Обойтись друг без друга две знаменитые актрисы просто не могли, несмотря на постоянные стычки.
В конце 70-х Раневскую начало подводить здоровье, ей было уже за 80, но она по-прежнему играла в театре. С возрастом характер актрисы только ухудшился, коллеги неоднократно вспоминали, что в то время она была просто невыносима.
Татьяна Пельтцер была на 8 лет моложе подруги. И поэтому крайней чаще всего оказывалась она, мол, молода еще, спорить.
Но ссорились подруги не только в старости. Они и в молодости постоянно поддевали друг друга. Однажды ссора затянулась настолько, что подруги перестали разговаривать друг с другом. Поссорились Раневская и Пельтцер накануне Нового 1946 года.
Тогда вдова Михаила Булгакова собрала у себя друзей, предварительно объявив конкурс на лучший костюм.
Раневская к вечеринке подготовилась тщательно – соорудила шляпку в виде гнезда. А в это гнездо водрузила тушку гуся. Бутафорского или настоящего – история умалчивает, но судя по тому, что тогда с продуктами было туго – все же бутафорского).
Голова птицы свешивалась вниз, и создавалось впечатление, что гусь клюет с тарелки, с которой за столом ела Раневская. Смотрелось все это феерично. Раневская была уверена в том, что конкурс она выиграла.
Но тут пришла Пельтцер. Ее костюм был не менее эффектен – он был выполнен из баранок. Казалось бы – ничего особенного. Но это на взгляд современного человека. Тогда же, в послевоенные годы баранки в таком количестве раздобыть было просто нереально. Баранки были нашиты на платье. Они были надеты на руки как браслеты, они были везде, даже на ушах в виде серег болтались маленькие баранки.
Раневская тут же заявила:
«Как же вы позволяете себе так обращаться с хлебом? Еще не отменены продуктовые карточки…».
Однако баранки не пропали. После вечера Пельтцер раздала их присутствующим.
Слова Раневской ее очень задели. Однако потом подруги все же помирились. Раневская по достоинству оценила находчивость Пельтцер, выразив свои чувства одним словом: «Гениально».
Дружба двух этих одиноких женщин продолжалась до самого ухода Раневской. Никакие ссоры и пререкания не могли ее разрушить.
