Сюжет фильма «Военно-полевой роман» родился из жизни. Когда-то в годы войны юный Петр Тодоровский был страстно влюблен в юную фронтовую жену командира батальона. Он не решился признаться девушке в чувствах, но с восторгом любовался ее хорошеньким личиком и блестящими волосами. Чужая женщина стала для него лучиком надежды в темные военные дни.
Прошли годы, он успел позабыть ее, но однажды, «будучи студентом ВГИКа, как-то зимним промозглым днем я шел мимо ЦУМа и вдруг услыхал до боли знакомый, с хрипотцой, смех. Обернулся. У стены универмага в телогрейке, в перчатках без пальцев продавала пирожки возлюбленная нашего комбата. Рядом на ящике сидела озябшая, замотанная в какие-то платки девочка. Я долго стоял и не мог оторвать взгляд. Что произошло с ней, красавицей, фронтовой королевой? Почему жизнь так изменила ее? Шли годы, а воспоминание о той встрече не давало покоя», — рассказывал Петр Тодоровский.
Он не решился подойти к своей бывшей грёзе, но и забыть не мог. Из этих горьких перемешанных воспоминаний о военном лихолетье и сложном поствоенном периоде родился гениальный фильм. Но приступить к съемкам Петр Тодоровский смог лишь спустя 35 лет после той судьбоносной встречи у ЦУМа.
Сценарий был готов, но ни одна студия не хотела связываться с неудобной историей. Снова неустроенность, снова коммуналки и вечная беспросветная тоска – да кому они нужны? Сжалились над Тодоровским только на Одессой киностудии. Но и там выделили весьма скромный бюджет — 380 тысяч рублей.
Тодоровский уже был в том состоянии, когда радуешься любому мизеру. Теперь он хотя бы мог приступить к воплощению истории, которая не отпускала его долгих 35 лет.
Главного героя Петр Ефимович, естественно, очень хотел сыграть сам. Но смирился с данностью: он уже слишком стар, роль не для него. Надо найти хотя бы хорошего артиста… И тут перед пробами в коридорах «Мосфильма» к Тодоровскому подошел Николай Бурляев, обнял, трижды расцеловал и радостно сказал: «Никого больше не ищите. Я эту роль никому не отдам!».
Мягко говоря, режиссер оторопел. Они до этого даже ни разу не разговаривали с Бурляевым.
У Бурляева же были, разумеется, свои мотивы. Он получил сценарий накануне вечером, сел читать и проплакал над ним всю ночь. По его словам, такое случалось с ним всего два раза в жизни. Обычно актер не особо сентиментальничал и очень продуманно подходил к выбору ролей. Но здесь сразу понял – перед ним шедевр на все времена. Съемки в нем прославят его имя.
Чтобы окончательно убедить режиссера, Бурляев сбегал к гримерам и уговорил их оттопырить ему с помощью специальных накладок уши. Этот образ интеллигентного мальчика с трогательно оттопыренными ушами окончательно добил Тодоровского.
Оставалось решить проблему с главной героиней. Режиссер приглашал на роль Светлану Крючкову, но та вежливо отказалась. У нее был болен ребенок. Оставалась кандидатура Натальи Андрейченко. Тодоровский был уверен, что она великолепно справится с ролью. Но актриса только недавно родила сына, и знаменитый муж Максим Дунаевский строго-настрого запретил ей сниматься.
Режиссер расстроился и принялся перебирать кандидаток дальше. Среди претенденток на роль были знаменитые Догилева и Вертинская, но режиссер сомневался. Он полагал, что обе актрисы талантливы, но недостаточно тонки. Здесь же от ведущей исполнительницы требовалось достоверно показать три состояния одной женщины: вот она юна и прекрасна, вот побита жизнью, истерзана послевоенным бытом, а вот та же самая женщина, но воспрявшая, переродившаяся, вспомнившая о своей красоте.
Ни на что не надеясь, Тодоровский снова позвонил Андрейченко. А она взяла и согласилась. Наталье очень понравился сценарий, и она горько жалела, что упустила возможность сняться в фильме, поэтому, когда судьба дала ей второй шанс, Андрейченко за него ухватилась. И все же перед началом съемок коллеги несколько раз заставали актрису в слезах: она боялась ответственности, ей казалось, что она не справится с ролью.
Но, забегая вперед, скажем, что режиссер своим выбором на роль главной героини остался полностью доволен.
Не ошибся он и с другой актрисой, Инной Чуриковой. Собственно, свою трогательную Веру Тодоровский создавал именно с мыслями об Инне Чуриковой, о том, как она будет воплощать персонаж.
Эту даму многие коллеги по площадке потом вспоминали с благодарностью. Николай Бурляев, который так и не смог до конца избавиться от заикания, говорил, что в трудную минуту актриса всегда его выручала. Чувствуя, что коллега сейчас споткнется о слово и испортит дубль, она произносила «Ты хотел сказать, что…» и заканчивала реплику вместо него. В кадре это выглядело естественно, будто любящая супруга легко «читает» дорогого ей человека, как открытую книгу.
Тот же Николай Бурляев с долей ревности отмечал, что Инна Чурикова была несомненной любимицей Тодоровского. Ей позволялось гораздо больше, чем прочим. Режиссер разрешал актрисе импровизировать и добавлять краски в образ. Например, рассказывать от лица Веры те сны, что видела накануне сама Чурикова. Полюбились находки Чуриковой и зрителям. Недаром на Берлинском кинофестивале 1984 года актриса получила премию «Серебряный медведь» за лучшую женскую роль.
Съемки проходили невероятно тепло и душевно. Не только благодаря сыгранному касту, но и потому что часть эпизодов снимали под Одессой.
Тодоровский обожал этот город. Тут у него было множество знакомых, к которым он с радостью приводил своих друзей-актеров:
«Нас тут же усаживали за стол, угощали форшмаком — любимым блюдом Тодоровского. Потом начинались долгие беседы, с юмором, песнями. Я мог не проронить ни слова за целый вечер, лишь наслаждаться услышанным и увиденным», — вспоминал Бурляев.
Но вот съемки окончились.
С трепетом Петр Ефимович продемонстрировал итоговый результат худсовету «Мосфильма». Его творчество приняли благосклонно, лишь велели убрать упоминания о репрессированных родителях Веры и вырезать сцены с соседом-гэбэшником. В конце концов сосед в фильме присутствует, а эпизоды, где он подслушивает и подсматривает, — нет.
Актеры догадывались, конечно, что снялись в великой картине. Но не ожидали, что фильм будет настолько тепло встречен зрителями. Для многих актеров он стал знаковой, серьезной работой, определившей их дальнейшую жизнь в кино. «Военно-полевой роман» пришелся по вкусу не только советским любителям кино. В 1985 году лента была номинирована на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке».
Николай Бурляев вспоминал, что благодаря фильму, наконец, стал выездным и объездил полмира.
«Но в Америку на церемонию вручения «Оскара», Петр Тодоровский полетел один. Вернувшись в Москву, он вызвал меня к себе в кабинет на «Мосфильме» и рассказал, что киноакадемики в один голос говорили: «Оскар ваш!» В том году не было фильма, равного «Военно-полевому роману» по сюжету и таланту. Но премия «Оскар» политизирована, тогда заветная статуэтка досталась антисоветской картине о гроссмейстере Викторе Корчном. Конечно, Петру Ефимовичу было обидно, но он старался не показывать свою боль. Как всегда, неприятности Тодоровский умел превратить в шутку. Это был удивительно легкий в общении человек», – вспоминал Бурляев.
То, что лента не получила «Оскар» — огромная несправедливость. И бесконечно жаль, что Тодоровский в свое время не решился подойти к своей «фронтовой королеве» и проследить, как сложилась ее судьба. Ни одна женщина не будет выглядеть красивой, торгуя пирожками на морозе. Но, возможно, бывшая подруга комбата однажды продала их герою своего романа…
