Октябрьский дождь стучал по окнам моргового автобуса, когда Даша в последний раз видела лица родителей. Авария на трассе забрала у двадцатидвухлетней девушки все, что составляло ее мир — отца Николая Сергеевича, мать Светлану Ивановну и ощущение защищенности. Единственным светлым лучом в этой черноте оставался одиннадцатилетний Максим, младший брат, который теперь цеплялся за руку Даши, словно боялся, что и сестра исчезнет.
— Дашка, а мы теперь одни? — тихо спросил мальчик, когда они стояли у гроба матери.
Даша крепко сжала ладонь брата. Слова застряли в горле, но кивнуть удалось. Максим прижался к сестре теснее, и девушка поняла — теперь весь мир брата зависит от нее.
После похорон началась бумажная круговерть. Даша металась между инстанциями, собирая справки и заполняя заявления. Квартира родителей была съемной, хозяин уже намекнул, что после окончания месяца договора придется освобождать жилье. Денег оставалось на пару недель жизни, не больше.
— Максима мы определим в детский дом временно, — объяснила сотрудница опеки Татьяна Михайловна, листая папку с документами. — А вы решайте свои вопросы. Устраивайтесь на работу, ищите жилье. Потом можете подавать документы на опекунство.
— Но почему нельзя сразу? — Даша сжала кулаки под столом. — Максим — мой брат. Мы не хотим разлучаться.
— Дорогая, посмотрите на себя трезво. У вас нет ни работы, ни постоянного места жительства. Чем вы будете содержать ребенка?
Максим молчал рядом с сестрой, но Даша видела, как дрожат его губы. Мальчик понимал каждое слово и старался не заплакать.
Детский дом встретил Максима серыми стенами и равнодушными взглядами воспитателей. Даша помогла брату разложить вещи в тумбочке возле казенной кровати и пообещала приходить каждый день.
— Я заберу тебя очень скоро, — шептала девушка, обнимая мальчика на прощание. — Обещаю.
Максим кивнул, но глаза его были полны такой тоски, что Даша едва удержалась от слез.
Неделю спустя Даша снова сидела в кабинете опеки. На этот раз документы лежали перед ней аккуратной стопкой — заявление на оформление опекунства, справка о состоянии здоровья, автобиография.
— Я хочу забрать брата, — твердо сказала Даша, передавая бумаги через стол.
Татьяна Михайловна даже не взглянула на документы. Женщина откинулась на спинку кресла и посмотрела на Дашу с плохо скрываемым раздражением.
— И что изменилось за неделю? Где справка о доходах? Где договор найма жилья?
— Я их принесу, просто скажите, что еще нужно…
— Куда тебе, безработной сироте, еще и ребенка?! — резко оборвала чиновница. — Ты сама-то как жить будешь? Максиму в детском доме лучше — там и кормят, и одевают, и за здоровьем следят. А что ты ему дашь? Голод и нищету?
Кровь прилила к лицу Даши, выдавая едва сдерживаемую ярость. Руки сами собой сжались в кулаки, и девушка с трудом заставила себя не сорваться на крик. Татьяна Михайловна говорила о Максиме так, словно мальчик был обузой, а не живым человеком со своими чувствами и потребностями.
— Я справлюсь, — тихо, но твердо произнесла Даша. — Максим — мой брат, и я не брошу его.
— Справишься? — усмехнулась чиновница. — Да у тебя даже образования толком нет. Кто тебя на работу возьмет? Мечтательница.
Татьяна Михайловна забрала заявление и демонстративно кинула его в мусорную корзину.
— Приходи, когда будет справка о доходах не менее тридцати тысяч в месяц и договор найма жилья. Тогда поговорим.
Выйдя из здания опеки, Даша остановилась на крыльце и вдохнула осенний воздух полной грудью. Слова Татьяны Михайловны жгли как раскаленное железо, но девушка не собиралась сдаваться. Чиновница была права только в одном — нужны были деньги и жилье. Все остальное Даша добудет сама.
В тот же день она объехала половину города, заходя в каждое кафе, магазин и офис с вопросом о работе. К вечеру ноги гудели от усталости, но один адрес у Даши все же появился — небольшая клининговая компания искала сотрудников для уборки офисов в ночное время.
— Работа тяжелая, — предупредил директор Игорь Владимирович, пожилой мужчина в мятой рубашке. — Но платим честно. Тридцать пять тысяч в месяц, если будешь работать без прогулов.
— Меня это устраивает, — быстро ответила Даша.
— Тогда завтра выходишь на смену. График — пять дней в неделю, с десяти вечера до шести утра. Справки принесешь в течение недели.
Выходя из офиса, Даша впервые за много дней улыбнулась. Первый шаг был сделан.
Следующие дни пролетели в бешеном ритме. Днем Даша искала квартиру, вечером навещала Максима в детском доме, ночью мыла полы в офисных зданиях. Сон урывала урывками, по три-четыре часа между делами.
Максим заметно похудел за эти недели. Мальчик по-прежнему встречал сестру с радостью, но в глазах его поселилась какая-то настороженность.
— А ты точно меня заберешь? — спросил брат во время очередного свидания. — Только честно скажи.
— Конечно, заберу. Зачем мне врать?
— Тетя Лариса говорит, что лучше сразу привыкать к детскому дому. Что взрослые часто обещают, а потом передумывают.
Даша сжала зубы. Воспитательница Лариса Петровна с первого дня смотрела на нее косо, словно Даша пришла забирать не своего брата, а украсть казенное имущество.
— Максим, послушай меня внимательно. Я твоя сестра, и я не брошу тебя никогда. Что бы ни говорили другие люди. Понял?
Мальчик кивнул, но Даша видела — слова воспитательницы уже успели пустить корни в детской душе.
Квартиру удалось найти только на третьей неделе поисков. Однокомнатная, в панельном доме на окраине города, но чистая и с мебелью. Хозяйка Валентина Степановна оказалась женщиной понимающей.
— Молодая еще, а уже с такими проблемами, — сочувственно качала головой пожилая женщина, подписывая договор. — Ладно, помогу. Только смотри — платишь аккуратно и соседям не мешай.
— Обязательно, — пообещала Даша, пересчитывая отложенные деньги. Залог и первый месяц аренды забрали почти все накопления, но теперь у девушки был адрес прописки.
Справку о доходах выдали в бухгалтерии клининговой компании без проблем. Игорь Владимирович даже написал положительную характеристику, отметив ответственность и пунктуальность новой сотрудницы.
— Работаешь хорошо, — сказал директор, передавая документы. — Редко такие исполнительные попадаются.
Через месяц после первого отказа Даша снова переступила порог кабинета опеки. На этот раз в руках у девушки была папка с полным пакетом документов — справка о доходах, договор аренды жилья, характеристика с работы, медицинские справки, справка о несудимости.
Татьяна Михайловна приняла бумаги с удивлением. Чиновница внимательно изучила каждую страницу, явно надеясь найти подвох.
— Зарплата тридцать пять тысяч, — пробормотала женщина, разглядывая справку о доходах. — Жилье оформлено официально. Характеристика положительная.
— Все требования выполнены? — уточнила Даша, стараясь не выдать волнения.
— Формально — да. Но это еще не все. Нужно пройти комиссию, получить заключение о возможности быть опекуном. Психолог должен провести беседу, представитель опеки обследует жилищные условия.
Даша кивнула. Главное — процесс пошел.
Квартиру инспектор Елена Викторовна осматривала придирчиво. Женщина заглядывала в каждый угол, проверяла краны, измеряла площадь комнаты.
— Для двоих маловато, — заметила инспектор, делая пометки в блокноте. — Где спать будете?
— Я куплю диван-раскладушку. Максим возьмет кровать, а я буду спать на диване.
— А где делать уроки? Письменного стола не вижу.
— Купим, — терпеливо ответила Даша. — У меня есть список всего необходимого.
Елена Викторовна покачала головой, но претензий не высказала. Квартира была чистой, в ней имелись все коммунальные удобства, холодильник работал.
— Заключение будет готово через неделю, — сухо сообщила инспектор на прощание.
Беседа с психологом Анной Львовной прошла в более доброжелательной атмосфере. Молодая женщина задавала вопросы о планах на будущее, о том, как Даша собирается совмещать работу и воспитание брата.
— Расскажите о ваших отношениях с Максимом, — попросила психолог. — Как долго вы жили вместе?
— Всю жизнь. Родители работали много, я часто сидела с братом, помогала ему с уроками, водила в школу. Максим очень привязан ко мне.
— А как вы планируете решать вопросы дисциплины? Что будете делать, если Максим начнет плохо учиться или баловаться?
Даша задумалась. Раньше все спорные вопросы решали родители, а сестра была скорее старшим другом, чем воспитателем.
— Буду разговаривать с ним. Объяснять, что хорошо, а что плохо. Если потребуется — ограничу развлечения, но бить не буду никогда.
Анна Львовна кивнула одобрительно и сделала пометку в карте.
— Понимаете ли вы, что опекунство — это огромная ответственность? Вам придется не только содержать Максима, но и следить за его здоровьем, учебой, развитием. У вас не будет времени на личную жизнь, развлечения.
— Понимаю, — твердо ответила Даша. — Максим — самое важное в моей жизни. Все остальное подождет.
Психолог улыбнулась — первый раз за все время общения с чиновниками Даша увидела искреннюю доброжелательность.
— Думаю, у вас все получится. Заключение будет положительным.
Прошло три мучительных дня ожидания, прежде чем Анна Львовна позвонила и сообщила, что все документы готовы. Психологическое заключение, акт обследования жилищных условий, медицинские справки — теперь можно было подавать полный пакет документов на опекунство.
Даша снова переступила порог знакомого кабинета в органах опеки. На этот раз папка с документами была внушительной — каждая справка, каждая печать добывались тяжелым трудом и бессонными ночами. Девушка положила папку на стол перед Татьяной Михайловной и молча ждала реакции.
Чиновница взяла документы с явным недоверием. Женщина нахмурилась и склонила голову набок, внимательно изучая каждую страницу. Татьяна Михайловна явно ожидала найти подвох, слабое место, за которое можно было бы зацепиться и снова отказать.
— Справка о доходах… — пробормотала женщина, переворачивая страницы. — Договор аренды жилья… Характеристика с места работы… Медицинские справки…
Молчание затягивалось. Даша стояла рядом со столом, стараясь дышать ровно и не выдавать волнения. Сердце колотилось так, что, казалось, стук был слышен во всем кабинете.
— Психологическое заключение положительное, — продолжала перечислять Татьяна Михайловна. — Акт обследования жилищных условий… Условия признаны соответствующими требованиям.
Чиновница подняла глаза на Дашу, и в них мелькнуло что-то похожее на удивление.
— Ну, теперь другое дело, — наконец произнесла женщина.
Даша замерла на месте, хлопая глазами и не зная, как реагировать на такую перемену в тоне. Еще месяц назад та же самая Татьяна Михайловна выбрасывала заявление в мусорную корзину и называла девушку мечтательницей.
— Это значит, что заявление примут? — осторожно уточнила Даша.
— Примем. Но это еще не все. Теперь документы пойдут на комиссию. Там будут изучать каждую справку, возможно, назначат дополнительные проверки. Процедура может затянуться на месяц, а то и больше.
Даша кивнула. Главное — дело сдвинулось с мертвой точки.
— А что нужно делать мне?
— Ждать. Если понадобятся дополнительные документы, мы сообщим. И еще — к вам приедет комиссия для повторного обследования жилищных условий. Это обязательная процедура.
Выходя из здания опеки, Даша впервые за долгое время позволила себе немного расслабиться. Самое трудное позади — документы приняли, а значит, есть реальный шанс забрать Максима домой.
Вечером того же дня Даша поехала в детский дом. Максим встретил сестру как обычно радостно, но в глазах мальчика по-прежнему жила настороженность.
— Дашка, а когда ты меня заберешь? — спросил брат, когда вышли во двор детского дома.
— Скоро. Я подала все документы, теперь ждем решения комиссии.
— А если откажут?
Даша присела рядом с братом на скамейку и взяла его за руку.
— Не откажут. У меня есть работа, квартира, все справки. Я выполнила все требования.
— Тетя Лариса говорит, что взрослые часто обещают детям разные вещи, а потом не выполняют. Говорит, что лучше не надеяться сильно.
Кровь прилила к лицу Даши, но девушка сдержалась. Воспитательница Лариса Петровна, видимо, считала своим долгом готовить детей к худшему исходу.
— Максим, послушай меня. Я не просто обещаю — я делаю. Видишь эту папку? — Даша показала брату тонкую папку с копиями документов. — Это справки о том, что я работаю и снимаю квартиру. Это не слова, а дела.
Мальчик кивнул, но Даша видела — полностью поверить братом было трудно. Слишком много разочарований пережил Максим за последние месяцы.
Комиссия приехала через неделю. Представители опеки осмотрели квартиру еще более тщательно, чем в первый раз. Елена Викторовна привела с собой коллегу — мужчину средних лет, который представился как Андрей Иванович.
— Где будет спать ребенок? — спросил Андрей Иванович, оглядывая единственную комнату.
— На кровати. А я на раскладном диване, — ответила Даша, показывая на новую мебель, которую успела купить на последние сбережения.
— Шкаф для детских вещей есть?
— Вот этот отсек, — Даша открыла дверцы платяного шкафа. — Я освободила половину для одежды Максима.
— А место для учебы?
— Письменный стол у окна. Лампа настольная. Полка для учебников.
Елена Викторовна проверила краны, заглянула в холодильник, открыла окна.
— Соседи как? Не жалуются на шум?
— Пока претензий не было. Я работаю ночью, так что днем дома тихо.
Андрей Иванович делал пометки в блокноте, а Елена Викторовна фотографировала каждый угол квартиры. Осмотр длился почти час.
— Условия соответствуют требованиям, — наконец вынесла вердикт Елена Викторовна. — Составим акт.
Когда комиссия ушла, Даша опустилась на диван и закрыла глаза. Еще один барьер преодолен. Теперь оставалось только ждать.
Ожидание растянулось на три мучительные недели. Каждый день Даша проверяла почтовый ящик, каждый вечер звонила в опеку. Татьяна Михайловна неизменно отвечала одно и то же:
— Документы на рассмотрении. Ждите.
В детском доме дела у Максима шли неважно. Мальчик стал замкнутым, плохо ел, часто болел. Воспитательница Лариса Петровна при встрече с Дашей только разводила руками:
— Ребенок переживает. Все время спрашивает про вас. Может, лучше бы сразу объяснили, что ничего не получится?
Даша стискивала зубы и не отвечала. Каждый визит к брату становился испытанием — видеть, как угасает надежда в детских глазах, было невыносимо.
Звонок из опеки раздался в четверг утром, когда Даша только вернулась с ночной смены. Девушка едва успела принять душ, как зазвонил телефон.
— Дарья Николаевна? Это Татьяна Михайловна из органов опеки. Приезжайте за решением.
— Какое решение? Положительное? — Голос Даши дрожал от волнения.
— Приезжайте, все расскажу на месте.
Путь до здания опеки показался вечностью. Даша мчалась по улицам, едва соблюдая правила дорожного движения. В кабинете Татьяны Михайловны на столе лежал знакомый конверт с гербом.
— Комиссия приняла решение, — начала чиновница, не поднимая глаз от документов. — Опека над Максимом Николаевичем оформляется на вас.
Даша замерла, не веря услышанному.
— То есть… это положительное решение?
— Да. Поздравляю. Теперь нужно подписать несколько документов, получить справку об установлении опеки. После этого можете забирать брата.
Татьяна Михайловна протянула Даше стопку бумаг. Руки девушки дрожали, когда расписывалась в нужных местах. Месяцы борьбы, бессонных ночей и тяжелого труда наконец принесли результат.
— Спасибо, — тихо сказала Даша, пряча документы в сумку.
— Не благодарите меня. Вы сами добились этого. Честно говоря, я не верила, что у вас получится. Но вы доказали обратное.
Выйдя из здания опеки, Даша достала телефон и набрала номер детского дома.
— Лариса Петровна? Это Даша, сестра Максима. Я еду за братом. Решение принято — опека оформлена.
На том конце провода повисла тишина.
— Правда? — наконец переспросила воспитательница.
— Правда. Буду через полчаса.
В детском доме Дашу встретили удивленные взгляды сотрудников. Лариса Петровна проводила девушку в игровую комнату, где Максим сидел в углу с книжкой.
— Максим, к тебе пришли, — позвала воспитательница.
Мальчик поднял голову и увидел сестру. В глазах Максима мелькнула надежда, но тут же погасла — слишком много раз его обманывали ожидания.
— Привет, — тихо сказал брат.
— Привет. Собирай вещи. Мы едем домой.
— Домой? Насовсем?
— Насовсем.
Максим вскочил с места и бросился к сестре. Даша обняла брата, едва сдерживая слезы. Мальчик дрожал в объятиях сестры, словно боялся, что это сон.
— Правда домой? — шептал Максим. — Правда насовсем?
— Правда, — прошептала в ответ Даша. — Мы больше никогда не расстанемся.
Сборы заняли немного времени — вещей у Максима было мало. Лариса Петровна молча наблюдала, как мальчик складывает одежду в пакет. На лице воспитательницы было написано удивление — женщина явно не ожидала такого исхода.
— Удачи вам, — сказала Лариса Петровна на прощание. — Надеюсь, у вас все получится.
— Получится, — твердо ответила Даша.
По дороге домой Максим не отпускал руку сестры. Мальчик молчал, только изредка поглядывал на Дашу, словно проверяя — не исчезла ли.
— Дашка, а теперь мы всегда будем вместе? — спросил брат, когда они поднимались по лестнице в квартиру.
— Всегда. Я же обещала.
— А если тебе надоест со мной возиться?
Даша остановилась на площадке и повернулась к брату.
— Максим, послушай внимательно. Ты мой брат, самый близкий человек на свете. Мне никогда не надоест с тобой возиться, потому что я тебя люблю. Понял?
Мальчик кивнул и крепче сжал руку сестры.
Квартира встретила тишиной и чистотой. Максим робко осмотрел комнату, потрогал новый письменный стол, заглянул в шкаф.
— Это все мое? — спросил мальчик, показывая на кровать и полку с игрушками.
— Твое. Располагайся как дома. Потому что это и есть твой дом.
Первый вечер дома Максим провел, не отходя от сестры ни на шаг. Мальчик помогал готовить ужин, накрывать на стол, даже мыть посуду. Даша понимала — брат боится остаться один, боится, что все это окажется сном.
Укладывая Максима спать, Даша села на край кровати.
— Как тебе новый дом?
— Хорошо. Только… — Максим помолчал. — А вдруг завтра меня снова заберут?
— Никто тебя не заберет. У меня есть документы, которые это подтверждают. Теперь я твой официальный опекун.
— А что это значит?
— Это значит, что теперь я отвечаю за тебя. Забочусь о том, чтобы ты был сыт, здоров, ходил в школу. И никто не имеет права нас разлучить.
Максим улыбнулся — первый раз за много месяцев.
Через месяц после возвращения домой жизнь брата и сестры вошла в размеренный ритм. Максим пошел в новую школу, быстро подружился с одноклассниками. Мальчик по-прежнему иногда просыпался ночью и шел проверить — на месте ли сестра. Но с каждым днем тревога отступала.
Даша поменяла работу — устроилась продавцом в магазин с дневным графиком. Зарплата была чуть меньше, но зато появилась возможность проводить с братом вечера, помогать с уроками, просто разговаривать.
Игорь Владимирович, бывший начальник, отпустил Дашу без проблем.
— Понимаю, семья важнее. Если что — обращайся, найдем подходящую работу.
Валентина Степановна, хозяйка квартиры, тоже входила в положение. Женщина даже снизила арендную плату, когда узнала, что Даша воспитывает младшего брата.
— Сама детей растила одна, знаю, как тяжело, — сказала Валентина Степановна. — Помогу, чем могу.
Соседи по дому сначала косились на молодую женщину с ребенком, но быстро привыкли. Максим оказался воспитанным мальчиком, шума не устраивал, со взрослыми здоровался.
Через полгода к Даше подошла соседка снизу, Раиса Петровна.
— Знаешь, когда вы въезжали, я думала — опять молодежь, будут музыку включать, гулять до утра. А вы оказались тихие, приличные. Молодец, что брата не бросила.
Таких разговоров было много. Люди, которые раньше говорили, что молодая девушка не справится с воспитанием ребенка, теперь удивлялись стойкости Даши. Соседки хвалили, как хорошо воспитан Максим, как опрятно одет, как вежливо себя ведет.
Татьяна Михайловна из органов опеки тоже изменила мнение о Даше. Во время плановой проверки через год после оформления опеки чиновница отметила:
— Вы справляются лучше многих полных семей. Максим развивается нормально, учится хорошо, проблем с поведением нет.
Даша благодарно кивнула. Путь был трудным, но результат стоил всех усилий.
Сейчас, когда Максиму исполнилось тринадцать, а Даше двадцать четыре, брат и сестра живут обычной семейной жизнью. Максим учится в седьмом классе, увлекается футболом и математикой. Даша работает старшим продавцом в большом магазине, планирует поступить в институт заочно.
— Дашка, а ты не жалеешь? — спросил Максим недавно вечером, когда делал домашнее задание.
— О чем?
— Что взяла меня. Ведь у тебя нет времени на друзей, на развлечения. Другие в твоем возрасте гуляют, встречаются с парнями.
Даша посмотрела на брата — высокого подростка с серьезными глазами — и улыбнулась.
— Максим, ты самое важное в моей жизни. И я ни о чем не жалею. Мы семья, и так будет всегда.
Мальчик кивнул и снова склонился над учебниками. А Даша подумала о том, как много изменилось за эти годы. Та девушка, которая когда-то услышала в опеке: «Куда тебе, безработной сироте, еще и ребенка?!» — давно исчезла. На смену пришла уверенная в себе женщина, которая знает: нет ничего невозможного, если очень захотеть и приложить усилия.
А Максим рос спокойным и счастливым ребенком, зная, что сестра всегда рядом и никогда не предаст. Это было самой важной победой в жизни Даши — победой любви над равнодушием, семьи над системой, человечности над бюрократией.
