В последнее время муж все чаще задерживался на работе, а теперь еще и эта командировка в Италию.
— Ты же понимаешь, милая, — говорил он, укладывая вещи в чемодан. — Это шанс.
Если все пройдет хорошо, меня повысят до начальника отдела.
Мы сможем купить машину, съездить отдохнуть. И ребенка завести.
Наталья стояла у окна, бездумно водя пальцем по стеклу. Перед глазами плыли размытые огни вечернего города — желтые, красные, синие.
В доме напротив зажигались окна, и в каждом мелькали силуэты счастливых семей.
Вот мама укладывает ребенка, вот отец читает сыну книжку.
А она который вечер одна.
Телефон на подоконнике глухо завибрировал.
Сообщение от Максима: «Задержусь. Важное совещание. Не жди».
Наталья поджала губы. Совещание. Опять.
В последнее время муж все чаще задерживался на работе, а теперь еще и эта командировка в Италию.
Неделя! Целая неделя без него.
— Ты же понимаешь, милая, — говорил он, укладывая вещи в чемодан. — Это шанс.
Если все пройдет хорошо, меня повысят до начальника отдела.
Мы сможем купить машину, съездить отдохнуть. И ребенка завести.
При слове «ребенок» у Натальи защемило сердце.
Они мечтали о малыше с самой свадьбы. Два года прошло, а все никак. То денег не хватало, то квартирный вопрос решали. Теперь вот карьера Максима.
Наталья вздохнула, отходя от окна. В их маленькой «двушке» было тихо и одиноко.
Она включила телевизор — просто для фона, чтобы не так остро чувствовалась пустота.
Максим звонил каждый вечер. Рассказывал о выставке, о встречах с партнерами.
Голос уставший, но довольный. А у нее внутри росла тревога — смутная, необъяснимая. Будто червячок какой-то точил душу.
В половине пятого Максим уже входил в квартиру.
Он специально взял билет на более ранний рейс — хотелось успеть разобрать вещи до прихода жены, может, даже успеть в душ.
Наталья должна была вернуться из своего НИИ к шести.
Втащив чемодан в прихожую, он первым делом включил свет. Провел рукой по лбу — устал с дороги. Ладно, хоть багаж не пришлось долго ждать.
Максим потянул чемодан в спальню, но тот застрял на пороге. Замок неожиданно заело. Он дернул сильнее, и тут его внимание привлекло колесико.
— Что за черт? — пробормотал Максим, наклоняясь ближе.
Колесико, еще неделю назад отчаянно хлебавшее при каждом движении, теперь крутилось как новенькое.
Он специально проверил перед отъездом — собирался починить после возвращения.
С растущим недоумением Максим оглядел чемодан. Вроде его, тот же цвет, те же потертости на углах.
Может, в аэропорту кто-то из погрузчиков подкрутил? Да нет, быть такого не может.
Он расстегнул молнию на внешнем кармане — та поддалась с трудом, будто чужая.
Сунул руку внутрь и вытащил что-то мягкое, кружевное. Развернул, и в глазах зарябило от ядовито-красного цвета.
Две кружевные ниточки, которые женщины считают бельем.
Максим застыл с этим кружевным безобразием в руках, когда входная дверь распахнулась.
На пороге стояла Наталья — раскрасневшаяся, запыхавшаяся, видно, бежала по морозу.
Домой она вернулась на полчаса раньше обычного.
Их взгляды встретились. В ее глазах промелькнуло удивление, сменившееся ужасом и яростью.
— Максим? — голос Натальи дрогнул. — Что это?
Он обернулся, все еще держа в руках злополучную находку.
— Натаха, погоди… — начал было он, но договорить не успел.
— Я так и знала! — выкрикнула она, и голос ее сорвался на визг. — Все эти задержки, командировки — вранье! У тебя лю..бов.ница!
— Да нет же! — Максим шагнул к ней, но она отшатнулась. — Дай объяснить!
— Что тут объяснять?
Наталья схватила со стола чашку и с размаху швырнула ее об стену. Осколки брызнули во все стороны.
— Все ясно как день! Ездил раз..влекаться со своей итальянкой!
Она металась по комнате как раненый зверь. Слезы текли по щекам, размазывая тушь. Следом за чашкой полетела сахарница.
— Наташа, успокойся! — Максим пытался поймать ее за руки. — Я сам не понимаю, откуда это!
— Лжец! — выкрикнула она. — Подлец! А я, … , ждала тебя, верила…
Звонок телефона прорезал воздух как нож. Максим машинально поднес трубку к уху.
— Алло?
— Здравствуйте! — раздался незнакомый женский голос. — Это София. Кажется, мы с вами перепутали чемоданы. У меня точно такой же…
Максим опустил глаза на номер на бирке. Действительно — чужой.
— Наташ, — тихо позвал он. — Послушай.
Она замерла посреди комнаты, тяжело дыша, все еще сжимая в руке вазу.
— Это какая-то София. Говорит, перепутали багаж. У нее такой же чемодан.
Наталья медленно опустила вазу. По ее лицу пробежала тень сомнения.
— Откуда мне знать, что это не отговорка? — глухо спросила она. — Может, ты все подстроил?
— Милая, — устало произнес Максим. — Давай встретимся с ней. Сама все увидишь.
Наталья отвернулась к окну. Плечи ее мелко дрожали.
— Хорошо, — наконец выдавила она. — Встретимся. Но если ты меня обманываешь…
Она не договорила. В горле стоял ком, а в голове туман.
Что на нее нашло? Откуда эта дикая ревность? Ведь верила же мужу, любила. А теперь что?
Максим осторожно обнял ее за плечи. Она не отстранилась — уже хорошо.
— Все объяснится, вот увидишь, — прошептал он ей в макушку. — Я люблю только тебя. И всегда буду любить.
Наталья кивнула, но сомнения остались. А что, если эта София — красавица? Длинноногая, ухоженная, роскошная? Что, если между ними и правда что-то было?
Она закрыла глаза, пытаясь справиться с новой волной паники.
Завтра. Завтра все прояснится. А пока надо просто дожить до утра.
Наталья кусала губы всю дорогу до торгового центра, где они договорились встретиться с загадочной Софией.
Она украдкой поглядывала на мужа — тот вел машину спокойно, уверенно, будто ничего не случилось. Только желваки на скулах выдавали напряжение.
«А вдруг и правда лю…ца?» — мысль острой иглой впивалась в мозг. — «Может, эта София — модель? Длинноногая, с осиной талией, глаза как маслины…»
— Приехали, — голос Максима вырвал ее из тревожных фантазий.
Наталья вздрогнула. Она одернула свитер, машинально пригладила волосы.
— Где она? — спросила Наталья, вглядываясь в толпу у входа в торговый центр.
— Сказала, будет в красном пуховике, — Максим тоже всматривался в прохожих. — А, вот, кажется…
Наталья проследила за его взглядом и замерла.
К ним спешила женщина в ярко-красном пуховике.
Полная, румяная, с добродушным круглым лицом.
Седые волосы выбивались из-под вязаной шапки. На вид — лет пятьдесят, не меньше.
— Ой, здравствуйте! — подбежала к ним София, слегка запыхавшись. — Вы, наверное, Максим? Очень приятно! Я София.
Она протянула пухлую ладонь, и Наталья машинально пожала ее. Внутри что-то оборвалось, отпустило.
Какая к черту лю..бов..ница! Обычная тетушка, похожая на добрую соседку.
— Такая неприятность вышла, — щебетала София, доставая из объемной сумки знакомый чемодан. — Представляете, я только дома заметила подмену.
Даже замок сломала, думала он заел. Открываю — а там мужские рубашки, костюм…
Я сразу в панику: боже, что человек подумает, когда мои вещички найдет!
Она звонко рассмеялась, и морщинки-лучики разбежались от ее глаз.
— Я ведь первый раз за границу выбралась, дети путевку подарили на термальные источники. А я и рада.
Думаю, порадую себя, любимую, обновками…
Наталья слушала этот безыскусный щебет, и ей становилось все стыднее.
Господи, какой же она была … ! Устроила сцену, наговорила гадостей.
А все из-за чего? Из-за чужого белья в чужом чемодане!
Они быстро обменялись багажом.
София еще раз рассыпалась в извинениях, чмокнула Наталью в щеку — та даже отпрянуть не успела — и упорхнула, помахивая своим красным пуховиком.
В машине повисло молчание. Наталья украдкой взглянула на мужа — тот смотрел прямо перед собой, крепко сжимая руль.
— Максим, — тихо позвала она. — Прости меня.
Он молчал. Только костяшки пальцев побелели — еще сильнее вцепился в руль.
— Я такая … , — голос Натальи дрогнул. — Я не знаю, что на меня нашло.
Просто увидела это… эти…, и будто помутнение какое-то…
Горло перехватило спазмом. К глазам подступили слезы.
— Я так тебя люблю, — выдавила она. — Так боюсь потерять.
Ты стал часто задерживаться, эти командировки…
А я по вечерам сижу дома одна, и в голову всякое лезет…
Максим наконец повернулся к ней. В глазах — тревога и нежность.
— Гл…у пая моя, — он протянул руку, погладил ее по щеке. — Я же для нас стараюсь. Чтобы у тебя, у нашего будущего малыша все было…
Наталья всхлипнула и вдруг почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. В глазах потемнело.
— Мне плохо, — прошептала она, хватаясь за ручку двери. — Воздуха не хватает…
— Наташка! — Максим испуганно подхватил ее, когда она качнулась вперед. — Что с тобой?
— Не знаю, — она часто, прерывисто дышала. — Голова кружится…
— Все, едем в больницу!
Он резко развернул машину, выруливая на проезжую часть. Наталья откинулась на сиденье, прикрыв глаза.
В висках стучало, к горлу то и дело подкатывала тошнота.
В приемном покое их встретила молодая врач с усталым, но внимательным лицом.
Быстро осмотрела Наталью, задала несколько вопросов.
— Так-так, — протянула она, что-то помечая в карте.
Врач улыбнулась:
— Сейчас проверим. Сдадите анализы, и все станет ясно.
Час спустя они сидели в коридоре, держась за руки. Наталья чувствовала, как подрагивают пальцы мужа.
— Наталья Сергеевна! — раздался голос медсестры. — Пройдите за результатами.
Она вошла в кабинет на подгибающихся ногах. Врач подняла голову от бумаг, и глаза ее весело сверкнули.
— Поздравляю! Вы беременны. Срок — семь недель.
Наталья прижала ладони к щекам. В ушах зашумело.
— Правда? — прошептала она. — Вы уверены?
— Абсолютно, — кивнула врач. — Анализы однозначные. Позвать вашего мужа?
Максим влетел в кабинет, едва не сбив стул.
— Ну что? Что такое?
— У нас будет малыш, — выдохнула Наталья, и по щекам потекли слезы — теперь уже от счастья.
Максим замер, хватая ртом воздух как выброшенная на берег рыба. А потом сгреб жену в охапку, закружил по кабинету.
— Осторожнее! — рассмеялась врач. — Беременную нужно беречь.
Они вышли из больницы в морозный вечер, все еще не веря своему счастью.
Наталья прижималась к мужу, и ей казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди — такой безумной радостью оно полнилось.
— Теперь понятно, почему я так психовала, — пробормотала она. — Гормоны, наверное.
Максим крепче прижал ее к себе.
— Моя ревнивица, — ласково проговорил он. — Как я могу смотреть на кого-то, когда у меня есть ты? А теперь еще и маленький…
Она подняла к нему лицо:
— Или маленькая.
— Или маленькая, — согласился он. — Главное — наша.
Они шли к машине, и снег падал на их плечи, искрился в свете фонарей. Наталья думала о том, как глу…по было сомневаться в муже, устраивать истерики.
Ведь настоящее счастье — вот оно, рядом. В крепком объятии любимых рук, в биении новой жизни под сердцем.
А Максим смотрел на жену и думал, что она никогда не была такой красивой, как сейчас — раскрасневшаяся от мороза, с сияющими глазами, в которых плескалось бездонное счастье. Его любимая. Мать его будущего ребенка.
