Даже великие советские режиссеры не могли начать съемки без сценария, заранее утвержденного на худсовете киностудии. Предполагалось, что съемочная группа будет игрывать только те сцены и проговаривать только те диалоги и монологи, какие киноначальство признало верными, правильными и ни в коем случае не диссидентскими.
На деле же, конечно, происходило иначе. Без актерских импровизаций или внезапных режиссерских озарений, наш отечественный кинематограф без сомнения был бы другим.
И всеми любимый фильм Георгия Данелия «Афоня» (1975) тому пример.
Евгения Симонова, Георгий Данелия и Леонид Куравлёв на съемках фильма:
Часто бывало, что запланированные в сценарии сюжетные повороты и даже уже отснятые материалы в окончательную версию картины по тем или иным причинам не попадали. Вот, например, какие сцены не вошли в грустную комедию о пьющем сантехнике, который не может или не хочет найти себя в этой жизни.
Были сняты картинки из детства Афанасия, когда он, совсем маленький, прыгал в пруд, выскочив из бани, а тетя Фрося (Раиса Куркина) его оттуда вытаскивала. Этот эпизод «выпал» при монтаже.
Основательно сокращена роль Борислава Брондукова. Так, на собрании, где судят Борщова, выясняется, что его друг Федул чуть было не забил свою жену утюгом. От этой сцены тоже решили отказаться.
Не попала в картину мама Кати, от нее осталось лишь упоминание. А у этого персонажа была весьма заметная роль. Режиссер убрал эпизоды из утвержденного сценария, где она проводила с Афанасием воспитательную беседу, пытаясь выяснить, серьезные ли у него намерения в отношении дочери, и даже ходила к нему на работу.
Но главная переделка коснулась финала. Данелия снял его, как сон Афони. И именно во сне Катя окликает героя, а когда тот просыпается – над ним стоит милиционер и требует документы.
Георгий Николаевич снял несколько разных вариантов концовки, прежде чем понял, что Катя должна появиться наяву, а не во сне. Все-таки оптимистическое начало в режиссере на сей раз победило.
В «Афоне» была еще одна сцена, которую Георгий Николаевич снял совсем не так, как задумывал. Он добавил момент, которого не было в сценарии.
И неожиданно для режиссера, эта маленькая и, казалось бы, ничем не примечательная для зрителя сцена, вдруг вызвала дикий восторг у коллег режиссера. Причем как у советских, так и у иностранных.
Некоторые кинематографисты разглядели в художественном произведении смыслы и откровения, которых там просто нет.
Фильм «Афоня» снимался в Ярославле. В одной из сцен главные герои, Афанасий и Катя, просыпаются или еще даже не засыпают в комнате девушки. За окнами пока темно, только-только начинает светать.
Постельная сцена была снята весьма целомудренно. По сценарию, после того, как Афоня позвал девушку замуж, на улице, мимо Катиного дома, должны были возвращаться с затянувшейся свадьбы молодожены. Но в последний день съемок, когда наконец-то дошли до этой сцены, оказалось, что платье невесты реквизиторы или костюмеры где-то потеряли. И в пять утра найти другое такое — невозможно.
Георгий Данелия особо не расстроился, потому что молодожены не несли какого-то особенного смысла, дал указание просто снять пейзаж, но оператор картины, Сергей Вронский, увидел на улице лошадь с телегой, в которую были загружены бидоны. И предложил вставить в фильм кадры с тягловым животным.
Сказано-сделано.
Вот она та самой лошадь (или конь, кто разберет) с бидонами. Скриншот кадра получился только такого качества, потому, что на экране реально темно.
Данелия сразу забыл об этом случае, но потом началось…
Данелия сразу забыл об этом случае, но потом началось. Вот что пишет Георгий Николаевич в своих мемуарах под названием «Безбилетный пассажир». Книга, которую нужно прочитать всем поклонникам советского кино.
Сначала на ничего не значащую сцену обратила внимание супруга знаменитого советского художника-постановщика (работал на фильмах «Адмирал Ушаков», «Алые паруса», Корона Российской империи», «Осенний марафон», «Классик» и др.) Левана Шенгелия. Она в восторге обратилась к Данелии:
— Как ты это потрясающе придумал. Как это точно!
— Что точно? — удивился режиссер.
— Лошадь! Он делает предложение — а потом лошадь. Вот и Катя, как эта несчастная лошадь, будет тащить груз омерзительного, пьяного хамства и нищеты всю жизнь! Ведь так?
Георгий Николаевич удивился, но не стал разубеждать свою хорошую знакомую. А через год он оказался в США, где представлял свою картину на показе в Лос-Анджелесе.
«Афоню» должны были смотреть иностранцы и эмигранты, и режиссер беспокоился, смогут ли они понять и проникнуться незнакомыми советскими реалиями.
Рядом с Данелия в кинозале сидел классик американского и мирового кино Рубен Мамулян, работавший в Голливуде с конца 1920-х годов. В 1935 году он снял первый в мире цветной фильм «Бекки Шарп», а в 1963-м начинал работать над картиной «Клеопатра» с Элизабет Тейлор, но именно из-за конфликта со звездной актрисой, продюсеры заменили его на другого, более покладистого режиссера.
Мистер Мамулян, армянин по национальности, как и грузин Данелия, родился в Тифлисе, так до 1936 года назывался Тбилиси. Советский режиссер появился на свет в 1930-м, а голливудский еще в 1897-м.
И вот идет просмотр, Георгий Николаевич немного волнуется, пытается понять реакцию зала, и вдруг, когда на экране появляется та самая лошадь с бидонами, в темноте раздаются аплодисменты. После окончания сеанса он обратился к своему земляку:
— Рубен, а почему аплодировали, когда появилась лошадь?
Американский армянин усмехнулся и укоризненно объяснил своему молодому коллеге:
— Не думай, что американцы такие тупые, как пишут ваши газеты. Что тут понимать? Он спрашивает: «Ты замуж за меня пойдешь?» И сразу — лошадь с повозкой. Замужем за ним она и будет, как эта лошадь. Я угадал?
Георгий Данелия не стал разубеждать и своего заокеанского зрителя.
В конце концов, любое гениальное произведение литературы и искусства заставляет зрителей, читателей, слушателей думать, переживать и находить что-то своё, родное, понятное… Независимо от того, как задумывал сам автор.
Ну что, кто запомнил ту самую лошадь в «Афоне»?
