— Он тебе брат или кто? Совсем без сердца стала? — Галина Петровна вцепилась пальцами в дверной косяк, будто боялась, что дочь силой вытолкнет её на лестничную клетку.
Маша стояла в проёме, скрестив руки на груди. Весенний ветер трепал занавеску за её спиной, но холоднее, чем от её взгляда, он не был.
— Мама, мы уже обсуждали это. Сто раз. Нет — значит нет.
Позади Галины Петровны переминался с ноги на ногу её младший сын Костя — тридцатипятилетний детина с вечно опущенными плечами. За его спиной маячила жена Лариса, державшая на руках трёхлетнюю дочь. Девочка с любопытством разглядывала незнакомую тётю.
— Машенька, всего на пару месяцев, — умоляюще протянула руки Галина Петровна. — Пока ремонт в квартире закончится. Сама знаешь, с маленьким ребёнком…
— Знаю, — оборвала Маша. — Знаю, что квартиру, которую дед оставил нам обоим, вы переписали на Костю. Знаю, что вместо того, чтобы продать её и разделить деньги, как обещали, вы решили, что Костя с семьёй там жить будет. Ещё знаю, что ремонт у вас уже полгода как «вот-вот закончится».
— Машка, ты чего? — вступил наконец Костя, делая шаг вперёд. — Неужто родную кровь на улицу выставишь?
Маша усмехнулась так горько, что улыбка исказила её лицо.
— А где твоя родная кровь была, когда мне пришлось взять кредит на первый взнос за эту квартиру? Где вы все были, когда я по ночам таксовала после основной работы, чтобы платежи вносить?
— Ты всегда была самостоятельной, — гордо произнесла Галина Петровна, словно это была величайшая похвала.
— Вот и дальше буду. Самостоятельно жить. В своей квартире. Одна.
Девочка на руках у Ларисы захныкала. Та прижала её к себе, бросив на Машу взгляд, полный укора.
— Вы даже вещи привезли, — заметила вдруг Маша, кивнув на чемоданы, стоявшие у стены подъезда. — Были так уверены, что я соглашусь?
— Машенька, — снова начала Галина Петровна, но дочь покачала головой.
— Нет. Мне пора на работу. И дверь я закрою.
В офисе Маша никак не могла сосредоточиться. Буквы на экране компьютера расплывались, а в голове звучал голос матери: «Совсем без сердца стала».
— Земля вызывает Марию Владимировну! — перед её столом возник Сергей, коллега из соседнего отдела. — Третий раз спрашиваю, идёшь на обед?
— А? — Маша моргнула. — Да, конечно.
В кафе напротив бизнес-центра было шумно. Сергей протиснулся к свободному столику, Маша — за ним.
— Ты какая-то рассеянная сегодня, — заметил он, когда они сделали заказ.
— Семейные дела, — отмахнулась она.
— Серьёзные?
Маша помедлила. С Сергеем они работали в одной компании уже три года, часто обедали вместе, иногда даже выбирались куда-нибудь после работы. Но о личном говорили мало.
— Мать с братом хотят ко мне переехать. С его женой и ребёнком.
Сергей присвистнул.
— И ты?
— Отказала, конечно. У меня однушка, куда я их всех положу? Да и вообще…
Она осеклась, вспомнив утреннюю сцену. Сейчас, при дневном свете, среди обычных людей с их обычными проблемами, она почувствовала укол стыда. Может, действительно стоило пустить? Хотя бы маму с племянницей?
— У брата своя квартира есть? — спросил Сергей, отвлекая её от мыслей.
— Есть, — кивнула Маша. — Дед нам с ним однушку оставил. Только они её на Костю переписали и теперь там ремонт делают.
Сергей хмыкнул.
— И они хотят, чтобы ты их к себе пустила, пока в квартире, которая должна была быть наполовину твоей, идёт ремонт?
Маша кивнула, благодарная за то, что не нужно объяснять очевидное.
— Не бери в голову, — Сергей пожал плечами. — Ты всё правильно сделала.
Но она продолжала думать об этом весь день. А вечером, возвращаясь домой, купила в супермаркете продукты с запасом — на случай, если мать всё-таки придёт снова. Одна, без Кости и его семьи.
Но никто не пришёл ни в тот вечер, ни на следующий день.
Через неделю после неудачного визита родственников Маша столкнулась с соседкой по лестничной клетке — Зинаидой Васильевной, пенсионеркой, знавшей всё и обо всех в их доме.
— Мария, добрый день! А я тут внучатую племянницу твою видела недавно, такая кроха славная!
Маша замерла с ключами в руке.
— Племянницу? Здесь?
— Ну да, — Зинаида Васильевна удивлённо моргнула. — Они ж с твоей мамой у Веры Николаевны комнату снимают, на четвёртом. Уже дней пять как.
Маша почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Спасибо за информацию, Зинаида Васильевна, — выдавила она и быстро скрылась в своей квартире.
Телефон матери не отвечал. Машина рука дрожала, набирая номер Кости.
— Чего тебе? — буркнул брат вместо приветствия.
— Это правда, что мама с твоей дочкой снимают комнату в моём доме?
Пауза.
— А тебе какая разница? Ты же нас к себе не пустила.
— Костя, вы с Ларисой где?
— Где-где… У себя, в квартире. Ремонт контролируем.
— То есть вы с женой живёте в квартире, а маму с ребёнком отправили комнату снимать?
— Слушай, Маша, — в голосе брата появились оправдательные нотки, — там рабочие, пыль, грохот целый день. Ларисе на работу ездить надо. А мама сама вызвалась с малой посидеть где-нибудь, пока основные работы не закончат.
— И вы не нашли ничего лучше, чем снять комнату в моём доме? Это что, попытка давления?
— Да при чём тут ты вообще? — взорвался Костя. — Мама сама захотела поближе к тебе быть. Думала, образумишься, поможешь. А ты…
— Что — я?
— Сама знаешь. Вечно гонор свой показываешь, строишь из себя. Подумаешь, великая бизнес-леди! Менеджер среднего звена, а нос задираешь, будто ты там директор.
Маша глубоко вдохнула, сосчитала до десяти.
— Хорошо, я поняла. Спасибо за информацию.
Она положила трубку, не дожидаясь ответа.
Вечером, возвращаясь с работы, она специально поднялась на четвёртый этаж. Позвонила в квартиру Веры Николаевны — пожилой женщины, жившей одной в двушке с тех пор, как умер её муж.
Дверь открыла мать. При виде дочери она охнула, прижав ладонь ко рту.
— Машенька…
Из-за её спины выглянула племянница, одетая в пижаму с зайчиками.
— Мама, можно тебя на минутку? — Маша кивнула в сторону лестницы.
Галина Петровна оглянулась в квартиру.
— Верочка, я на минуточку выйду! Присмотри за Настей!
На лестничной клетке Маша скрестила руки на груди — точно так же, как стояла неделю назад в дверях своей квартиры.
— Значит, так. Сейчас ты собираешь вещи, берёшь Настю и переезжаете ко мне. Обе.
Глаза Галины Петровны расширились.
— Машенька…
— Только Настя и ты, — твёрдо сказала Маша. — Костя с Ларисой пусть сами разбираются со своими проблемами.
— Но…
— Никаких «но». Либо вы переезжаете сегодня, либо я больше не поднимаю эту тему. Решай.
Уже через час маленькая Настя с восторгом изучала Машину квартиру, а Галина Петровна хлопотала на кухне, разогревая ужин, который принесла с собой.
— Я не понимаю, почему ты согласилась на эту авантюру, — сказала Маша, наблюдая за матерью. — Снимать комнату, когда Костя с Ларисой живут в квартире.
Галина Петровна вздохнула.
— Ларисе тяжело с Настей, она работает. А Костя… — она замялась. — Он не очень-то помогает.
— Поэтому ты решила взвалить всё на себя? Опять?
— Она же моя внучка, — просто ответила Галина Петровна. — И потом, я думала, что, может, удастся вас с Костей помирить. Вы ведь с детства как кошка с собакой.
Маша усмехнулась.
— Мирить нас — пустое дело. Особенно после истории с дедовой квартирой.
Галина Петровна опустила глаза.
— Машенька, ты же знаешь, я никогда не хотела тебя обидеть… Просто Косте с семьёй жильё нужнее было.
— А мне, значит, не нужно было? — Маша покачала головой. — Не будем сейчас об этом. Давай поужинаем и решим, как вы тут разместитесь.
Ночью, лёжа на диване в гостиной — свою спальню она уступила матери и племяннице — Маша думала о том, как странно всё обернулось. Она-то считала себя сильной и независимой, а оказалось, что не может оставить мать и ребёнка в съёмной комнате, когда у неё есть своя крыша над головой.
— Слушай, а может, вы с мамой и Настей ко мне на дачу поедете на выходные? — предложил Сергей в пятницу за обедом. — Свежий воздух, речка рядом. Племяшке понравится.
Они с Сергеем стали чаще общаться с тех пор, как Маша рассказала о своей семейной ситуации. Он оказался хорошим слушателем и давал дельные советы.
— А твои родители не будут против? — спросила Маша. Она знала, что дача принадлежала его семье.
— Родители в Турцию улетели на две недели. Так что дача в полном моём распоряжении, — он улыбнулся. — Поехали. Развеетесь.
Маша колебалась. С одной стороны, это было бы здорово — вырваться из городской духоты. С другой…
— Не переживай, отдельная комната для твоей мамы с Настей найдётся, — словно прочитав её мысли, сказал Сергей. — И для тебя тоже.
— Хорошо, — решилась она. — Я спрошу у мамы, но думаю, она согласится.
Галина Петровна действительно согласилась с энтузиазмом. Настя прыгала от восторга, услышав про речку. Даже Маша почувствовала прилив предвкушения — она не выбиралась за город уже очень давно.
В субботу утром Сергей заехал за ними на своей машине. Он галантно помог Галине Петровне сесть на переднее сиденье, а Маша устроилась сзади с Настей. Дорога заняла около часа, и всё это время Настя без умолку болтала, расспрашивая Сергея обо всём на свете — от названий деревьев за окном до того, есть ли на даче собака.
— Собаки нет, — смеялся Сергей, — но соседский кот иногда заходит в гости.
Дача оказалась добротным двухэтажным домом в окружении старых яблонь. Позади участка действительно протекала неширокая речка с пологим берегом — идеальное место для ребёнка.
— Как здесь хорошо, — выдохнула Галина Петровна, оглядываясь вокруг.
— Пойдёмте, я покажу вам дом, — предложил Сергей, выгружая из багажника сумки.
Внутри было просторно и уютно. Деревянные стены, добротная мебель, большая веранда с видом на сад. На первом этаже располагались гостиная, кухня и одна спальня, на втором — ещё две комнаты.
— Галина Петровна, предлагаю вам с Настей разместиться в спальне на первом этаже, — сказал Сергей. — Там большая кровать и вид на речку.
— Ой, что вы, не стоит, — засмущалась та. — Может, вы сами…
— Нет-нет, я наверху устроюсь, — улыбнулся он. — Маша, а тебе предлагаю комнату с балконом на втором этаже. Оттуда звёзды отлично видно по ночам.
Маша поймала его взгляд и почувствовала, как теплеет внутри. Странно, но только сейчас она заметила, какие у Сергея выразительные глаза.
День пролетел незаметно. Они гуляли вдоль речки, жарили шашлыки на старом мангале, собирали последнюю землянику. Настя была в восторге от всего — от сизых стрекоз над водой до огромной чёрной собаки, забредшей к ним из соседнего двора. Галина Петровна, как заметила Маша, выглядела помолодевшей — словно груз забот, который она привычно несла, на время стал легче.
Вечером, когда Настя и Галина Петровна уже легли спать, Маша вышла на веранду. Сергей сидел там в плетёном кресле, потягивая чай.
— Не спится? — спросил он, когда она присела рядом.
— Хотела поблагодарить тебя, — ответила Маша. — За всё это, — она обвела рукой пространство вокруг. — Настя в полном восторге. Да и мама тоже.
— А ты? — он повернулся к ней.
— И я, — улыбнулась она. — Давно так хорошо не было.
Они помолчали. Звёзды высыпали на тёмном небе, воздух пах скошенной травой и речной свежестью.
— Знаешь, — вдруг сказал Сергей, — я давно хотел тебя сюда пригласить. Просто повода не было.
Маша посмотрела на него с удивлением.
— Правда?
Он кивнул.
— Правда. Просто ты всегда казалась такой… неприступной. Сама по себе. А потом эта история с твоей семьёй, и я подумал…
— Что я не такая уж неприступная? — усмехнулась Маша.
— Что ты, может быть, тоже иногда нуждаешься в поддержке, — серьёзно сказал он. — Все нуждаются.
Маша хотела возразить, сказать, что она привыкла справляться сама, что ей не нужна ничья помощь. Но вместо этого просто кивнула.
— Спасибо, — снова сказала она. — Правда, спасибо.
В воскресенье вечером, когда они вернулись в город, у подъезда Машиного дома их ждал Костя. Он нервно курил, расхаживая взад-вперёд.
— Вот вы где, — бросил он, заметив их. — Я уже весь день звоню, думал, что-то случилось!
— А ты беспокоился? — холодно спросила Маша, выходя из машины. Сергей помогал Галине Петровне с Настей выбраться с заднего сиденья.
— Конечно, беспокоился! — огрызнулся Костя. — Мать пропала, ребёнок пропал…
— Они не пропали, а поехали со мной за город, — отрезала Маша. — И я не обязана отчитываться перед тобой.
— Папа! — закричала Настя, заметив Костю. Она вырвалась из рук бабушки и бросилась к отцу. — А мы на речке были! И рыбок видели! И собаку огромную!
Костя подхватил дочь на руки, но продолжал хмуро смотреть на сестру.
— Мам, собирайтесь, поедем домой, — сказал он, не глядя на Галину Петровну.
— Как это — домой? — вмешалась Маша. — Вы же ремонт делаете. Пыль, грохот целый день — сам говорил.
— Закончили основное, — буркнул Костя. — Можно жить.
— И что, прямо сегодня вечером надо ехать? — спросила Галина Петровна. — Может, завтра? Настя уже устала…
— Сегодня, — отрезал Костя. — Лариса ждёт.
Маша почувствовала, как внутри поднимается злость.
— А может, Настя с мамой хотят остаться у меня?
Костя сверкнул глазами.
— Это мой ребёнок. И мать моя тоже. Поедут туда, куда я скажу.
— Ну знаешь! — вспыхнула Маша. — Мать — не твоя собственность. И вообще, какое право ты имеешь командовать? После того, как отправил их комнату снимать, а сам в квартире прохлаждался!
— Маша, — тихо сказала Галина Петровна. — Не надо.
— Нет, надо! — Маша не могла остановиться. — Он думает, что может использовать тебя как бесплатную няньку, а потом выбрасывать, когда надоест?
— Да что ты понимаешь! — рявкнул Костя. — Сидишь в своей квартирке одна, никаких забот! А тут семья, ребёнок…
— И поэтому ты решил свалить все заботы на мать? А потом ещё имеешь наглость требовать…
— Хватит! — Галина Петровна встала между ними. — Хватит, дети. Пожалуйста.
Она выглядела внезапно постаревшей и очень усталой.
— Костя, мы поедем, конечно, — сказала она. — Только дай нам с Настей собрать вещи.
Маша хотела возразить, но осеклась, увидев выражение лица матери. Сергей стоял чуть в стороне, не вмешиваясь, но готовый поддержать её в любой момент.
Галина Петровна поднялась в квартиру вместе с Машей, оставив Настю с отцом. Собирала вещи она молча, и только когда они уже были у двери, повернулась к дочери.
— Машенька, спасибо тебе за всё. Эти дни были… очень хорошие.
Маша обняла мать, вдруг почувствовав, какая она хрупкая.
— Мам, ты можешь остаться, если хочешь. Правда.
Галина Петровна покачала головой.
— Нет, доченька. Там тоже моя семья. И Настя, и Костя. Он, знаешь, он ведь не плохой. Просто…
— Просто ты его всегда баловала, — закончила Маша. — А меня учила быть самостоятельной.
Мать опустила глаза.
— Наверное, ты права. Но сейчас уже поздно что-то менять.
— Никогда не поздно, — возразила Маша. — Если он снова начнёт…
— Я справлюсь, — улыбнулась Галина Петровна. — Я ведь тоже сильная. Вся в тебя.
Внизу Костя нетерпеливо сигналил. Маша проводила мать до машины.
— Звони, — сказала она на прощание. — Каждый день звони. И если что — сразу ко мне.
— Обязательно, — кивнула Галина Петровна и поцеловала дочь в щёку.
Маша смотрела, как они уезжают — Настя махала ей из заднего окна, Костя сосредоточенно смотрел на дорогу, а мать сидела, выпрямив спину, словно готовясь к чему-то.
Сергей подошёл и встал рядом, не говоря ни слова. Маша почувствовала его тепло.
— Думаешь, с ними всё будет в порядке? — спросила она, не глядя на него.
— Не знаю, — честно ответил он. — Но твоя мама кажется сильной женщиной. И у неё есть ты.
Маша кивнула. Что-то изменилось за эти дни — в ней, в её отношении к матери, к брату, даже к самой себе. Она не могла точно сказать, что именно, но чувствовала: эти перемены важны.
— Пойдём наверх? — предложил Сергей. — Я помогу тебе приготовить ужин.
И Маша, вдруг осознав, что впервые за долгое время не хочет оставаться одна, согласно кивнула.
Через неделю Маша возвращалась с работы, когда зазвонил телефон. Номер матери.
— Мам? Что-то случилось? — в её голосе сразу появилась тревога.
— Нет-нет, всё хорошо, — поспешила успокоить её Галина Петровна. — Просто… Маша, ты не могла бы приехать к нам на ужин в субботу?
Маша остановилась посреди тротуара, не веря своим ушам.
— На ужин? К вам?
— Да, — в голосе матери звучала улыбка. — Я приготовлю твой любимый пирог с капустой. И Настя очень скучает. Всё спрашивает, когда тётя Маша приедет.
— А Костя? — осторожно спросила Маша.
Пауза.
— Мы с ним поговорили. Серьёзно поговорили. Он… он понимает, что был неправ.
Маша хмыкнула. С трудом верилось, что брат мог так быстро измениться.
— Я не прошу вас сразу помириться, — словно прочитав её мысли, сказала Галина Петровна. — Просто… давай попробуем. Ради Насти. Ради меня, наконец.
Маша вздохнула.
— Хорошо, мам. Я приеду. Можно я Сергея с собой возьму?
— Конечно! — в голосе Галины Петровны появилось оживление. — Он такой милый молодой человек. Настя от него в восторге.
Положив трубку, Маша улыбнулась. Она не знала, что ждёт их в будущем — наладятся ли отношения с братом, станет ли Сергей чем-то большим, чем просто другом, смогут ли они все стать настоящей семьёй. Но одно она знала точно: больше она не будет прятаться за стеной отчуждения. Какими бы сложными ни были отношения, их нужно строить, а не разрушать.
Впереди было ещё много разговоров, возможно — споров и обид. Но сейчас, шагая по вечернему городу, Маша чувствовала странное спокойствие. Как будто что-то важное встало на свои места.
Телефон в её руке снова зазвонил. Сергей.
— Привет, — сказала она, улыбаясь. — У меня для тебя предложение на субботу…
