Нина Петровна стояла посреди своей новой однокомнатной квартиры и пыталась понять, куда делись последние тридцать лет её жизни. Вроде только вчера они с Виктором въехали в просторную трёхкомнатную, а сегодня от той жизни остались только фотографии в альбоме да ваза, которую подарили на серебряную свадьбу.
— Мам, ну как тебе? Уютненько, правда? — Сергей, её сын, крутился вокруг, демонстрируя преимущества «компактного жилья».
— Да, сынок, хорошо, — ответила она, хотя внутри всё сжималось от мысли, что теперь её жизнь уместится в этих тридцати квадратах.
— И главное, никаких лишних комнат! Зачем тебе одной столько места? Только пыль собирать, — он говорил это с таким энтузиазмом, будто делал ей одолжение.
Нина Петровна кивала и улыбалась. Что толку объяснять, что в тех «лишних комнатах» хранились воспоминания о муже, о семейных праздниках, о внуках, которые оставались с ней на каникулы.
— А разницу мы в дом вложили, — продолжал Сергей. — Ты же видела проект? Два этажа, терраса, гараж на две машины!
— Замечательно, — сказала Нина Петровна и отвернулась к окну, чтобы сын не заметил выступивших слёз.
Через неделю после переезда Сергей приехал с женой Ларисой и огромной коробкой.
— Мам, это тебе! — торжественно объявил он, втаскивая коробку на кухню.
— Посудомоечная машина, — пояснила Лариса, поправляя идеальную причёску. — Последняя модель! Экономит воду, электричество и главное — время!
Нина Петровна смотрела на коробку, занявшую половину её новой крошечной кухни, и не знала, что сказать.
— Зачем мне? Я же одна…
— Как зачем? — удивился Сергей. — Чтобы руки не портить! Чтобы время экономить!
— На что экономить? — чуть не вырвалось у Нины Петровны, но она сдержалась.
Установка посудомойки превратилась в целую эпопею. Пришлось двигать холодильник, жертвовать тумбочкой с кастрюлями и сковородками.
— Ничего, мам, зато теперь у тебя всё как у людей! — радовался Сергей, подключая шланги.
Когда они уехали, Нина Петровна села на табуретку и долго смотрела на блестящую серебристую дверцу посудомойки. В прежней квартире такая машина встала бы идеально. Там была большая кухня с длинной столешницей, где они с Виктором любили пить чай по вечерам.
— Вот и дожили, Витя, — сказала она вслух. — Сын квартиру разменял, себе дом строит, а мне посудомойку подарил.
Первый раз Нина Петровна запустила машину через три дня. Загрузила две тарелки, чашку и вилку — всю посуду, которую использовала за день. Машина гудела два часа, чтобы вымыть четыре предмета.
— Экономия, называется, — хмыкнула Нина Петровна.
Каждый раз, нажимая кнопку пуска, она вспоминала свою прежнюю кухню. Там можно было пригласить подруг на чай, печь пирог и не бояться, что локтем заденешь что-нибудь.
Сергей звонил регулярно, всегда спрашивал про посудомойку.
— Как там наша помощница? Работает?
— Работает, сынок, спасибо, — отвечала Нина Петровна.
Она не говорила, что машина стала для неё символом всего, что она потеряла. Символом того, как её жизнь сузилась до размеров этой однушки.
Через полгода Сергей позвонил с радостной новостью:
— Мам, дом достроили! В эти выходные новоселье! Приезжай обязательно!
— Конечно, сынок, — ответила Нина Петровна и после звонка долго смотрела на посудомойку.
Дом Сергея оказался именно таким, как он описывал — огромным, с просторными комнатами, террасой и гаражом. Кухня была размером с половину квартиры Нины Петровны.
— Ну как тебе? — спросил Сергей, показывая владения.
— Хороший дом, — ответила она. — А где у вас посудомойка?
— Пока нет, — сказал Сергей. — В следующем месяце купим, сейчас все деньги в отделку вложили.
— Не надо покупать, — улыбнулась Нина Петровна. — У меня для вас подарок.
Она кивнула таксисту, ждавшему у ворот. Тот открыл багажник своего Ларгуса и вытянул знакомую коробку с посудомойкой.
— Это что? — не понял Сергей.
— Твой подарок, сынок. Возвращаю. В моей кухне для такой роскоши места нет. А у вас тут простор, как раз впишется.
Сергей растерянно смотрел то на мать, то на коробку.
— Но мам, мы же тебе дарили…
— А я вам дарю, — твёрдо сказала Нина Петровна. — По закону сохранения подарков.
Лариса, стоявшая рядом, вдруг прищурилась:
— Серёж, а может, мама намекает, что хочет к нам переехать? У нас же гостевая комната пустует.
Нина Петровна посмотрела на невестку долгим взглядом:
— Знаешь, Лариса, в нашем возрасте переезд равносилен пожару. Я свой уже пережила.
— Но мам, — начал Сергей.
— Как говорил Конфуций, «Не делай другим того, чего не желаешь себе», — перебила его Нина Петровна. — Хотя, может, это был не Конфуций, а твой отец. Он любил умные мысли.
Вечером, когда гости разошлись, Сергей подсел к матери:
— Мам, ты обиделась из-за квартиры?
— Нет, сынок, — ответила она. — Просто иногда полезно почувствовать, каково это — получить ненужный подарок, который занимает половину твоего жизненного пространства.
Сергей молчал, глядя в пол.
— Знаешь, — продолжила Нина Петровна, — когда-то твой отец сказал: «Дом там, где тебе есть куда поставить книги». А мне в новой квартире пришлось половину библиотеки раздать.
— Я не подумал, — тихо сказал Сергей.
— Вот и я о том же, — кивнула Нина Петровна. — Не подумал.
Через месяц Сергей приехал к матери с предложением:
— Мам, мы с Ларисой решили переделать веранду. Будет отдельный флигель: комната, отдельный вход и своя кухня, но при этом мы рядом. Переедешь?
— А с моей квартирой что?
— Сдадим. Деньги будут тебе на карманные расходы.
Нина Петровна улыбнулась:
— Знаешь, в твоём возрасте ты начинаешь понимать, что дело не в квадратных метрах, а в уважении. Я подумаю над твоим предложением.
Когда флигель был готов, Нина Петровна всё-таки переехала. Её новое жильё было не таким просторным, как прежняя трёшка, но значительно удобнее однушки. И главное — с отдельным входом.
На новоселье Сергей торжественно вкатил знакомую коробку:
— Мам, это тебе.
Нина Петровна рассмеялась:
— Опять посудомойка?
— Нет, — улыбнулся Сергей. — Это книжные полки. Папины книги вернутся домой.
Вечером, расставляя книги, Нина Петровна думала о том, как странно устроена жизнь. Иногда нужно потерять что-то ценное, чтобы окружающие поняли его ценность.
А посудомойка так и осталась у Сергея и Ларисы. Говорят, работает исправно. И каждый раз, когда Лариса её включает, она вспоминает урок, который преподала им свекровь.
