Это, как раз, тот случай, когда не тянет говорить: «Книга – лучше!» или наоборот – сравнивать текст и киноверсию не в пользу первого. Тут сошлись всё звёзды – во всех смыслах, ибо в кадре – невероятный актёрский состав. Судя по всему, то был весьма дорогостоящий проект и, тому же, костюмно-антуражный.
Сегодня – «Каменный гость» с Владимиром Высоцким в роли Дон Гуана (так у Пушкина, хотя, у нас чаще говорили Дон Жуан, а правильно вообще Хуан). Я о нём вспомнила потому, что здесь он играет тип личности, близкий к его персонажу из драмы «Единственная» (1975), которую мы с вами обсуждали вчера.
Дон Гуан-Жуан-Хуан – роковой неудачник, скиталец, вечно неприкаянный герой, влюбляющийся и – влюбляющий в себя, но быстро остывающий и – оставляющий тех женщин, ради коих ещё вчера был готов сворачивать горы (и чьи-нибудь шеи). Новая любовь перечёркивает всё былое и на какое-то время становится той самой.
У этого бесприютного дона есть исторический прототип – Хуан Тенорио, живший аж в XIV веке, но мы его представляем в декорациях XVI-XVII веков, благодаря Тирсо де Молине, создавшему литературный вариант. И – понеслось! Дона Гуана-Жуана обрисовывали многие, включая, Александра Сергеича.
В Советском Союзе к этой теме относились с интересом, и существовали даже забавные вариации, типа пьесы Самуила Алёшина «Тогда в Севилье». СССР вообще имел к ренессансно-барочной Испании какую-то слабость. Оно понятно – сверхдержава с дрессированной элитой, культом чести и высоких чувств.
Итак, Испания эпохи белых воротников, плащей и шпаг! Дон Гуан с верным Лепорелло (Леонид Куравлёв) тайно возвращаются из ссылки в Мадрид, ибо и господину, и слуге скучно в провинции.
После визита к актрисе-куртизанке Лауре (роскошная Матлюба Алимова) и убийства её посетителя / поклонника (Ивар Калныньш) Гуан-Высоцкий воспламеняется донной Анной, чьего супруга он когда-то отправил к праотцам.
Глумится над статуей, приглашая охранять свидание с неверной вдовой – получает «пожатье каменной десницы». Высоцкий тут великолепен и – точен. Не самый роскошный (мягко говоря) внешне, он обладал какой-то бешеной мужской харизмой.
Он нравился большинству женщин и доводилось читать, что его успех во многом связан с образом «альфы» — дамы — обожали, мужчины — подражали.
Его союз с Мариной Влади – отдельная песня. Чертовски привлекателен, имея среднее лицо и невысокий рост. Дон Гуан – это именно о харизме, а не о красе лица и прочих статях. И при всём том, надлом.
Альфа-кавалеры особо хороши, если он есть (надлом), а не чистое суперменство. То как Гуан-Высоцкий склоняет к себе донну Анну, всю такую дивно-прозрачную, холёную, гордую – это волшебство.
Кажется, что она бы не должна, и …она идёт на поводу слов-кружев. Белохвостикова тут органична – испанская знать была светловолоса, белокожа, сероглаза, не имея ничего общего с подвластным населением. Точнее, попадались разные, и брюнеты, разумеется, но блондины-аристократы в Испании были реальны.
Белохвостикова шикарно изображает Анну, которая живёт в траурном коконе, и, как выясняется, делает сие напоказ, из чувства долга – она за какой-нибудь вечер переходит от благородной скорби к …нет, к страсти она подойти не успела. Но — оттаяла. Следующий шаг был бы непоправимым.
Но её «спасла» гибель – и её, и Гуана. И как шикарны декорации – этакая златая полумгла, которую всегда описывали, говоря о дворцах тех донов и, главным образом, об Эскориале – твердыне испанских королей.
Вообще, все «Маленькие трагедии» Швейцера — это эстетская вещь, где многое отвечает нелюбимому в СССР принципу: «Искусство ради искусства».
Здесь и музыка Альфреда Шнитке, который писал изумительные композиции для нашего кино, и переплетение «Маленьких трагедий» с другими произведениями Александра Пушкина.
Будь эта вещь западной, сказали бы: постмодернизм, как он есть. Однако наш агитпроп не любил это словечко, а потому – просто «осмысление классики»…
