В то утро Егор Никитич проснулся с гудящей головой. За окном его загородного дома стояла невыносимая июльская жара, а сквозь неплотно задернутые шторы пробивался яркий луч солнца, нагло упираясь прямо в лицо. Старый, потрепанный жизнью кондиционер гудел, как сломанный трактор, но холода не давал.
– Чтоб тебя, – буркнул Егор Никитич, прикрывая глаза рукой.
Вчера он засиделся допоздна, разбирая документы своего давно закрытого автосервиса. Не то чтобы в этом была необходимость – бизнес прогорел еще пять лет назад, но какое-то болезненное любопытство заставляло его перебирать старые счета и договоры, вспоминая времена, когда жизнь казалась понятной и предсказуемой. Тогда он был уважаемым человеком в их небольшом городке, а сейчас превратился в угрюмого пятидесятипятилетнего отшельника, добровольно запершего себя на даче в садовом товариществе «Рассвет».
В окно влетел звонкий девичий смех, затем послышался мужской голос, что-то оживленно рассказывающий. Егор резко сел на кровати. Его дача находилась на окраине товарищества, в стороне от основных домов. Соседи, приличные пожилые люди, появлялись редко и шума не создавали.
– Какого лешего? – пробормотал он, неловко нащупывая тапочки.
Выглянув в окно, выходящее на соседний участок, Егор обомлел. На веранде соседского дома, пустовавшего уже лет пять после смерти старика Тимофеева, хозяйничала компания молодых людей. Двое парней в шортах раскладывали мангал, какая-то девица развешивала разноцветные фонарики, а за столом уже сидела целая компания, что-то бурно обсуждая.
– Этого еще не хватало, – процедил Егор сквозь зубы.
Его раздражение росло пропорционально уровню шума за окном. Проходя мимо зеркала в коридоре, он поморщился – седая щетина, растрепанные волосы, глубокие складки вокруг рта, превратившиеся с годами в постоянную маску недовольства. «Старый зануда», – сказала бы Лида, его бывшая. И, возможно, была бы права.
Но сейчас это не имело значения. Кто-то вторгся на соседнюю территорию, нарушив священное уединение, к которому он так привык за эти годы. И с этим нужно было что-то делать.
Накинув старую клетчатую рубашку, Егор Никитич вышел на крыльцо и уставился в сторону соседского участка. Живая изгородь из туй, которую он бережно выращивал последние десять лет, скрывала основную часть двора, но не веранду – она возвышалась над кустами, выставляя напоказ происходящее безобразие.
– Эй, вы! – крикнул он, понимая нелепость собственной фигуры: всклокоченный мужчина в растянутых домашних штанах и видавших виды тапочках. – Что за шум-гам? Что за самоуправство?
Компания на веранде притихла. К перилам подошла высокая девушка с копной рыжих волос. На вид ей было лет двадцать пять.
– Здравствуйте! – радостно откликнулась она, будто не замечая возмущения соседа. – Прекрасное утро, правда? Как говорил мой дед: «День на даче – год в раю!»
– Я спрашиваю, кто вам разрешил занять чужую собственность? – повысил голос Егор, чувствуя, как в висках начинает пульсировать. – Дом Тимофеева не продан, насколько мне известно.
Девушка улыбнулась еще шире:
– О, вы же Егор Никитич! Мне столько о вас рассказывали! Я Марина, внучка Валентина Петровича. Он оставил дом мне по завещанию.
Егор опешил. У старика Тимофеева была внучка? Он никогда не упоминал о ней за все годы соседства.
– И что, вы решили устроить здесь балаган? – буркнул он, уже менее уверенно.
– Вообще-то у меня сегодня день рождения, – ее улыбка стала чуть прохладнее. – Мы с друзьями решили отметить за городом. Надеюсь, мы вам не слишком помешаем. У вас тут райский уголок! Дед всегда восхищался, как вы всё обустроили.
К девушке подошел высокий молодой человек с татуировками на руках и положил руку ей на плечо. Егор автоматически напрягся – в его время такие парни обычно не предвещали ничего хорошего.
– Всё в порядке? – спросил парень у Марины.
– Да, знакомлюсь с соседом, – ответила она. – Егор Никитич, если я правильно помню?
Егор нахмурился:
– Откуда вы знаете мое имя?
– Дед часто о вас рассказывал, – пожала плечами Марина. – В его последние годы вы были единственным, кто иногда заходил к нему. Он очень ценил ваши беседы и вашу помощь с машиной – говорил, что благодаря вам его старенькие «Жигули» бегали как новенькие.
Это была правда. Старик Тимофеев оказался неожиданно интересным собеседником – бывший моряк дальнего плавания, он повидал мир и умел рассказывать истории так, что заслушаешься. А его древний автомобиль Егор ремонтировал скорее из профессионального интереса – было любопытно, как эта рухлядь вообще еще заводится.
– Всё равно, могли бы предупредить, – пробормотал Егор и, развернувшись, ушел в дом.
День обещал быть невыносимым. Шум с соседнего участка нарастал. К обеду приехало еще несколько машин с гостями. Музыка, смех, звон бокалов – всё это безжалостно врывалось в тишину дома Егора, где он безуспешно пытался смотреть старый вестерн по телевизору.
– Проклятье! – Он выключил телевизор. – Дожили. Теперь еще и это терпеть.
В дверь позвонили. На пороге стояла вчерашняя знакомая, Марина, с большой тарелкой, накрытой полотенцем.
– Здравствуйте еще раз, – сказала она. – Я принесла вам шашлык. Коля – тот парень с татуировками – классно его готовит.
Егор смотрел на нее со смесью недоумения и подозрительности:
– Зачем?
– В качестве извинения за шум, – она протянула тарелку. – И как дань уважения. Дед часто говорил, что вы единственный настоящий мастер в округе. Говорил, что у вас «золотые руки и медвежий характер».
Это звучало похоже на старика Тимофеева – он любил такие меткие характеристики. Егор неохотно принял подношение:
– Спасибо, конечно, но шашлык не компенсирует нарушенное спокойствие.
– Я понимаю, – кивнула Марина. – Но, может быть, компенсирует приглашение?
– Какое еще приглашение? – нахмурился Егор.
– На день рождения. Мне сегодня тридцать, и среди гостей есть очень интересные люди. Например, Николай, – она кивнула в сторону своего спутника с татуировками, который возился с мангалом. – Он, между прочим, открыл свой автосервис в городе и сейчас ищет опытного мастера с хорошей репутацией.
Егор пригляделся к парню внимательнее. Тот двигался с уверенностью человека, знающего свое дело. Даже то, как он переворачивал мясо на решетке – точными, выверенными движениями – говорило о профессионализме.
– Лестно, конечно, но я не любитель шумных сборищ, – отрезал Егор, хотя внутри что-то дрогнуло. После закрытия сервиса он перебивался случайными заработками, и предложение работы, пусть и туманное, не могло не заинтересовать.
– А еще приедет Виктор Палыч, – как бы между прочим добавила Марина. – Вы его должны помнить – мужик на черном «Лендкрузере».
Егор застыл:
– Тот самый? Из городской администрации?
– Он самый, – улыбнулась девушка. – Он мой крестный. И, кстати, до сих пор вспоминает, как вы спасли его, когда он застрял с пробитым колесом на трассе в сорокаградусный мороз. Говорит, что никогда не видел такой быстрой работы.
Это был неожиданный поворот. Егор смутно помнил тот случай – зимой он возвращался с последней рыбалки перед ледоставом и увидел дорогущую машину на обочине. Мужик в дорогом пальто и кожаных перчатках беспомощно топтался рядом с проколотым колесом, а вокруг выла метель. Егор остановился скорее по привычке – не бросать же человека замерзать, даже если он явно из тех, кто в обычной жизни на таких, как Егор, и не взглянет.
– Я… подумаю, – сдался он наконец.
– Чудесно! – просияла Марина. – Начало в шесть. Приходите в любой момент.
Глядя, как она легкой походкой возвращается к себе, Егор впервые за день почувствовал, что в этом вторжении, возможно, есть свои плюсы.
К шести вечера Егор, вопреки собственным убеждениям, принял душ, побрился, надел свежую футболку и джинсы. Взглянув в зеркало, он увидел другого человека – не угрюмого затворника, а вполне представительного мужчину с цепким взглядом. «Старый дурак», – проворчал он себе под нос, но все же вышел из дома.
На соседнем участке царило оживление. Разноцветные гирлянды освещали веранду, играла негромкая музыка, человек пятнадцать гостей разного возраста беседовали, смеялись, пили пиво из бутылок и вино из бокалов. Егор сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Он уже развернулся, чтобы уйти, когда его заметила Марина.
– Егор Никитич! – воскликнула она, подходя к калитке. – Как здорово, что вы пришли! Проходите, не стесняйтесь.
Деваться было некуда. Егор прошел на участок, где его тут же окружили люди. Николай, тот самый парень с татуировками, оказался толковым механиком, который знал толк в старых машинах и с жаром рассказывал о своем новом сервисе, где он хотел бы видеть такого опытного мастера, как Егор. Какая-то женщина средних лет, владелица небольшого таксопарка, призналась, что слышала о «золотых руках» Егора и давно хотела с ним познакомиться.
К своему удивлению, Егор поймал себя на том, что ему… нравится. Он уже и забыл, каково это – быть в центре внимания не просто как чудаковатый сосед-отшельник, а как уважаемый специалист, чье мнение ценят.
– А вот и Виктор Палыч! – объявила Марина, когда у калитки появилась представительная фигура крупного мужчины с цепким взглядом.
– Егор! – воскликнул тот, крепко пожимая руку бывшему автомеханику. – Сколько лет, сколько зим! Я уж думал, ты совсем пропал.
Они уединились в дальнем углу сада, и Виктор Палыч без обиняков перешел к делу:
– Слушай, у нас там целый автопарк обновляется в администрации. Старые машины продаем за копейки, а новые нужно обслуживать. У тебя же все документы в порядке? Я бы мог замолвить словечко.
Егор внутренне оживился, но внешне лишь сдержанно кивнул:
– Вроде все при мне.
– Вот и славно! – Виктор Палыч хлопнул его по плечу. – Завтра созвонимся. А то без дела такие руки пропадают!
Вечер шел своим чередом. Егор, против обыкновения, выпил пару бутылок пива и почувствовал, как многолетний панцирь недоверчивости и раздражения начинает трескаться. Он давно не был среди людей, которые видели в нем не просто угрюмого одиночку, а человека с опытом и навыками.
Когда стемнело окончательно, кто-то вынес торт со свечами. Марина стояла в центре, окруженная друзьями, смущенно улыбаясь, пока все хором считали: «Раз, два, три!» Она закрыла глаза, загадывая желание, и в этот момент Егор поймал себя на странной мысли – он рад, что она появилась здесь, нарушив его затворничество.
После торта начались танцы. Егор сидел в стороне, наблюдая за весельем и чувствуя себя одновременно чужим и своим. К нему подсела женщина с короткой стрижкой – та самая владелица таксопарка.
– Не танцуете? – спросила она с улыбкой. – Меня, кстати, Валентина зовут.
– Давно разучился, – хмыкнул Егор.
– Это как езда на велосипеде, – подмигнула она. – Не забывается.
И прежде чем он успел что-то возразить, Валентина потянула его за руку, вовлекая в круг танцующих.
К своему удивлению, он действительно помнил, как это делается. Тело вспомнило движения, о которых разум давно забыл. Кружась в танце с незнакомой женщиной под звуки какой-то современной мелодии, Егор вдруг почувствовал себя… живым. Впервые за долгие годы.
Позже, когда большинство гостей разошлись, а на веранде остались лишь самые близкие друзья Марины, она подошла к Егору, сидевшему в плетеном кресле с бутылкой пива.
– Спасибо, что пришли, – сказала она, присаживаясь рядом. – Знаете, дед очень переживал о вас перед смертью.
– Переживал? – удивился Егор. – Обо мне-то с чего?
– Говорил, что вы слишком рано поставили на себе крест. Что вам бы только толчок, и вы бы снова «завелись». – Она улыбнулась. – Его слова, не мои.
Егор помолчал, глядя на звезды, проступившие в ночном небе.
– Знаете, – продолжила Марина, – я ведь специально выбрала этот день для празднования. Дед в дневнике писал, что именно в этот день вы впервые пришли ему на помощь с машиной. Он считал этот день особенным.
– У старика был дневник? – Егор искренне удивился.
– Целых пять толстых тетрадей, – кивнула Марина. – Я их недавно нашла, когда разбирала вещи. Он много писал о вас. О том, как вы помогали, чинили машину, делились инструментами. Как слушали его истории, когда больше никому не было дела.
Егор почувствовал, как к горлу подступает комок. Он никогда не думал, что его редкие визиты к соседу имели для того такое значение.
– И ведь дача-то на самом деле ваша, – вдруг сказала Марина, глядя ему прямо в глаза.
– Что? – Егор поперхнулся пивом.
– По документам, – пояснила девушка. – Дед еще при жизни оформил дарственную на вас. Сказал, что вы единственный, кто позаботится о его доме как следует. Нотариус должен был связаться с вами после его смерти, но, видимо, что-то пошло не так.
Егор сидел ошеломленный, не зная, что сказать.
– Так что, технически, – улыбнулась Марина, – я отмечаю день рождения на вашей даче. Но не волнуйтесь, завтра мы все уберем и оставим как было. Если, конечно, вы не захотите что-то изменить.
– И зачем ты мне всё это рассказываешь? – хрипло спросил Егор.
– Потому что дед был прав, – просто ответила она. – Вам нужен был толчок. И я подумала – почему бы не совместить приятное с полезным? Отпраздновать день рождения и заодно встряхнуть человека, о котором дед так заботился.
В этот момент к ним подошел Николай:
– Марин, там Виктор Палыч уезжает, хочет попрощаться.
Она кивнула и, прежде чем уйти, наклонилась к Егору:
– Знаете, я ведь тоже унаследовала дедову черту – не бросать людей в беде, даже если они сами не осознают, что в ней находятся.
Оставшись один, Егор долго смотрел на звезды. Странное чувство заполняло его грудь – смесь благодарности, смущения и какой-то робкой надежды. Дом, который он всегда считал своим убежищем от мира, вдруг показался ему тем, чем он на самом деле был – клеткой, которую он сам для себя построил.
А теперь кто-то открыл дверцу. И, возможно, пришло время выйти наружу.
На следующее утро Егор проснулся от звука мотора. Выглянув в окно, он увидел, как гости Марины грузят вещи в машины. Сама девушка стояла на веранде, руководя процессом уборки.
Егор быстро оделся и вышел во двор. Остановившись у живой изгороди, он некоторое время наблюдал за происходящим, а затем решительно направился к калитке.
– Доброе утро, – сказал он, подходя к Марине. – Есть разговор.
Она повернулась к нему, и в ее глазах мелькнуло беспокойство:
– Что-то случилось?
– Да, – кивнул Егор. – Я тут подумал… Раз уж это моя дача, то мне нужно о ней позаботиться. А одному не справиться – крыша течет, забор покосился…
Марина улыбнулась, заметив искорки в его глазах:
– И что вы предлагаете?
– Не знаю, – пожал плечами Егор. – Может, останешься на пару дней? Поможешь разобраться с документами, заодно и участок в порядок приведем. Ты же говорила, что не бросаешь людей в беде.
– А вы в беде? – лукаво спросила она.
– В самой настоящей, – серьезно ответил Егор. – Пять лет в ней сидел, а понял только вчера.
Марина задумчиво посмотрела на него, а затем решительно кивнула:
– Хорошо. Остаюсь. Но с одним условием.
– Каким?
– В следующем году отмечаем мой день рождения здесь же, – улыбнулась она. – Только теперь уже с вашего официального разрешения.
Егор почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбке – непривычное, почти забытое ощущение:
– По рукам.
И когда они пожимали друг другу руки, он вдруг подумал, что старик Тимофеев, должно быть, смотрит на них сейчас откуда-то сверху и довольно усмехается в свои моржовые усы.
Жизнь, которую Егор считал законченной, вдруг показала ему новый поворот. И он решил – была не была – свернуть на эту неизведанную дорогу.
