— Нет, ты слышишь, что ты говоришь? — Юля швырнула тряпку в раковину. Брызги разлетелись по кухне, как осколки её терпения. — Двадцать человек! Двадцать! И я должна всех накормить, развлечь, и улыбаться, будто мне это в радость?
Антон поморщился, словно от зубной боли. Он уже жалел, что затеял этот разговор перед сном, когда оба устали.
— Юль, это же мой юбилей. Тридцать пять — не каждый день бывает.
— Ах, юбилей! — она фыркнула и упёрла руки в бока. — И поэтому я должна убиться, готовя для твоих дядюшек, которые даже не помнят, как меня зовут? Сколько лет мы женаты? Пять! А твоя тётя Клава до сих пор называет меня Леной. Леной, Антон!
Муж вздохнул и потёр переносицу. На кухне пахло жареной рыбой и недосказанностью. За окном ноябрьский ветер гонял последние листья, а в квартире назревала буря посильнее.
— Да она старенькая уже, путает имена…
— А твоя мама, которая «случайно» забывает передать мне трубку, когда я тебе звоню? Или твой брат, который на каждой встрече рассказывает, какая замечательная была у тебя первая жена?
— У меня не было первой жены, — устало напомнил Антон.
— Вот именно! — Юля победно вскинула руку. — Он просто выдумывает её, чтобы меня уколоть!
Антон посмотрел на часы: одиннадцать вечера. Завтра рано вставать на работу, а они застряли в этом бесконечном споре. Юля, похоже, только разгонялась.
— Слушай, давай завтра обсудим? — попытался он. — Мы оба устали.
— Нет уж, — отрезала Юля. — Ты сейчас скажешь, что я истеричка, и уснёшь, а я буду полночи кипеть. Давай сейчас расставим точки.
Она была права. Так всегда происходило. Антон признавал за собой эту особенность — отложить неприятный разговор, а потом избегать его неделями. Юля же, наоборот, предпочитала выяснять отношения здесь и сейчас, не давая обидам застаиваться.
— Хорошо, — он сел за стол, готовясь к долгому разговору. — Что ты предлагаешь? Мне отказаться от празднования?
— Я предлагаю заказать ресторан, — отчеканила Юля. — И пусть каждый платит за себя.
Антон поперхнулся воздухом.
— Что? Нельзя так. Это неприлично.
— А приличнее, чтобы я угробила неделю отпуска на готовку для людей, которые потом будут перемывать мне кости?
Антон смотрел на жену и не узнавал. Обычно покладистая и терпеливая, сейчас она напоминала разъярённую фурию. И когда только успела накопить столько претензий? Или он просто не замечал?
— Юль, ты преувеличиваешь. Моя семья нормально к тебе относится.
Юля горько рассмеялась.
— «Нормально»? Твоя мама на прошлый Новый год сказала: «Неплохой салат, но я бы добавила больше соли». И это после того, как я битый час выслушивала, что у неё давление и соль ей нельзя! А потом она же жаловалась твоей сестре, что я её пытаюсь уморить несолёной едой.
Антон невольно улыбнулся, вспомнив эту сцену. Юля бросила на него уничтожающий взгляд.
— Тебе смешно? А мне — нет. Я устала быть девочкой для битья в твоей семье. Каждый праздник я как на минном поле — шаг влево, шаг вправо, и рванёт.
Она села напротив и вдруг заговорила тише, глядя ему прямо в глаза:
— Знаешь, что самое обидное? Ты никогда не заступаешься за меня. Никогда, Антон. Сидишь и делаешь вид, что ничего не происходит, когда твои родственники меня шпыняют.
Это было правдой, и Антон почувствовал укол совести. Он действительно предпочитал не вмешиваться, надеясь, что всё как-нибудь утрясётся само собой. Но не утрясалось.
— Я поговорю с мамой, — пообещал он.
Юля закатила глаза.
— Ты это говоришь каждый раз. И что? Ничего не меняется.
Антон вздохнул. Да, он обещал и не делал. Ему было неловко конфликтовать с матерью, особенно из-за таких, как ему казалось, мелочей.
— Юль, ну это же семья. Нельзя просто так взять и отказаться от них.
— Я и не прошу отказываться. Я прошу поставить границы. Моя мама, между прочим, никогда не позволяет себе вмешиваться в нашу жизнь. И отец тоже.
Это тоже было правдой. Родители Юли были на удивление тактичными. Помогали, когда просили о помощи, но никогда не лезли со своими советами и оценками.
— Твои родители — другое поколение, — попытался оправдаться Антон.
— Моим родителям по шестьдесят, твоей маме пятьдесят девять. Какое другое поколение? — парировала Юля. — Просто у них есть уважение к чужим границам. А у твоей родни — нет.
Антон почувствовал, как внутри поднимается глухое раздражение. Да, его мать бывала несдержанна на язык, но она не со зла. Просто такой человек — прямолинейный, без фильтра между мозгом и языком.
— Может, тебе стоит просто не принимать всё близко к сердцу? — предложил он и тут же понял, что сказал не то.
Юля смотрела на него так, словно он предал её самым подлым образом.
— Вот, значит, как? Я должна просто терпеть и улыбаться? А может, тебе стоит наконец повзрослеть и научиться говорить «нет» своей мамочке?
Тишина, повисшая на кухне, казалась осязаемой. Они редко ссорились, но когда это случалось, оба били точно в болевые точки. Антон знал, что Юля права. Знал, что он слишком часто прогибался под мать, боясь её расстроить. Но признать это вслух было выше его сил.
— Ладно, — он поднялся из-за стола. — Давай я сам всё организую. Найму кейтеринг или что-то такое.
— Серьёзно? — Юля скептически приподняла бровь. — И когда ты этим займёшься? Между совещаниями и командировками?
— Найду время, — упрямо сказал он.
— Антон, ты даже продукты в дом не можешь купить без моего списка. Какой кейтеринг?
Это был ещё один укол, и он попал в цель. Антон действительно редко занимался бытовыми вопросами, предоставляя жене полную свободу действий в этой сфере. Она лучше справлялась, рассуждал он. Теперь этот аргумент звучал как оправдание собственной лени.
— Значит, научусь, — огрызнулся он. — Не такая уж это и ракетная наука — организовать праздник.
Юля неожиданно улыбнулась, но как-то невесело.
— Знаешь что? Давай. Сделай это. Я даже не буду вмешиваться. Хочу посмотреть, что из этого выйдет.
Антон почувствовал подвох, но отступать было некуда.
— Вот и посмотришь, — буркнул он. — И извинишься потом.
— Договорились, — легко согласилась Юля, и это насторожило его ещё больше. — Только учти: твоя мама не ест острое, тётя Клава не переносит морепродукты, у дяди Коли диабет, а твой брат сейчас на кето-диете. И да, бабушка Вера придёт со своей собачкой, которая гадит по углам. Удачи!
С этими словами она развернулась и вышла из кухни, оставив Антона наедине с осознанием масштаба предстоящей катастрофы.
На следующее утро Антон проснулся с тяжёлой головой. Юля уже ушла на работу, оставив ему кофе в термосе и записку: «Не забудь позвонить в кейтеринг. Целую, Ю.»
В записке не было ни злости, ни сарказма, и это было хуже всего. Юля как будто заранее знала, что он провалится, и спокойно ждала этого.
«Ну уж нет,» — подумал Антон, с остервенением глотая кофе. Он докажет, что способен организовать праздник не хуже жены. В конце концов, он руководит отделом продаж в крупной компании. Неужели не справится с каким-то семейным ужином?
Весь день на работе он урывками гуглил кейтеринговые службы, сравнивал цены, читал отзывы. Оказалось, что ближе к Новому году цены взлетали до небес, а хорошие компании были расписаны на месяцы вперёд. К четырём часам дня он понял, что эта затея провалилась, ещё не начавшись.
— Проблемы? — поинтересовался Виктор, его заместитель, заглянув в кабинет и увидев начальника, угрюмо смотрящего в монитор.
— Да так… семейные, — неопределённо ответил Антон.
— О, это я специалист, — хмыкнул Виктор, плюхаясь в кресло напротив. — Три брака за плечами, какая-то проблема непременно была.
Антон поколебался, но решил, что совет не помешает.
— Жена отказывается готовить на мой день рождения. Говорит, устала кормить мою родню, которая её не ценит.
Виктор присвистнул.
— И что, правда не ценит?
Антон хотел было возразить, но вдруг задумался. А ценит ли? Его мать действительно часто критиковала Юлину стряпню, сестра постоянно намекала, что Юля слишком много работает и мало уделяет внимания дому, брат… да, брат и вправду как-то ляпнул про «воображаемую первую жену», которая якобы была образцом домовитости.
— Наверное, есть такое, — нехотя признал Антон.
— Тогда она права, — просто сказал Виктор. — Моя третья жена ушла как раз из-за этого. Сказала, что устала быть невидимкой на собственной кухне.
Антон поморщился. Сравнение с трижды разведённым Виктором не льстило.
— И что делать?
— Ресторан забронируй, — пожал плечами Виктор. — Пусть все оттянутся, а твоя жена отдохнёт. Или ещё лучше — сам приготовь. Я вот научился готовить после второго развода. Теперь любую женщину могу покорить своими спагетти.
«Но не удержать,» — мысленно добавил Антон, глядя на коллегу.
— Я не умею готовить, — признался он. — Максимум — яичницу.
— Времени до твоего дня рождения сколько?
— Три недели.
— Успеешь научиться чему-нибудь простому, — ободрил его Виктор. — В интернете сейчас куча рецептов с пошаговыми инструкциями для таких кулинарных чайников, как ты.
«Как мы,» — мысленно поправил его Антон, но промолчал.
— Может, и правда попробовать, — задумчиво протянул он. — Спасибо за совет.
— Обращайся, — подмигнул Виктор. — Если что, у меня и алименты трём жёнам, и ипотека, и кредит на машину. И ничего, живу как-то!
Это была не самая вдохновляющая перспектива, но Антон решил, что попытаться стоит. В конце концов, речь шла не только о дне рождения, но и о его браке.
Вечером он вернулся домой полный решимости. Юля уже была там, сидела с ноутбуком на диване, обложившись бумагами — готовила квартальный отчёт.
— Привет, — она подняла голову и улыбнулась. Как будто вчерашней ссоры и не было. — Как день?
— Нормально, — он наклонился и поцеловал её в макушку. — А у тебя?
— Аврал. Конец квартала, сама знаешь.
Антон сел рядом, отодвинув бумаги.
— Слушай, я тут подумал насчёт дня рождения…
Юля напряглась, но промолчала, ожидая продолжения.
— Ты права. Я слишком многого от тебя требую и мало что даю взамен.
Она удивлённо приподняла брови.
— И?
— И я всё организую сам. Но не кейтеринг.
— А что?
— Я сам приготовлю. Для всех.
Юля смотрела на него с таким изумлением, словно он только что объявил о намерении полететь на Марс.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Антон, ты даже кашу не умеешь варить.
— Научусь, — упрямо сказал он. — Три недели впереди. Успею освоить хотя бы основы.
Юля закрыла ноутбук и повернулась к нему всем корпусом.
— И это не просто минутный порыв? Не попытка замять вчерашнюю ссору?
— Нет, — твёрдо сказал он. — Я действительно хочу попробовать. И… извини за вчерашнее. Ты права насчёт моей семьи. Я должен был давно поставить им границы.
Юля смотрела на него долгим, изучающим взглядом, словно видела впервые.
— Что на тебя нашло? — наконец спросила она. — Это на тебя не похоже.
— Может, пора меняться? — он пожал плечами. — Тридцать пять всё-таки. Как-то глупо оставаться маменькиным сынком в таком возрасте.
Юля вдруг рассмеялась и обняла его.
— Боже, что я наделала? Создала кулинарного монстра!
— Ещё не создала, — улыбнулся он. — Но я постараюсь.
— Только учти, — серьёзно сказала она, — я не буду вмешиваться. Никаких подсказок, никакой помощи. Хочешь доказать, что можешь, — доказывай.
— По рукам, — кивнул Антон, чувствуя, как внутри нарастает паника. Во что он себя втянул?
Первая неделя кулинарных экспериментов обернулась катастрофой. Антон умудрился сжечь омлет, пересолить суп и недоварить макароны. Юля наблюдала за его мучениями с нескрываемым удовольствием, но, верная своему слову, не вмешивалась.
— Как успехи, шеф? — спрашивала она, глядя, как он соскребает очередное неудавшееся блюдо в мусорное ведро.
— Замечательно, — огрызался Антон. — Просто превосходно.
На работе дела тоже шли не блестяще. Он постоянно отвлекался, изучая рецепты, и дважды провалил важные переговоры, перепутав цифры в презентации.
— Может, ну его, этот эксперимент? — предложил Виктор, наблюдая, как начальник в обеденный перерыв исступлённо листает кулинарный сайт. — Судя по твоему виду, кулинария тебя доконает раньше, чем жена.
— Нет, — упрямо мотнул головой Антон. — Я обещал, и я сделаю.
К концу второй недели дела пошли на лад. Он научился варить суп, который можно было есть без риска для здоровья, и даже освоил запеканку из макарон с сыром — простое, но сытное блюдо.
— Неплохо, — признала Юля, попробовав его творение. — Даже вкусно. Но это только на двоих. А тебе предстоит накормить двадцать человек.
— Я справлюсь, — заверил её Антон, хотя внутри всё холодело от ужаса.
Он составил меню — простое, но, как ему казалось, беспроигрышное: салат «Цезарь», суп-пюре из тыквы, запечённая курица с овощами и торт «Наполеон» из готовых коржей. Ничего сверхсложного, но и не просто бутерброды.
За три дня до дня рождения он сделал пробный прогон: приготовил ужин для Юли и её родителей. К его удивлению, всё прошло гладко. Тесть даже попросил добавки супа, а тёща похвалила курицу.
— Смотри-ка, а ты молодец, — шепнула Юля, когда они мыли посуду. — Я даже не ожидала.
— Спасибо за доверие, — хмыкнул он, но внутри разливалось приятное тепло. Он справился! По крайней мере, с репетицией.
День Икс наступил внезапно, хотя Антон готовился к нему три недели. С утра он отправил Юлю к подруге — чтобы не мешала и не нервничала — а сам превратил кухню в поле боя.
Всё шло по плану, пока не позвонила мать.
— Сынок, мы с папой приедем пораньше, часа за два. Поможем с подготовкой.
— Не надо, мам, — поспешно ответил Антон, представив, как мать хозяйничает на его кухне и критикует каждое движение. — Я сам справлюсь.
— Что значит «сам»? — удивилась она. — А Юля где?
— У подруги. Я сам готовлю.
Пауза на другом конце провода затянулась.
— Антон, ты в порядке? — наконец спросила мать. — Ты заболел?
— Нет, мам. Я решил сам приготовить праздничный ужин. Это мой подарок Юле.
— Подарок? — в голосе матери звучало неприкрытое недоумение. — Какой странный подарок. Она что, не справляется с готовкой?
Антон почувствовал, как внутри поднимается раздражение.
— Справляется прекрасно. Просто я хочу сделать ей приятное и дать отдохнуть.
— От чего отдохнуть? — не унималась мать. — От её прямых обязанностей?
И тут Антона прорвало.
— Мам, а какие у неё «прямые обязанности»? Она работает наравне со мной, иногда даже больше. Зарабатывает столько же. При этом всегда готовит, убирает, стирает. А когда приходят гости — особенно наша семья — выкладывается на двести процентов, а в ответ получает только критику. Так что да, я хочу, чтобы она отдохнула. И нет, готовить на двадцать человек — это не её «прямая обязанность».
Он выпалил это на одном дыхании и замолчал, ошеломлённый собственной смелостью. На другом конце повисла тишина.
— Значит, мы теперь критики, — наконец произнесла мать ледяным тоном. — Хорошо. Мы с отцом, пожалуй, вообще не придём.
— Мам, — вздохнул Антон, чувствуя, как гнев сменяется усталостью. — Я не это имел в виду. Конечно, приходите. Я буду рад. Просто… давайте сегодня обойдёмся без замечаний в адрес Юли, хорошо? Это мой день рождения, и я хочу, чтобы все были счастливы.
— А если твоя еда будет несъедобной? — с вызовом спросила мать. — Мне тоже улыбаться и делать вид, что всё в порядке?
— Да, мам. Именно это от тебя и требуется.
Опять молчание. Затем мать сказала неожиданно мягко:
— Ты изменился, сынок. Не знаю, к лучшему ли, но изменился.
— К лучшему, мам, — твёрдо сказал Антон. — Обещаю.
После этого разговора он вернулся к готовке с удвоенной энергией. Ему хотелось доказать не только Юле, но и самому себе, что он способен на большее, чем все от него ожидали.
К шести вечера всё было готово: салаты нарезаны, суп подогревался на медленном огне, курица томилась в духовке, наполняя квартиру аппетитным ароматом. Даже торт из покупных коржей выглядел пристойно благодаря ягодам и взбитым сливкам.
Первой пришла Юля. Она замерла на пороге кухни, оглядывая результат трёхнедельных стараний мужа.
— Вау, — только и сказала она. — Это… впечатляет.
Антон, уставший, но довольный, улыбнулся.
— Ты ещё не пробовала. Может быть несъедобно.
— Всё равно впечатляет, — она подошла и обняла его. — Спасибо. Правда.
В семь начали подтягиваться гости. Первыми, как ни странно, пришли родители Антона.
— Ого, — сказала мать, оглядывая накрытый стол. — Неужели ты сам всё это?
— Сам, — кивнул Антон, готовясь к критике.
Но мать удивила его.
— Молодец, — просто сказала она и, помедлив, добавила: — Юля, прости, если я была… несправедлива к тебе. Я не со зла.
Юля, стоявшая рядом с мужем, растерянно моргнула.
— Ничего страшного, Галина Петровна. Я понимаю.
— Ну вот и хорошо, — кивнула свекровь и, как ни в чём не бывало, принялась расставлять принесённые с собой бокалы. — Антон, надеюсь, ты не забыл, что твой отец не ест острое?
— Не забыл, мам, — улыбнулся Антон. — Для папы отдельная порция, без перца.
Постепенно собрались все: шумная тётя Клава, которая впервые за пять лет назвала Юлю правильным именем, дядя Коля с диабетом (для него Антон приготовил особый десерт без сахара), брат Сергей, сразу же нахваливавший стряпню, даже не попробовав её, и остальные родственники.
Когда все расселись за столом, Антон встал с бокалом.
— Я хочу поблагодарить всех, кто пришёл сегодня, — начал он. — Особенно я благодарен своей жене, Юле, которая все эти годы создавала уют в нашем доме и готовила для нас потрясающие праздники. Сегодня я попытался хоть немного приблизиться к её уровню, и надеюсь, что у меня получилось.
Он посмотрел на Юлю, и она улыбнулась ему — открыто и счастливо, как в первые дни их знакомства.
— А ещё я хочу сказать, что семья — это не только общие праздники, но и взаимное уважение. Уважение к труду друг друга, к чувствам, к границам. И я надеюсь, что с сегодняшнего дня мы все будем чуть внимательнее друг к другу.
Мать закатила глаза, но промолчала. Отец одобрительно кивнул. Брат хмыкнул, но тоже ничего не сказал.
— За семью! — поднял бокал Антон.
— За семью! — эхом отозвались гости.
И впервые за долгое время Антон почувствовал, что это не просто слова.
Ужин прошёл на удивление гладко. Еда оказалась вполне съедобной, а некоторые блюда даже вызвали искреннее одобрение. Мать Антона дважды пыталась вставить колкость о недосоленном супе, но, поймав предупреждающий взгляд сына, осеклась. Брат воздержался от сравнений с несуществующими бывшими жёнами. Тётя Клава уже к десерту снова начала называть Юлю Леной, но это вызвало только общий смех.
После ухода гостей Антон и Юля молча убирали со стола. Оба устали — он от готовки, она от напряжённого ожидания катастрофы, которая так и не произошла.
— Ну что, признай, я справился, — сказал Антон, складывая последние тарелки в посудомоечную машину.
— Справился, — кивнула Юля. — Даже лучше, чем я ожидала.
— И никакого кейтеринга не понадобилось.
— Не понадобилось, — согласилась она, пряча улыбку. — Хотя твоей маме всё равно не понравился суп.
— Ей никогда ничего не нравится, — пожал плечами Антон. — Но сегодня она хотя бы держала это при себе.
Они помолчали, каждый думая о своём.
— И что теперь? — наконец спросила Юля. — Ты продолжишь готовить?
Антон хмыкнул.
— Вряд ли. Это адский труд, если честно. Но… — он помедлил, подбирая слова, — я понял, сколько сил ты вкладываешь в каждый праздник. И больше не буду воспринимать это как должное.
Юля кивнула, принимая его слова без лишних восторгов.
— А с твоей семьёй что?
— Будем расставлять границы. Постепенно. Я всё-таки сказал маме пару вещей, которые давно нужно было сказать.
— И как она отреагировала?
— Ну, она здесь, ест мою еду и не язвит через каждое слово. Думаю, это уже прогресс.
Юля усмехнулась.
— Ладно, признаю: ты меня удивил.
Антон пожал плечами с деланным равнодушием, но внутри разлилось приятное тепло.
— Завтра моя очередь мыть посуду, — напомнила Юля, снимая фартук. — А сегодня ты заслужил отдых.
— Спасибо, — он внезапно почувствовал, как навалилась усталость. — Слушай, а давай на Новый год закажем доставку еды? На всех. Просто чтобы никто не выматывался.
— А твоя мама не будет против? — с сомнением спросила Юля.
— Будет, — спокойно ответил Антон. — Но это не её решать.
Они посмотрели друг на друга и синхронно кивнули. Что-то изменилось — не кардинально, но ощутимо. Антон не был уверен, надолго ли хватит его решимости противостоять матери, а Юля сомневалась, что свекровь так легко смирится с новыми правилами. Но сегодня, в этот момент, они оба чувствовали, что сделали шаг в правильном направлении.
— Кстати, — Юля достала из холодильника бутылку вина, — у меня для тебя ещё один подарок. Помнишь, ты хотел поехать на рыбалку с коллегами в ноябре?
— Помню, — насторожился Антон. — Ты была против.
— Я договорилась с твоим Виктором. Он забронировал домик на четверых на первые выходные ноября. Поедешь с ними.
Антон недоверчиво посмотрел на жену.
— Серьёзно? А как же годовщина твоего повышения? Мы же хотели отметить.
— Отметим до или после, — пожала плечами Юля. — Я поняла, что тоже иногда бываю… негибкой.
Антон улыбнулся и протянул руку за штопором.
— Предлагаю выпить за это. За гибкость в отношениях.
— И за умение готовить хотя бы раз в году, — поддела его Юля, подставляя бокал.
— И за это тоже, — согласился Антон, не став спорить.
Они чокнулись и сели на диван, глядя в окно, где ноябрьский ветер трепал последние листья. Впереди была долгая зима, непростые разговоры с роднёй и ежедневная работа над отношениями. Но сегодня оба были удовлетворены тем, как прошёл этот день. Без драм и восторгов — просто нормальный, рабочий компромисс.
