После комедийного фарса «Ширли-мырли» Владимир Меньшов решил снять фильм в новом для себя жанре «эротического откровенного фильма»
У меня был замысел эротического откровенного фильма, где надо показать все потрясения, которые страсть приносит людям.
История эта должна была выглядеть так — не очень молодая женщина уводит юного мужа у своей обожаемой дочери. И надо было оправдать женщину, вот така любов. Меньшов предложил сценаристке Марyt Мареевой написать сценарий на эту тему. Но у сценаристки не получилось «оправдать» «разлучницу». И Меньшов сказал, что сам попробует написать сценарий.
А потом Мареева написала новый сценарий в духе своего же «Тоталитарного романа», фильм по этому сценарию снял в 1998 г. В. Сорокин. Там несчастных влюбленных — высланного в провинцию за критику ввода советских войск в ЧССР. любителя «битлов» столичного жителя и работницу местного Дома Культуры, преследует всесильное КГБ. В новый сценарий «Последнее танго в Москве» Мареева и включила мотивы запретной любви не очень молодой женщины, изменившей мужу с иностранцем. Время действия — андроповское правление, и опять КГБ разрушает любовь между типичной советской женщиной и типичным «несоветским» человеком.
Сценарий Меньшову понравился, правда, он попытался его малость подправить, так как Мареева слишком уж налегала на тему «проклятого тоталитаризма». Меньшов же считал. что при Андропове не все так было плохо.
То есть задумка Меньшова об «откровенном эротическом фильме», превратилась в довольно необычный симбиоз русского софт-порно, по мотивам «Анны Карениной» и «Последнего танго в Париже» Б. Бертолуччи, обличения преступлений андроповского режима и издевательского, сатирического изображения т.н. «шестидесятников». В итоге получился фильм «Зависть богов», который вышел на экраны осенью 2000 года
Таким образом этот фильм — то ли откровенная эротика, то ли мягкое порно плюс «тоталитарный роман» и саркастическое подхихикивание над, как сейчас бы выразились, «людьми со светлыми лицами». А вы думали, что это простенькая «мылодрама»? Да нет, там столько фиг по напрятано. Хотя какие фиги могут быть в «свободной», неподцензурной, демократической России?
А вот Меньшов ухитрился и смог под видом «тоталитарного романа» с элементами откровенной эротики, пройтись по всем своим гонителям из т.н. «творческой интеллигенции» середины 80-х годов. Которые гнобили за фильм «Москва слезам не верит» лауреата двух Государственных премий и обладателя «Оскара».
Юлий Райзман народный фильм «Москва слезам не верит» на собрании коллектива «Мосфильма» назвал позором студии. Никита Михалков почернел лицом. А адепты царившего тогда в киношной среде «культа личности» Тарковского, эти «низкопоклонники перед Западом», «подтарковские», как их называл сам Меньшов, вообще просто кушать не могли при имени Меньшов.
Людей просто сжирала зависть — и Госпремия, и «Оскар», а самое главное — деньги. Ведь Меньшов за «Москва слезам не верит» получил постановочные и прокатные в 40 тысяч рублей, фантастическая по тем временам сумма, четыре «Волги ГАЗ-24», или почти семь «Жигулей — копейка».
Вот по всем этим представителям «передовой советской интеллигенции» и прошелся со всею своей советской пролетарской беспощадностью простой русский рабочий паренек, потомок кулаков и чекистов Владимир Меньшов. Да так, что с «Завистью богов» произошла та же история, что и с «Москва слезам не верит». Фильм постарались не заметить, ни одного приза на российских фестивалях он не получил.
Главная героиня фильма — 43-х летняя Соня Аниканова. Работает младшим редактором сменных программ информационной программы «Время». Конечно, не просто 58-ми летней Вере Алентовой изобразить маленькую, худенькую, с короткой стрижкой, со спины похожую на подростка, 43-х летнюю Соню. На лице столько грима, что лицо превратилось в безжизненную маску с одним и тем же выражением. И парик не очень удачный, сразу заметен. А ведь еще надо будет в откровенной эротике сниматься с 40 -летним Анатолием Лобоцким.
Долго искали исполнителя мужской главной роли — француза, корреспондента в Москве органа Компартии Франции «Юманите» Андрэ. Хотели настоящего француза. Тот отказался. Затем появилась идея снять Тома Круза. Тоже не получилось
В итоге остановились на актере московского театра им. Маяковского Анатолии Лобоцком. Это был практически его дебют в кино. Уж очень он был похож, по мнению Меньшова, на Жерара Филиппа. А кроме того, у него получился русский с французским акцентом. Знакомый француз прочитал его роль и Лобоцкий удачно воспроизвел его акцент. Вот он, наш Жерар Филипп. Где-то пишут, что он Ален Делон. Но Меньшов не может ошибаться.
Соню в изображении Алентовой можно охарактеризовать одной фразой, ставшей крылатой через несколько лет — «в СССР секса нет». Это идеальный продукт советского воспитания, «совок» в самом чистом виде. Добросовестный работник, примерная жена, мать и хозяйка. Никакого критического восприятия, в отличие от мужа и основной массы друзей, реалий «серой и унылой» советской действительности. С почти что «нищими» московскими магазинами 1983 г. Дружинниками, проверяющими в магазинах и кинотеатрах соблюдение трудовой дисциплины. Длиннющими речами партийных вождей. И главное, она совершенно не понимает современное западное искусство.
Вот они с мужем Сергеем смотрят у друзей, собкора в Лондоне Игоря и его жены Наташи, в их квартире в высотке на Котельниках, по дефицитному тогда импортному видеомагнитофону, десятилетней давности фильм Бернардо Бертоллучи «Последнее танго в Париже».
Игоря и Наташу играют Владимир Еремин и Марина Дюжева. Кстати, родственник Марины, атташе советского посольства в США, получил в 1981 г. на церемонии вручения премий Американской киноакадемии статуэтку «Оскара», которую завоевала «Москва слезам не верит». Игорь и Наташа полная противположность Сони. Такие представители «передовой советской интеллигенции». Наташа просто млеет, смотря, как Марлон Брандо и Мария Шнайдер голые катаются по полу занимаясь настоящим западным кексом.
А «совковая» Соня, как увидела «эту сцену», знаменитая сцена «с маслом», тогда в СССР это называлось «в извращенной форме», так ей чуть дурно не стало.
А прогрессивные Наташа с Игорем хихикают, ничего она в этой гениальной сцене не понимает. Это же БЕРТОЛУЧЧИ! Темнота, никакой культуры.
А муж у Сони, тоже прогрессивных взглядов. Анекдотики антисоветские любит порассказывать. Повозмущаться старцами во власти. Сам то он не очень успешный писатель, пишет на военно-патриотическую тему — о крымских партизанах, о «Нормандии-Неман». Чем-то ведь надо зарабатывать на хлеб насущный. Вот и он, насмотревшись всех этих западных фильмов, предлагает «совковой» пуританке Соне применить увиденное на практике. «Поцелуй меня ТАМ.» Соня еще от сцены «с маслом» не отошла, а муж ту к ней с таким пристает. Ни днем ни ночью покоя нет.
Вот вроде бы надо смеяться на этой «непрогрессивной» Соней. И в передовом западном искусстве она ничего не понимает, и кексом в новых видах заниматься боится. Не то, что ее муж, писатель-халтурщик на военно-патриотическую тему и явный «прогрессист». В сценарии была именно такая задумка. Но вот Меньшов снял это так, что смешными выглядят все эти прогресситы», чей «прогресс» ограничивается восхищением перед западной порнухой и антисоветскими анекдотиками.
Но недолго Соне пребывать в таком девственном «совковом» состоянии. Появляется француз, как Сонин папа, секретный конструктор советских танков Владимир Никифорович в исполнении Владлена Давыдова, называет его «французик из Бордо». Подчеркивая. что нечего перед этими иностранцами советским людям низкопоклонствовать.
С появлением «французика» начинается история «Анны Карениной». Соня — это «Анна». Французский журналист Андрэ — «Вронский». А появляется Андрэ в качестве переводчика бывшего французского летчика полка «Нормандия-Неман», о котором муж Сони книжку написал. Визит вежливости к автору.
Тут Меньшов показывает нам свои возможности — раз с Томом Крузом не получилось, а мы тогда будущего гражданина России Жерара Депардье к себе заманим. Вот это такой ветеран Второй мировой войны, летчик, воевавший в «Нормандии-Неман». Правда, похож? Уже к Соне стал клинья бить. Француз, что тут скажешь.
Это ей переводчик этого «летчика» Андрэ сказал. Он уже с первого взгляда в Соню влюбился. А у самого жена и две дочери. Вот честно, как-то не верится. что у француза, который уже влюбился, должен быть взгляд, как у деревенской телки перед вечерней дойкой. Нет, Жерар Филипп так мог смотреть только в роли Жюльена Сореля в сцене перед казнью. Но ведь Лобоцкого никто казнить не собирается.
А Соня не только про кекс ничего не знает, так еще и иностранцев жутко боится. Они же все шпионы и хотят нашей стране плохо сделать. А еще за контакты с иностранцами можно и ГУЛАГ загреметь, ведь чекисты на каждом шагу. Вот один из них прямо тут за столом сидит, смотрит за оперативной обстановкой. Хотя чекиста Меньшов показал очень даже прилично, без внешних признаков «кровавой гэбни». Интеллигентный, вежливый, элегантно одет. Играет его наш замечательный певец, бывший солист ГАБТа, баритон Александр Ворошило
А дальше начинается «откровенная эротика» в исполнении «Анны Карениной» и «французика из Бордо». «Тоталитарный роман» в полный рост. Но об этом в следующей части. Вот тут
