Пока наследство не оформлено. Бывает такое.
Но Ира почувствовала, что что-то не так. Если дом действительно принадлежал бабушке, почему он стал муниципальным? И почему мать никогда о нем не упоминала?
Вечером она позвонила в управление городского имущества. Дежурный сотрудник сказал, что дом на улице Гоголя, двадцать три, находится в муниципальной собственности уже пятнадцать лет. Последним частным владельцем был некий Александр Петрович Минаев, который продал дом городу в 2009 году.
— А Людмила Ивановна Краснова этим домом владела? — спросила Ира.
— Я не могу предоставить такую информацию по телефону. Нужно подавать официальный запрос.
Ира положила трубку и задумалась. Либо информация в управлении неточная, либо Зинаида врет. А если врет, то зачем?
В понедельник утром она снова пошла на работу, а днем ей позвонила соседка тетя Галя:
— Ира, дорогая, у тебя там все в порядке? Просто вчера вечером я видела, как твои гости выносили из квартиры какие-то коробки.
— Какие коробки?
— Ну такие, картонные. Несколько штук. Я подумала, может, они мусор выносили, но коробки были тяжелые.
Ира почувствовала, как сердце забилось быстрее:
— А во сколько это было?
— Часов в одиннадцать вечера. Я как раз с собакой гуляла.
Ира попросилась с работы пораньше и помчалась домой. Квартира выглядела как обычно, но она сразу заметила, что исчезла коробка с материнскими документами, которую она хранила на антресолях. Там были старые справки, фотографии, записные книжки — все, что осталось после материной смерти.
— Где коробка с документами? — спросила Ира, едва переступив порог.
— Какая коробка? — удивилась Зинаида.
— Та, что стояла на антресолях. С фотографиями и бумагами.
— А, эта! Мы ее выбросили. Там всякий хлам был — старые справки, квитанции. Решили помочь тебе навести порядок.
— Как выбросили? Там были мамины вещи!
— Ну и что? Людки же нет уже три года. Зачем хранить старье?
Ира выбежала во двор и стала рыться в мусорных контейнерах. Коробки нигде не было. Она обежала все контейнеры в округе — ничего.
Вернувшись домой, она увидела, что Зинаида собирает вещи.
— Мы завтра улетаем, — сказала та. — Дела в Америке ждут.
— А как же дом? Вы же хотели разбираться с наследством?
— Разберемся потом. Через адвокатов. У меня есть все необходимые документы.
— Какие документы?
Зинаида улыбнулась:
— Которые были в коробке. Там же не только справки лежали. Было кое-что интересное.
— Что именно?
— Увидишь. Скоро мой адвокат с тобой свяжется.
На следующий день гости уехали. Ира проводила их до аэропорта и всю дорогу пыталась понять, что произошло. Зинаида была необычайно довольна, Борис молчал, а Лена в последний момент, когда они уже заходили на посадку, подошла к Ире и тихо сказала:
— Извини. Я не хотела, но мне пришлось.
— Что не хотела?
Но Лена уже скрылась за стеклянными дверями.
Дома Ира еще раз тщательно обыскала квартиру. Исчезли не только документы из коробки, но и материнские драгоценности — золотая цепочка, серьги, два кольца. Немного, но все-таки ценности.
Через неделю ей позвонил мужчина, представившийся адвокатом:
— Здравствуйте, Ирина Владимировна. Меня зовут Сергей Николаевич Шумилов. Я представляю интересы Зинаиды Петровны Красновой в вопросе наследства.
— Какого наследства?
— Дома на улице Гоголя, двадцать три. Согласно завещанию, оставленному вашей бабушкой Анной Ивановной, дом должен был перейти в равных долях трем ее дочерям. Поскольку ваша мать умерла, ее доля переходит к вам как единственной наследнице. Зинаида Петровна готова выкупить у вас эту долю за справедливую цену.
— Я уже говорила, что никакого дома не знаю. И в управлении городского имущества мне сказали, что этот дом муниципальный.
— Это временная мера. Дом был изъят в счет долгов по налогам, но права наследников от этого не теряются. У нас есть все документы — завещание, справки, фотографии семейного архива.
— Какие фотографии?
— Те, что ваша мать хранила. Там ясно видно, что Зинаида Петровна — родная сестра.
Ира поняла, что ее обокрали. Причем сделали это очень умно — сначала втерлись в доверие, выдав себя за родственников, а потом украли документы, которые теперь будут использовать для каких-то махинаций.
— А можно увидеть эти документы?
— Конечно. Давайте встретимся завтра в моем офисе.
Адвокат оказался вполне респектабельным мужчиной средних лет с офисом в центре города. Он показал Ире ксерокопии документов — завещание от имени Анны Ивановны Красновой, справку о рождении Зинаиды, несколько семейных фотографий.
На фотографиях была изображена молодая женщина, очень похожая на Зинаиду, рядом с двумя другими девушками. На обороте одной из фотографий было написано: «Люда, Валя и Зина. 1975 г.»
— Видите? — сказал адвокат. — Все документы в порядке. Зинаида Петровна имеет полное право на треть дома.
— А почему дом стал муниципальным?
— Задолженность по налогам накопилась большая. Ваша мать, видимо, не платила. Город изъял дом в счет долгов, но это не лишает наследников прав собственности. Мы подадим в суд на восстановление прав, а потом уже будем делить имущество.
Ира внимательно рассматривала фотографии. Что-то в них было не так, но она не могла понять что именно.
— А можно оригиналы посмотреть?
— Оригиналы в Америке. Мы работаем с нотариально заверенными копиями.
Выйдя от адвоката, Ира сразу же поехала в фотоателье к своему знакомому. Володя работал фотографом уже двадцать лет и хорошо разбирался в том, как подделывают снимки.
— Покажи, что у тебя, — сказал он, взяв фотографии.
Володя долго рассматривал снимки под лупой, потом включил специальную лампу.
— Ира, это монтаж, — сказал он наконец. — Очень качественный, но все-таки монтаж. Видишь, тут по краю тень не соответствует освещению. И лицо у этой девушки слишком резкое по сравнению с остальными. Ее явно вклеили из другого фото.
— То есть это фальшивка?
— Стопроцентно. Причем делал профессионал. В домашних условиях такое не сляпаешь.
Ира почувствовала облегчение и злость одновременно. Значит, Зинаида действительно мошенница. Но как доказать это?
Она поехала в полицию и написала заявление о краже документов и драгоценностей. Следователь выслушал ее внимательно, но сказал:
— Доказать будет сложно. Они могут сказать, что вы сами им все отдали как родственникам. А документы на дом… Тут вообще непонятно, что происходит. Нужно разбираться.
— А что мне делать?
— Ждите. Мы запросим информацию в управлении имущества, проверим документы в архивах. Если найдем подтверждения мошенничества, возбудим дело.
Через месяц Ира получила официальный ответ из архива загса. Оказалось, что у Анны Ивановны Красновой действительно было три дочери — Людмила, Валентина и Зинаида. Но Зинаида умерла в младенчестве в 1951 году от пневмонии.
С этой справкой Ира снова пошла в полицию. Теперь следователь отнесся к делу серьезнее:
— Значит, они взяли документы умершего ребенка и состряпали на их основе поддельные бумаги. Это уже серьезное мошенничество.
Дело возбудили, но через три месяца закрыли за отсутствием состава преступления. Оказалось, что паспорт у женщины, которая называла себя Зинаидой, был настоящий. Просто она действительно носила это имя, но родилась в другой семье. А документы на дом она подделала очень профессионально — экспертиза не смогла найти явных признаков фальсификации.
— Понимаете, — объяснил следователь, — они ничего особо ценного не украли. Документы о наследстве оказались липовыми, дом действительно муниципальный и никогда вашей семье не принадлежал. Золото стоит копейки. А то, что они у вас пожили неделю — так вы сами их пригласили.
— Но они же обманщики!
— Обманщики, но умные. Ничего криминального не совершили. Максимум — мелкое мошенничество, которое доказать невозможно.
Адвокат Шумилов, как выяснилось, был реальным юристом, которого просто наняли для составления бумаг. Он искренне считал, что работает с законными наследниками.
Спустя полгода Ире позвонила Марина:
— Слушай, помнишь твоих гостей? Я вчера одну из них видела в городе. Ту, что помладше — Лену.
— Где?
— В торговом центре. Она покупала телефон и расплачивалась долларами. Толстой пачкой.
Ира поехала в тот торговый центр и действительно встретила Лену у одного из магазинов.
— Привет, — сказала она. — Ты не улетела в Америку?
Лена вздрогнула, но быстро взяла себя в руки:
— А, привет. Нет, мы остались. Зина решила здесь пожить какое-то время.
— И чем занимаетесь?
— Бизнесом, — Лена пожала плечами. — Зина хорошо разбирается в людях.
— В смысле?
— В том смысле, что умеет их изучать. Находит одиноких женщин, которые недавно потеряли родителей. Особенно тех, кто переехал в другой город и мало знает о семейной истории. Выдает себя за дальнюю родственницу, входит в доверие, а потом…
— А потом что?
— А потом смотрит, что можно взять. Иногда это документы, иногда деньги, иногда просто информация, которую можно продать. У нее целая сеть таких людей по стране.
— А ты что, помогаешь ей?
Лена усмехнулась:
— А у меня есть выбор? Она моя мать. Правда, не Зинаida Петровна Краснова, а Нина Васильевна Морозова из Воронежа. И никогда в Америке не жила. Но в документах разбирается отлично — раньше в паспортном столе работала.
— Почему ты мне это рассказываешь?
— Потому что мне надоело. И потому что ты первая, кто до конца не поверил. Обычно люди ведутся сразу — очень хочется верить, что есть родня, что ты не один на свете.
Ира смотрела на Лену и понимала, что никого наказывать не будет. Слишком сложно, слишком много возни с полицией и судами. И потеряла она не так уж много — несколько старых фотографий, материнские украшения на пару тысяч рублей и неделю спокойной жизни.
— А сколько у вас таких жертв было?
— Много. Зина работает лет пятнадцать. Иногда получается снять квартиру на несколько месяцев бесплатно, иногда — занять денег, которые никто не вернет. А иногда находятся документы, с которыми можно что-то провернуть.
— И ничего не боитесь?
— А чего бояться? Кто жаловаться будет? Людям стыдно признаваться, что их развели. Да и доказать сложно — мы же не грабим, не убиваем. Просто пользуемся доверчивостью.
Лена развернулась и пошла к выходу. У эскалатора обернулась:
— Кстати, про твой дом на Гоголя — он действительно когда-то принадлежал одной старушке Красновой. Только не твоей бабушке, а совершенно другой. Зина случайно наткнулась на эту информацию в архивах и решила использовать. Но дом уже десять лет как снесли. Там теперь парковка.
Вечером Ира стояла на своем балконе и смотрела на море. На горизонте медленно садилось солнце, окрашивая воду в красноватый цвет. Она думала о том, что люди готовы поверить во что угодно, лишь бы не чувствовать себя одинокими. И что есть те, кто этим пользуется.
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера:
«Ирочка, это тетя Света, сестра твоего папы. Я так долго тебя искала! Живу теперь в Сочи, хочу приехать в гости. У меня есть кое-что важное рассказать о семье…»
Ира посмотрела на сообщение, усмехнулась и удалила его. Потом заблокировала номер и выключила телефон.
Море шумело внизу, и это был единственный звук, которому она теперь полностью доверяла.
