Юлия Капитоновича Карандышева, главного героя пьесы Островского «Бесприданница» и фильмов, снятых по этой пьесе, принято считать нищим дворянчиком.
Итак, Карандышев был дворянином. Но был ли он беден? Вопрос.
Я как-то задумалась об этом, и в ходе размышлений поняла: мы оцениваем состояние Карандышева с точки зрения Кнурова, Паратова и Вожеватова. Ну ещё и Огудаловых. А ведь это неверная позиция. Оценивать платёжеспособность Юлия Капитоновича надо исходя из ценообразования в те годы.
Пьеса написана так, что нам, не разбирающимся в той жизни, которая была у наших соотечественников 150 лет назад, Кнуров, Паратов и Вожеватов кажутся купцами с рядовым достатком. Нам трудно оценить — брошь за 500 рублей это дорого или так себе. Эти трое правят бал, это три кита, заполонившие собой всё пространство, и на их фоне Карандышев выглядит нищебродом. И Огудаловы, кстати, тоже.
Трудно сравнивать стоимость рубля тогда и сейчас. Цены могли сильно отличаться в зависимости от места сделки, товары изменили стоимость относительно друг друга.
Например, кусковой сахар в то время стоит около 1000 за килограмм по нынешним ценам, а мороженая сёмга около 1500 р. на современные деньги. Поэтому рассуждать будем в рамках приблизительных. 1 рубль времен Островского это примерно 2000 наших современных рублей.
Итак, брошь, которую Вася Вожеватов купил для Ларисы в качестве подарка. Брошь стоила 500 рублей (в пьесе 300). Для сравнения: калач стоил 1 копейку. Знаменитая «Красноголовка» (вoдкa) стоила около 40 копеек за бутыль ёмкостью три литра. Хорошего рабочего коня можно было купить за 100-150 рублей. Для сравнения: такая лошадь сейчас стоит примерно 150 000 рублей.
Лошадь похуже можно было купить за 60 рублей. Дойная корова стоила дешевле — в среднем 20 рублей. То есть, за одну такую брошь можно было купить стадо коров числом 25 голов. Дойная корова сейчас стоит от 80 до 200 тысяч рублей. То есть, сегодня такая брошь стоила бы около двух миллионов. Неслабый подарок.
При этом в кофейне Вожеватов платит за шампанское 13 рублей за две порции, то есть, 6 рублей 50 копеек за рюмку. Тётка Карандышева Евфросиния Потаповна в пьесе выдает большое количество информации о ценах на продукты, вспоминая траты племянника на покупку стерляди (для тех, кто не в курсе, стерлядь это рыба, а не девушка):
Евфросинья Потаповна: Какие тут расчеты, коли человек с ума сошел. Возьмем стерлядь: разве вкус-то в ней не один, что большая, что маленькая? А в цене-то разница, ох, велика! Полтинничек десяток и за глаза бы, а он по полтиннику штуку платил. Ах, да ведь, пожалуй, есть и в рубль, и в два; плати, у кого деньги бешеные.
И далее она же говорит о вине: Карандышев купил по 60 копеек за бутылку, а хотел купить по рублю и больше. Было на обеде и шампанское, стоимость которого доходила до 25 рублей за бутылку.
Робинзон, обидевшись, сделал дорогой заказ на 20 рублей, с тем, чтобы его потом оплатил Вожеватов. Для сравнения: в дешёвом трактире можно было заказать хороший обед, достаточный для работающего мужчины, за 20 копеек, включая стопочку беленькой. На нынешние деньги это примерно 400 рублей.
Карандышев потратил на обед минимум 100 рублей. То есть, мероприятие, которым он так хотел сразить купцов, было средней руки. Не роскошное, но и не бедняцкое. Этот обед вполне можно назвать дорогим. Но Кнуров, Паратов и Вожеватов высмеяли его потуги, а всё потому, что они не просто роскошествуют, а роскошествуют чрезмерно.
Однажды по наводке подруги я обратилась в очень дорогую московскую клинику, где мне выписали дорогой препарат. Но я быстро нашла аналог в 10 раз дешевле и рассказала подруге. Она посмеялась и сказала: «Ну понимаешь, эта клиника рассчитана на богатых клиентов, которые просто не поймут, если им выпишут препарат за 500 рублей, а не за 5000».
Вот и Вожеватов с Кнуровым и Паратовым не понимают, как можно-съ ставить на стол стерлядь по 50 копеек за штуку. Этим же даже котов кормить неприлично-съ. Кстати, паратовская «Ласточка» обошлась Васе в сумму порядка 400 000 рублей теми деньгами. Представляете размах?
Само собой, и Огудалова-старшая, не ведя коммерции, не могла соответствовать такому уровню жизни. Но нищей она не была. Фактически она держала салон для состоятельных господ без оказания услуг интимного характера. И салон у неё был дорогой, о чём говорит Кнуров:
Ну, думаю, не одни женихи платятся, а и вам, например, частое посещение этого семейства недешево обходится.
Если даже Кнуров оценивал прейскурант Хариты Игнатьевны как недешевый, то можно только догадываться о суммах, которые оставляли посетители в салоне предприимчивой «тётеньки». Речь идет о десятках тысяч рублей. И всё равно она недотягивала до планки Кнурова и Вожеватова: пароходик был ей не по карману.
А что же Карандышев? А Карандышев, как было принято у лиц дворянского сословия, состоял на государственной службе. Должность была невелика, но так он ещё и молод — по пьесе ему 25 лет (эта цифра определяется из желания Карандышева баллотироваться в мировые судьи, для чего кандидату должно быть не менее 25 лет), пока что не выслужился до более высоких чинов.
Ставка чиновника его уровня была чуть более 60 рублей в месяц. Для сравнения: квалифицированный рабочий в то время получал на фабрике 16 рублей в месяц. То есть, Карандышев не был нищим — 63 рубля в месяц (по нашим деньгам это примерно 125 000) + доход от имения.
Он был беден по сравнению с Кнуровым, Паратовым и Вожеватовым. И с Огудаловыми — Харита Игнатьевна говорит о нём, что он человек без денег, ибо деньги для неё начинаются от пятизначных сумм. Но для таких, откровенно сказать, все, кто не может позволить себе пароходик, нищеброды.
