В наши дни уже мало кто помнит о драматических событиях, развернувшихся на экзотическом для тогдашнего советского обывателя американском континенте. Вокруг советской съёмочной группы во главе с Сергеем Эйзенштейном закрутились события, в которых имело место как мужество и преданность, так вероломство и алчность. История съемок и события, связанные с последующей судьбой фильма, безусловно, сами заслуживают экранизации.
Решение о создании этого фильма было принято во время пребывания Эйзенштейна в США в составе советской делегации в 1930 году. С этим проектом к одному из крупнейших режиссёров планеты обратились такие выдающиеся люди, как Чарли Чаплин, Теодор Драйзер и Эптон Синклер. Эти творцы из Америки были известны своими коммунистическими взглядами.
Производителями фильма стали русско-американское общество и «Союзкино». По договору американские партнеры оплачивали и организовывали съемки, а Советский Союз брал на себя обязательство выкупить готовый продукт. С американской стороны процесс курировал Эптон Синклер. Он и взял на себя основные расходы на создание фильма. Автор культовых романов «Джунгли» и «Нефть» Эптон Синклер происходил из состоятельной семьи.
В Мексику вместе с Эйзенштейном прибыли его соратники — оператор Эдуард Тиссэ и режиссёр Григорий Александров. Прежде чем приступить, советские творцы совершили путешествие по Мексике, изучая эту страну. В поездке их сопровождали мексиканские художники-коммунисты Диего Ривера и Давид Сикейрос. В пути их поразило, что какие-нибудь сто километров, по сути, отделяли одну эпоху от другой. Здесь пирамиды ацтеков, а вот часовни испанских конкистадоров, а там современные архитектурные строения. Эйзенштейн, Александров и Тиссэ по-настоящему прониклись трагической историей этой страны.
В голове гения кино моментально родились кадры. Эйзенштейн придумал, как через демонстрацию исторических событий, традиционных обрядов и пейзажей показать душу Мексики. Советские кинематографисты хотели подарить мексиканскому народу самовыражение и рассказать об истории борьбы мексиканцев с угнетателями и подвигнуть на борьбу.
При проработке концепции картины Эйзенштейн вдохновлялся мексиканским праздником «День мёртвых». В этот день, по традиционным поверьям, души ушедших в мир иной посещают жилища своих живых потомков. А живые воздают почести и подносят дары своим предкам. Но, как истинно советский режиссёр, Эйзенштейн решил очистить картину от метафизики и воспеть связь поколений в преемственности славных свершений.
«Мы видим бессмертие не в форме загробной кооперации старших и младших поколений! Мы видим бессмертие в цели, ради которой борются и умирают поколения.»
Писал Сергей Михайлович Эйзенштейн
Сергей Михайлович своим фильмом намеревался объяснить трудящимся Мексики, что не в традициях этого народа покорно смириться с нищетой и безропотно гнуть спину на обогащение хозяина. Хозяевам Мексики такая задумка не понравилась.
Для того чтобы получить от мексиканских властей разрешение на съемку, кинематографистам пришлось пойти на хитрость. Мексиканским чиновникам был представлен видоизмененный сценарий, где не было ничего крамольного, настоящий сценарий держался в секрете.
Согласно принятым в мексиканской киноиндустрии нормам, все фильмы должны были проходить процедуру утверждения у цензоров. Но Эйзенштейн не допускал чиновников до картины. Опасаясь дипломатических осложнений, мексиканские власти не предпринимали действий по остановке съемок, но начали вредить, создавая бюрократические препоны. Вплоть до того, что съемочная группа подвергалась аресту.
Хотя и без вредительства съемки проходили в тяжелейших условиях. Кинематографисты жили в спартанских условиях, но мужественно переносили бытовые тяготы. В одно время режиссёров сразили болезни, Александров тяжело болел несколько месяцев. Никаких условий для съемок не было и близко, к тому же приходилось прерывать процесс на сезон дождей. Снимали без декораций и профессиональных актеров. Однако, несмотря ни на что, было отснято более 40 километров пленки, на которой в том числе были запечатлены кадры дикой природы и исторические памятники.
Когда съемки подходили к завершению, советские кинематографисты столкнулись с проблемой пострашнее мексиканских цензоров. В СССР Эйзенштейн снимал свои шедевры за государственный счет, и ему никогда не приходилось искать финансирования. Когда бюджет картины был исчерпан, режиссер рассчитывал на дофинансирование от американских партнеров. Но в нем было отказано. А самое главное, владевший правами на фильм семейный трест Синклеров развалился.
Эптон Синклер настолько верил в проект, что заложил собственный дом. После банкротства Синклеры решили вернуть вложенные в фильм деньги, распродав уже отснятый материал. Голливудские компании с охотой покупали безукоризненно снятые советскими кинематографистами сцены и общие планы.
Эйзенштейн отчаянно пытался спасти картину, и, возможно, ему это удалось бы, но режиссер был бессовестно оклеветан. Были распущены слухи, что он невозвращенец, якобы Эйзенштейн хочет остаться за границей. Хотя во время пребывания в США творец по идейным соображениям отказался от всех заманчивых предложений голливудских воротил. Недоброжелатели в советском кино ухватились за эти слухи, чтобы оклеветать режиссера в глазах советского руководства. Сергей Михайлович был отозван в СССР. Эптон Синклер все это время формально поддерживал режиссера, но при этом стремился выйти из всей этой истории с наименьшими потерями для себя.
Увезенная на монтаж и озвучивание в Голливуд пленка была попросту присвоена компанией. Фильм был примитивно смонтирован и прошел в мировом прокате под названием «Мексика».
Советская сторона пыталась договориться о выкупе исходных материалов. Планировалось предоставить Эйзенштейну ресурсы для завершения съемок в СССР, монтажа и озвучивания в соответствии с исходным замыслом автора. Но, к сожалению, прийти к соглашению не удалось.
В 1979 году материалы фильма всё же удалось привести в СССР. Эйзенштейн до этого, к сожалению, не дожил, но его работу завершил ученик и соавтор картины Григорий Васильевич Александров. Александров смонтировал фильм, стараясь как можно ближе выразить замыслы Эйзенштейна. Картина получила в советском прокате название «Да здравствует Мексика!».
